Расколотое Я

Совсем иная картина начинает проявляться, если взаимодействие между самими пациентами изучается без таких предположений. Одно из лучших исследований было проведено американским социологом Эрвингом Гоффманом.

Гоффман провел целый год в качестве ассистента физиотерапевта в большой психиатрической больнице (около семи тысяч коек) под Вашингтоном. Его достаточно низкий статус в больничной иерархии позволял установить с пациентами братские отношения, на которые не был способен медицинский персонал из высших эшелонов. Один из его выводов таков:

"Существует старая поговорка, что нет четкой границы между нормальными людьми и пациентами психбольницы;

скорее существует континуум с хорошо приспособившимися гражданами на одном конце и полностью проявившимися психотиками -на другом. Должен заявить, что после периода акклиматизации в психиатрической лечебнице представление о некоем континууме кажется весьма самонадеянным. Сообщество есть сообщество. Насколько оно диковинно для тех, кто в него не входит, настолько же оно естественно, даже если и нежелательно, для тех, кто живет внутри него. Система отношений, которые пациенты налаживают друг с другом, не ложится на конец какой-либо шкалы, но она скорее дает один пример ассоциации людей -которой, без сомнения, следует избегать,-но которую к тому же исследователю нужно занести в картотеку наряду со всеми остальными примерами ассоциаций, которые он может собрать" [18].

Большая часть этого исследования посвящена подробному документированию того, как так происходит, что человек, помещенный в положение пациента, стремится стать определяемым как недеятель, как неответственный объект, чтобы к нему относились надлежащим образом, и даже начинает рассматривать самого себя в таком свете.

Гоффман также показывает, что, смещая фокус с рассмотрения личности вне контекста, чтобы увидеть ее в контексте, поведение, которое могло показаться совершенно непостижимым, а в лучшем случае объясняемым как некая внутрипсихическая регрессия или органическое разложение, может получить вполне обычный, человеческий смысл. Он не просто описывает подобное поведение "у" пациентов психиатрической больницы, он описывает его в контексте личностных взаимодействий и системы, в которой они имеют место.

"...В действии -процесс порочного круга. Люди, помещенные в "плохие" отделения, обнаруживают, что им дается очень мало какого-либо оборудования и вещей - одежду у них могут отнимать каждую ночь, предметы досуга и игры могут убираться, а из мебели имеются лишь деревянные стулья и скамейки. Акты враждебности по отношению к этому заведению приходится основывать на ограниченных, плохо разработанных приемах, таких как стучание стулом по полу или резкое разрывание газеты, при котором раздается раздражающий взрывоподобный звук. И чем более несоразмерно это оснащение для показа неприятия больницы, тем больше такой поступок кажется психотическим симптомом, тем более оправданным ощущает администрация направление пациента в "плохое" отделение. Когда пациент обнаруживает себя в изоляции, голым и без видимых средств выражения, он может начать рвать матрац, если сумеет, или писать калом по стенам - действия, которые администрация воспринимает как присущие людям, которым требуется изоляция".

Однако в первую очередь люди диагностируются в качестве шизофреников и направляются в больницу на основании их поведения вне больницы.

Было проведено множество исследований социальных факторов, связанных с шизофренией. Они включают попытки обнаружить, встречается ли шизофрения более или менее часто в той или иной этнической группе, общественном классе, у представителей того или иного пола, в зависимости от положения в семье и т. п. Вывод подобных исследований зачастую состоял в том, что социальные факторы не играют значительной роли в "этиологии шизофрении". При этом вопрос считается решенным, и, более того, подобные исследования не подбираются достаточно близко к соответствующей ситуации. Если полиция хочет определить, умер ли человек естественной смертью, или совершил самоубийство, или был убит, она не начинает просматривать статистику происшествий, несчастных случаев и пр. Полиция расследует обстоятельства, сопутствующие каждому отдельному случаю. Каждое расследование - это оригинальный изыскательский проект, и он имеет начало и конец, когда собрано достаточно свидетельств для ответа на конкретные вопросы.

Лишь последние десять лет стали изучаться непосредственные взаимоотношения "шизофреников". Данная работа была в первую очередь вызвана к жизни теми психиатрами, которые создают впечатление, что если у их пациентов наблюдается душевный беспорядок, то зачастую беспорядок имеет место и в семье. Впрочем, психиатры принуждены своим методом оставаться вдали от непосредственного изучения семьи. Сперва проблема сосредотачивалась главным образом на матерях (которых всегда винят за все в первую очередь) и был введен постулат "шизофреногенной" матери, которая предположительно порождает душевный беспорядок в своем ребенке.

Затем было уделено внимание мужьям этих, без сомнения, несчастных женщин, потом взаимодействиям между родителями и между родителями и детьми, потом ядру семейной группы, состоящему из родителей и детей, и наконец всей существенной сети людей в семье и вокруг нее, включая дедушек и бабушек пациентов. К тому времени, когда начались наши собственные изыскания, уже был совершен этот методологический прорыв и вдобавок наблюдались значительные теоретические достижения.

Это была теория "двойной связи", главным архитектором которой являлся антрополог Грегори Бейтсон. Впервые опубликованная в 1956 году [б], она представляла собой первостепенное теоретическое достижение. Зерно идеи зародилось в голове Бейтсона в 1930-х годах при исследованиях, проводимых в Новой Гвинее. Культура в Новой Гвинее - как и любая другая культура обладала встроенными методами установления своего собственного внутреннего равновесия. Например, одним методом, служившим для нейтрализации опасного соперничества, являлся сексуальный трансвестизм. Однако миссионеры и западная администрация порицали подобную практику. Поэтому культура стала подвержена риску внешнего истребления или внутреннего распада.

Совместно с исследователями из Калифорнии Бейтсон ввел эту парадигму неразрешимой "безвыигрышной" ситуации, особо разрушительной в отношении самоотождествления, в изучение внутрисемейной модели общения при диагностировании шизофреников.

Изучения семей шизофреников, проведенные в Пало-Альто (Калифорния), в Йельском университете, в Пеннсильванском психиатрическом институте, в Национальном институте душевного здоровья и в других местах, показали, что диагностируемая личность является частью более широкой сети крайне беспорядочных и вызывающих беспорядок моделей общения. Насколько я знаю, везде было выявлено, что любой исследованный шизофреник с беспорядочной моделью общения показывал, что он представляет собой отражение беспорядочных или вызывающих беспорядок моделей (или реакцию на них), характеризующих его семью. Это соответствует и нашим собственным изысканиям [29].

В более чем ста случаях, где мы с Д. Купером и А. Эстерсоном изучали действительные обстоятельства, сопутствующие социальному событию, при котором личность рассматривается как шизофреническая, нам кажется, что без исключения переживания и поведения, получающих ярлык "шизофреническое", они представляют собой особую стратегию, придуманную человеком для того, чтобы жить в непригодной для ж и з ни ситуации. В своей жизненной ситуации человек стал ощущать, что он находится в незащищенном положении. Он не может сделать ни движения (или не делает ни движения) без напора противоречивых и парадоксальных давлений и требований, влияний и побуждений как внутренних -изнутри самого себя, так и внешних -из его окружения. Он, так сказать, находится в матовой ситуации.

Подобное положение дел может не восприниматься в качестве такового людьми, находящимися в нем. Человек в самом низу кучи малы может страдать от смертельного удушья, но никто этого не заметит, а еще в меньшей степени желает заметить. Ситуацию, описанную здесь, невозможно рассматривать, изучая по отдельности находящихся в ней людей. Объектом изучения должна стать социальная система, а не отдельные индивидуумы, экстраполированные из нее.