Сексуальные преступления. Чикатило и другие

Дефекты в сфере межличностного восприятия могут проявиться и в такой форме, как импульсивность, т. е. склонность действовать по первому побуждению, под влиянием внешних обстоятельств или эмоций. Импульсивность насильников заключается в том, что они совершают сексуальную агрессию в ситуациях, которые субъективно оценивают как благоприятные, относя сюда и виктимное поведение потерпевших. Такие преступники, как правило, не планируют и не обдумывают заранее свои преступные действия, совершают их чаще в нетрезвом состоянии. Многие из них не считают себя виновными, обвиняя во всем потерпевших.

Ситуации, в которых совершаются изнасилования этой категорией преступников, обычно отличаются тем, что потерпевшие в силу тех или иных обстоятельств оказались наедине с преступником или преступниками и помощь им со стороны была маловероятной. Бывают случаи, когда преступник имел умысел на совершение другого преступления, например квартирной кражи, но вместо этого совершил изнасилование оказавшейся в квартире женщины. В другом случае, например, преступник совершил изнасилование незнакомой ему женщины, воспользовавшись тем, что она оказалась поздно вечером на пустынной дороге, по которой он возвращался домой. Другими словами, можно сказать, что умысел у этой категории преступников может возникнуть внезапно. Ни по типу личности, ни по своим действиям это, однако, не «охотник», так как он не поджидает специально жертву, не ищет ее. Он просто пользуется подходящей, по его мнению, ситуацией.

Женщины, которые оказываются потерпевшими от нападений таких преступников, имеют самый широкий возрастной диапазон. Их отличительными личностными признаками являются неосмотрительность, излишняя доверчивость, неумение оценивать складывающиеся ситуации и даже извлекать уроки из своего прошлого опыта. Для многих из них нападение такого рода насильников может быть субъективно внезапным; предварительный контакт с преступником, примерно в половине случаев, по нашим данным, имел место, но кратковременный.

Объяснение причин совершенного преступления со стороны самих преступников носит крайне упрощенный, примитивный характер типа: «Совершил преступление, потому что был пьяный», или «Женщина сама виновата во всем». Большинство отмечает, что за некоторое время до совершения изнасилования у них не было даже мысли о возможности совершения ими такого рода преступления. Иными словами, и для самого преступника его действия субъективно оказывались внезапными.

Для понимания личности этой категории насильников и причин их преступных действий необходимо рассмотреть также особенности их поведения и реагирования в детстве. По нашим данным, у многих из них наблюдались внезапные немотивированные побеги из дома. Условия в семье были, как правило, неблагоприятными. Отношения между родителями, если они были, отличались скандалами, иногда драками; отец, а иногда и мать злоупотребляли алкоголем. Поэтому побеги из дома носили чаще всего характер протеста против таких условий жизни и являлись для ребенка или подростка простейшим выходом из ситуации.

Такие несовершеннолетние рано попадают в уличные компании с антисоциальной направленностью, находя в их поддержке замену своим родителям. В детстве у подобных лиц можно отметить также наличие мелких правонарушений, чаще всего краж. В школе они учились плохо, не успевали по многим предметам, часто прогуливали, рано начали курить и употреблять алкогольные напитки. Таким образом, можно отметить, что социализация преступников рассматриваемого типа уже в детском и подростковом периоде была нарушена и их развитие происходило в крайне неблагоприятных микросоциальных условиях. Уже тогда они сталкивались с явлениями насилия и жестокости.

Поскольку основными методами воспитания в семье (а также в интернате или сходных заведениях) были окрик, насмешка, побои, другие проявления жестокого отношения, то формируется постоянная внутренняя эмоциональная напряженность, которая приводит к возникновению внезапных импульсивных реакций типа побегов из дома и агрессии. Можно обоснованно предположить, что протест у этих детей первоначально был направлен против подобных методов, но, возможно, со временем в психике метод ассоциировался с нормами поведения и проявлялся протест уже против самих норм, поскольку за ними стояло насилие. Именно поэтому у личности подобного типа существует неосознаваемый, привычный протест против любых ограничений своего поведения и импульсивное, внезапное реагирование в конфликтных или неблагоприятных ситуациях.

Среди представителей импульсивного типа можно выделить особую категорию преступников — социокультуральный подтип. Его составляют лица, совершающие изнасилования женщин как представительниц другой общности, другой культуры, прежде всего национальной, чем утверждают себя в качестве представителя более высокой, более престижной культуры. Эта общность и ее национальная культура субъективно воспринимаются насильником (как, впрочем, и убийцей или грабителем) как нечто, стоящее ниже той культуры, к которой он относит себя сам, а поэтому не заслуживающее уважения, признания и доверия, даже враждебное ему. В связи с этим к представителям такой национальной общности, в частности к женщинам, необязательно, а во многих случаях и неприемлемо такое же отношение, как к представителям своей собственной национальной группы. Негативное, презрительное восприятие «чужой» общности в целом, убежденность в том, что она недостойна иного отношения якобы в силу присущих ей особенностей, персонифицируются к отдельным ее представителям, делают их вполне «приемлемыми» объектами насилия, грабежа или другого тяжкого преступления.

Конечно, это не отношение одной нации к другой. Это — установки отдельных представителей конкретных субкультур, в рамках которых развиты националистические тенденции, проповедь своего национального превосходства, обывательская психология и идеология, узкое, чрезвычайно ограниченное видение мира. Носители и особенно проповедники такой субкультуры, как правило, не имеют личного опыта межнационального сотрудничества и помощи, отличаются низким уровнем общей культуры, склонны к застреванию на мелочных обидах, не умеют объективно оценивать ситуации, возникающие в межличностном общении. Они не желают, а чаще не умеют понять, что за национальной спецификой, бытом, обычаями и традициями других народов стоит длительный исторический путь развития, объективные условия жизни этих народов.

Особенно опасны такие люди в период обострения межнациональной вражды и, конечно, во время войны. Как известно, в этих условиях изнасилования — довольно распространенное явление. Однако изнасилование женщин, представительниц других наций, имеет место и при обычных обстоятельствах, например в курортных и туристических местностях Закавказья, чему иногда способствуют неосторожность, излишняя доверчивость, а иногда и аморальное поведение жертв.

Представляется, что преступное поведение насильников социокультурального подтипа можно рассматривать как проявление соответствующей групповой субкультуры, что не исключает других аспектов анализа. Разумеется, не каждый случай изнасилования женщины другой национальности укладывается в эти рамки, оно может не иметь к ним никакого отношения. Вместе с тем мы полагаем, что здесь нужно видеть не проявление конфликта национальных культур, даже частное, а именно выражение ненормальной, даже антиобщественной групповой субкультуры. Действия насильника или, например, грабителя ни в коем случае не отражают позиции всего народа, к которому они себя причисляют, а только той его части, как правило, небольшой, к которой они принадлежат. Более того, и эта часть обычно прямо не предписывает совершение убийств, изнасилований или разбоев, она формирует лишь общие негативные, враждебные установки, что само по себе весьма важно.

При совершении изнасилований представителями социокультурального подтипа достаточно четко прослеживается стремление к реализации сексуальной потребности, что и было одним из оснований отнесения этого подтипа к импульсивному типу. Вместе с тем здесь можно видеть элементы мотива самоутверждения путем уничтожения (многие такие изнасилования заканчиваются убийствами), унижения, обесценения потерпевших. Поскольку же объектом нападения является не просто женщина, а женщина, как представительница чужого «племени», можно предположить наличие мотивов подавления, обесценения, унижения этого «племени».