О памяти и мнемонике

Мы видели, что впечатления, которые мы один раз восприняли, могут вновь появиться в нашем сознании. Это - психологическая сторона явления, потому что мы в этом случае говорим о впечатлении и о появлении его в сознании. Но явление воспроизведения имеет еще и физиологическую сторону - это именно, когда мы имеем в виду физиологические следы, оставшиеся в мозгу и возобновляющиеся впоследствии.

Заметив это различие, мы можем поставить вопрос: «отчего впечатление, которое мы один раз восприняли, может вновь появиться в сознании?» Само собою разумеется, что этот вопрос по отношению к явлению, имеющему две стороны, допускает двоякий ответ.

Некоторые на этот вопрос отвечают так: в нашем мозгу после действия впечатления остается физический след, который состоит в известном изменении мозгового вещества; когда мельчащие частицы мозгового вещества начинают действовать так, как они действовали в момент восприятия впечатления, то у нас рождается соответствующий психический образ; эти ученые приводят в доказательство этого положения сновидения и галлюцинации, которые, по их мнению, происходят оттого, что мозговое вещество само по себе начинает возбуждаться. В самом деле, кажется, что в сновидениях психические образы появляются сами по себе, хотя никакие возбуждения не действуют на наши органы чувств. То же самое и в галлюцинациях, когда появляются образы, которым ничего не соответствует в действительности.

Но эту теорию нельзя считать безусловно доказанной и во всяком случае она односторонняя, ибо и в сновидениях для того, чтобы появился тот или другой образ, нужно известное воздействие внешних впечатлений, как то доказывают опыты французского ученого Мори. Он производил опыты над самим собой, чтобы определить, в какой мере внешние впечатления принимают участие в появлении тех или других сновидений.

Он просил вызывать в нем вечером, когда он начинал засыпать в своем кресле, какое-либо ощущение и разбудить его через некоторое время, достаточное для того, чтобы видеть сон. Ему щекочут пером губы и кончик носа: он видит во сне, что его подвергают ужасным мучениям, что смоляная маска прикладывается к его лицу; потом, при срывании этой маски, у него содрали кожу с губ, с носа, с лица. На некотором расстоянии от его уха заставляют звучать пинцет, о который ударяют ножницами; он слышит во сне звон колоколов; этот звон скоро переходит в набат; ему кажется, что теперь июнь 1848 года. Когда его заставляют вдыхать одеколон, ему снится, что он находится в парфюмерном магазине, а от этой мысли он переносится на восток, он в Каире, он в магазине Jean Farina. При приближении к его лицу горячего железа ему снятся кочегары.

Эти примеры показывают вот что. Нам кажется, что в сновидениях те или другие образы появляются без какой-либо связи с внешними впечатлениями, что они возникают как бы сами по себе. Между тем примеры, приводимые Мори, показывают, что и в сновидениях появление тех или иных образов находится в зависимости от воздействия тех или иных внешних впечатлений. Человек засыпающий, может быть, в продолжение дня совсем не думал о кочегарах, он засыпает и видит во сне кочегаров. Ему кажется, что образ кочегаров появился без всякой связи с каким-либо иными представлениями, а между тем пример Мори показывает, что здесь была совершенно определенная связь с другими представлениями - именно приближение к лицу горячего железа вызывало представление о той теплоте, которую приходится испытывать, когда мы стоим перед печью, а это приводит к представлению о кочегарах.

Таким образом, ясно, что те или другие образы, может быть, даже в сновидениях не появляются сами по себе, а вызываются другими образами. Может быть, это правило можно обобщить и сказать, что вообще образы в нашем сознании никогда не являются самопроизвольно, а их всегда вызывают какие-нибудь другие образы, и именно потому, что между ними существует определенная связь.

Связь же между одним образом и другим может происходить по различным причинам. Связь может происходить оттого, что один образ постоянно соединялся с другим. Например, запах розы у меня постоянно соединялся с цветом и вообще видом розы. И это постоянное соединение нескольких образов производит то, что они вступают в такую тесную связь, что один образ не может появиться без того, чтобы не появился другой. Так, например, запах розы в моем уме так тесно связан с цветом и вообще с видом розы, что если я случайно ощущаю «запах» розы, то у меня сейчас является в сознании «цвет» и «вид» розы.

