Депрессия и тело

Когда человек соприкасается со своим телом, он начинает осознавать ограниченность своего существования, вызванную хроническими мышечными напряжениями. Он открывает источник их происхождения и начинает ощущать импульсы, которые они блокируют. При компетентной помощи он сможет высвободить эти импульсы, уменьшив или полностью устранив напряжения от их подавления. Шаг за шагом он заново обретает способность открывать себя и тянуться, которой был наделен еще при рождении. Эта способность превращает его из человека, терпящего неудачу за неудачей, в человека, который может полноценно взаимодействовать с жизнью на эмоциональном уровне. До этого он не мог ни давать, ни получать любовь, а только служил заменой своего истинного бытия.

Эта возможность становится основой для его новой веры в себя и в свои чувства. Установление контакта с телом открывает новый способ понимания себя, которое постепенно переходит в самопринятие. Эта перемена происходит тогда, когда время соприкосновения уступает место самому бытию в соприкосновении или контакте. В дальнейшем мы увидим, что любящий человек — это человек, живущий в контакте со своим телом и с самим собой. Я определил любовь как желание быть близко к кому-то или к чему-то (см. мою книгу «Любовь и оргазм»). Ощущение любви как и соприкосновения, является ощущением близости. Чтобы соприкоснуться, нужно находиться близко, а чтобы быть близко, нужно любить.

Мы не можем рассчитывать, что люди, находящиеся в разрыве с реальностью, в том числе и с реальностью их тел, могут быть ответственными взрослыми. Они не могут принимать реальную ответственность за свою жизнь или поступки, они находятся в разрыве с динамическими силами, которые определяют их поведение и реакции. В прошлом такие люди могли подчиняться установленным нормам поведения, уверенные в том, что если они следуют этим нормам, то их будет не в чем упрекнуть. Но в мире, который больше не признает и не принимает формальные модели отношений, ответственность за значимые эмоциональные отношения переносится на индивида. Такую ответственность человек может принять на себя полностью, только если он находится в соприкосновении с самим собой.

Бытие в соприкосновении означает осознание своего тела, его выражение, состояние его открытости и характер его напряжения. Когда человек находится в соприкосновении со своей телесной самостью, он живет не только на основе умственных образов, которые могут соответствовать или не соответствовать этой самости. Бытие в соприкосновении также означает, что человек обладает некоторым пониманием тех переживаний, которые сформировали его личность, особенно на телесном уровне. Я не смогу переоценить важность того факта, что тело является пробным камнем человеческой реальности. Человек, который думает, что он знает себя, и при этом находится в разрыве со свойством и смыслом своих физических реакций, действует на основе иллюзии. Он принимает намерение за само действие. В своем сердце он хочет тянуться, но импульсы не могут протекать свободно через мышечную броню. Действие становится нерешительным, незаконченным и противоречивым. Естественно, оно вызывает такую же незаконченную и противоречивую реакцию. Подобная ситуация может приносить одно неудовлетворение и разочарование и даже может привести к возникновению чувства обиды, если человек не осознает своих проблем. В этом случае он может сказать: «Я хочу тянуться навстречу вам, но мне уже столько раз причиняли боль, что я волей-неволей должен сомневаться и быть все время настороже».

На такое высказывание мы можем без колебаний отреагировать с сочувствием и любовью.

Когда напряжения в теле носят более тяжелый характер, вытягивание может трансформироваться в акт жестокости или садизма. Я наблюдал, как это происходило со множеством пациентов, когда я давал им свою руку. Сначала они брали ее мягко, но по мере того, как чувство нарастало, их ладони становились жестче, а хватка усиливалась настолько, будто они хотели оторвать мою руку. В терапевтической ситуации это позволит нам исследовать глубинные чувства пациента, они имеют губительные последствия для отношений, построенных на любви. Мы сможем понять это явление, когда осознаем, что импульс любви трансформируется в ярость, после того как он задействует негативные чувства, запертые мышечной броней.

Сочетание любви и гнева, направленное на одного и того же человека, принимает садистский характер, то есть оно становится потребностью причинять боль в качестве выражения любви. В противоположность человеку, испытывающему враждебность или ненависть, садист причиняет боль тому, кого он любит. Райх считал, что импульс любви расщепляется, когда проходит через сжатую мускулатуру, и что попытка восстановить его целостность превращает его в грубое и жестокое действие. В этой ситуации человек, который находится в соприкосновении с самим собой, вместо того чтобы причинять боль любимому человеку, сказал бы: «Я не могу любить. Во мне слишком много враждебности».

Бытие в соприкосновении — это не только предпосылка для ответственности, но также и ее суть. Взрослый, в отличие от ребенка, несет ответственность за свое собственное самочувствие. Это не та ответственность, которая налагается извне, а та, которая свойственна внутренней природе взрослой особи — человека или животного. Однако общеизвестно, что многие люди, особенно те, которые находятся в депрессии, не в состоянии принять такую ответственность. Их тревожат чувства лишения, зародившиеся еще в детстве и подрывающие их чувства самообладания и уверенности в себе. Они ищут одобрения и, кажется, хотят заручиться поддержкой и вновь обрести уверенность в своих силах. Их поведение можно описать как незрелое. Их отношения с другими людьми можно охарактеризовать зависимостью. Они являются личностями, ориентированными на внешний мир, потому что у них нет контакта ни со своими чувствами, ни со своим телом.

В ходе терапии я часто слышу, как пациенты выражают свою потребность, чтобы о них заботились и любили. Что ж, я очень хорошо понимаю, откуда у них такие чувства, поскольку эти основные потребности не были удовлетворены в их ранние годы жизни. Но что можно поделать с этим сейчас? Я уже указывал раньше, что терапевт не может заботиться о своих пациентах или любить их так же сильно, как должны были это делать их родители. Он может выразить им свое сочувствие, поддержку и понимание, но он не может быть матерью или отцом для своих пациентов. Тем не менее потребность пациента в любви — обоснованная реальность. Через любовь, то есть через любовь матери, которая выражается в том, что она носит ребенка на руках, прикасается и отзывается ему, он обретает чувство своего тела, а также свое отождествление с ним. При отсутствии любви тело становится источником боли; потребность в контакте становится мучительной тоской, и ребенок отвергает свое тело точно так же, как мать отвергла его. Губительным последствием потери материнской любви является потеря тела. Даже для взрослого потеря глубоко любимого человека вызывает онемение всего тела, чувства теряют свое содержание, и тело умирает.

Каждый пациент нуждается в том, чтобы к нему прикасались, и это особенно актуально в отношении депрессивного пациента. Прикасаясь к нему, можно оживить его чувства. Находясь с ним в соприкосновении, можно выразить свою симпатию и понимание его. И наконец, физическое прикосновение с теплом и с чувством передаст любовь, в которой он так нуждается. Время от времени, если возникает такая потребность, терапевту необходимо поддержать пациента с помощью тактильного контакта или обнять его. Такая поддержка выполняется не с тем чувством, которое мать испытывает к своему ребенку или любящий к своей возлюбленной, а с теми теплыми чувствами симпатии и нежности, которые человек, не боящийся прикасаться и любить, может проявить по отношению к другому человеческому существу. Физический контакт между терапевтом и пациентом был и до сих пор находится под запретом в традиционном психоанализе. Это предпринято, чтобы избежать вовлечения каких-либо сексуальных чувств между аналитиком и пациентом. Но это табу оказало совсем противоположный эффект. Оно только усилило сексуальный перенос, замуровав его, и заставило пациента испытывать страх прикосновения к аналитику. Так как это является проблемой самого пациента и основной причиной его потребности в терапии, табу на прикосновение стало препятствовать терапевтическому лечению.