Соединение одного образа с другим называется в психологии ассоциаций идей (образов) и данный пример относится к ассоциации по смежности, потому что в данном случае один образ связывается с другим вследствие того, что мы воспринимаем их вместе (т.е. по смежности во времени и в пространстве). Если два образа связались друг с другом по смежности, и если появление одного такого образа вызывает в сознании появление другого, то говорят, что один образ вызывает другой вследствие ассоциации по смежности. Вот еще пример того же явления. Если мы кого-нибудь видим постоянно в какой-нибудь одежде, то представление его «лица» вызовет представление этой «одежды». Если мы кого-нибудь видим постоянно на одном и том же месте, то представление этого «места» вызовет представление этого лица, и наоборот. Если я в вашем присутствии произнесу «горит восток зарею новой» и затем остановлюсь, то у вас непременно в сознании явится: «и на равнине по холмам» и т.д. Отчего это? Оттого, что эти две группы звуковых образов так тесно слились друг с другом, что одна из них не может явиться в сознании без того, чтобы не вызывать и другую. Это ассоциация по смежности звуковых образов. На ассоциациях звуковых образов основано изучение наизусть стихов, молитв и т.п.

Но одни идеи или образы могут вызывать другие еще иным способом. Когда я читаю описание характера Иоанна Грозного, то я вспоминаю и Нероне. Почему? Психологи говорят, что это потому, что сходные образы вызывают друг друга. Например, когда я смотрю на портрет, то я вспоминаю о лице, изображенном на портрете, потому что между ним есть сходство. Латинское слово Roma напоминает мне «ром» по сходству; немецкое слово Pferd вызывает «ферть» и т.п. Все это ассоциации по сходству. Есть еще ассоциации по контрасту. Например, представление «бедности» вызывает представление «богатства» по контрасту. Такое же отношение между «тишиною» и «шумом», между «холодом» и «теплотою» и т.п.

Психологи придают весьма важное значение ассоциации идей; по их мнению, вся наша душевная жизнь созидается из ассоциаций образов по смежности, по сходству или по контрасту. Попробуйте проследить за течением ваших идей и вы убедитесь, что ни одна из них не появляется без указанной связи с какой-нибудь другой идеей, хотя связь эта бывает иногда настолько неуловима, что ее трудно бывает открыть.

Теперь для нас важно заметить следующее обстоятельство по отношению к ассоциации идей и к памяти.

Легко понять, что процесс ассоциации есть только другое название для памяти или воспоминания. Мы ничего не могли бы запоминать и воспоминать, если бы у нас представления (или образы) не связывались друг с другом так, как только было указано. Если мы говорим, что что-нибудь остается в памяти, то мы этим желаем сказать, что установилась известная ассоциативная связь между какими-либо представлениями, и что благодаря именно этой связи, при появлении одного представления появляется и другое.

Но что соответствует ассоциации с точки зрения физиологической? Это необходимо рассмотреть, потому что объяснение с этой точки зрения для многих кажется имеющим решающее значение.

Объяснить ассоциацию по смежности с точки зрения физиологической, как кажется, сравнительно легко. Предполагают, что для ассоциации по смежности двух представлений достаточно двух нервных элементов, которые могли бы связываться друг с другом.

Как я сказал выше, по современным учениям, вся нервная система представляется совокупностью так называемых нейронов, соединенных в одно целое. Мы видели, что один нейрон не находится в непрерывной связи с другим, а отростки их только прикасаются друг к другу и таким образом, что осево-цилиндрический отросток одного нейрона с протоплазматическими отростками другого соединяется только посредством прикосновения. Оказывается (что для нас чрезвычайно важно), что осево-цилиндрический отросток обладает способностью удлиняться и укорачиваться, и что благодаря этому и поддерживается соединение между нейронами. Если отросток одного нейрона удлиняется до прикосновения с другим, то мы говорим, что один нейрон соединен с другим, потому что возбуждение одного нейрона может быть передано другому нейрону. Если отросток одного нейрона укоротится, так что становится невозможным прикосновение к отросткам другого нейрона, то соединение одного нейрона с другим нарушится. Вот это - то соединение и разъединение нейронов, благодаря удлинению и сокращению отростков, дало повод для физиологов сделать попытку объяснения многих психических процессов, и в том числе и процесса ассоциации, именно при помощи удлинения и укорачивания нейронов.