Психология

Некоторым читателям предлагаемая гипотеза покажется самым неосновательным предвзятым материализмом. В известном смысле это, конечно, материализм: гипотеза наша подчиняет высшее произволу низшего. Но хотя мы и утверждаем, что реализация мысли есть результат механических законов (ибо, согласно другой руководящей гипотезе, именно физиологической, законы мозговой деятельности но существу суть механические законы), мы нимало не объясняем природы мысли, устанавливая зависимость между физическим и психическим, и в последнем смысле наше предположение не есть материализм. Те авторы, которые безусловно настаивают на зависимости наших мыслей от нашего мозга как на неоспоримом факте, нередко являются наиболее настойчивыми сторонниками того мнения, что этот факт необъясним и что коренная сущность сознания никогда не может быть рациональным образом выведена из каких-либо материальных причин.

Без сомнения, нужно поработать нескольким поколениям психологов, чтобы установить с надлежащей точностью гипотезу о зависимости душевных явлений от телесных. До того времени книги, постулирующие ее, будут опираться до некоторой степени на проблематический принцип. Но изучающий психологию должен помнить, что в науках постоянно практикуются подобные рискованные приемы и они обыкновенно прогрессируют зигзагом от одной абсолютной формулы к другой, которая исправляет первую чрезмерным уклонением в противоположную сторону. В настоящее время психология двигается в материалистическом направлении, и в интересах ее конечных успехов ей должна быть предоставлена полная свобода двигаться в этом направлении даже теми, которые уверены, что она никогда не достигнет конечной цели, не возвратившись вспять. В одном только нельзя сомневаться: именно в том, что, слившись с философией в ее целом, психологические формулы получат совершенно иное значение сравнительно с тем, какое они имели так долго, изучаясь с точки зрения абстрактной и страдающей неполнотой естественной науки, как бы ни было необходимым и неизбежным изучение психических явлений с такой временно-условной точки зрения.

Подразделения психологии. Итак, нам предстоит изучить по мере возможности состояния в их соотношении с вероятными нервными условиями. В настоящее время окончательно выяснено, что нервная система есть не что иное, как машина, воспринимающая внешние воздействия и целесообразно реагирующая на них для сохранения особи и ее рода. Это не требует разъяснений для читателя, знакомого хотя бы самым поверхностным образом с физиологией.

Анатомически нервная система подразделяется на три главных отдела: 1) нервы, приносящие токи, центростремительные; 2) органы центрального распределения токов; 3) нервы, относящие токи, центробежные.

Что касается функций, то мы имеем ощущение, центральное действие и движение. Психологически мы можем соответствующим образом подразделить сферу нашего анализа согласно аналогичной схеме и последовательно рассматривать три основных сознательных процесса и их условия. Первый класс составляют ощущения; второй — церебрация, или умственные процессы; третий — стремления к действию. При подобном делении неизбежно возникает некоторая неясность, но для такой книги, как наша, это деление практически удобно, и потому мы будем придерживаться его, невзирая на возражения, которые можно выдвинуть против него.

Глава II

Об ощущении вообще

Центростремительные нервные токи суть единственные нормальные агенты, действующие на мозг. Нервные центры человека окружены многими плотными оболочками, которые предохраняют эти центры от непосредственного влияния сил внешней природы. Волосы, толстая черепная кожа, череп и по крайней мере две мозговые оболочки, из которых одна твердая, облекают головной мозг; кроме того, этот орган, как и спинной мозг, погружен в серозную жидкость, в которой он как бы плавает. При таких условиях на мозг могут влиять только следующие факторы: 1) крайне слабые, тупые механические толчки; 2) изменение притока крови, качественное и количественное; 3) нервные токи, пробегающие по так называемым приносящим, или центростремительным, путям. Механические толчки обыкновенно не оказывают никакого действия на мозг; эффекты, вызываемые переменами в кровообращении, обыкновенно бывают преходящи; наоборот, нервные токи производят результаты органического свойства как в момент их прибытия, так и позднее, оставляя незаметные следы в мозговом веществе, которые, как мы полагаем, остаются более или менее постоянными свойствами его структуры, видоизменяя его деятельность на все будущее время.

Каждый приносящий нерв идет от определенной части периферии и раздражается и возбуждается к внутренней деятельности особой внешней силой. Обыкновенно нерв известной природы нечувствителен к воздействиям несоответствующего порядка. Например, зрительные нервы невосприимчивы к колебаниям воздушных волн, кожные — к световым волнам эфира. Язычный нерв не возбуждается ароматическими благовониями, жар не оказывает действия на слуховой нерв. Каждая категория нервов выбирает из колебаний окружающей среды только те, которые соответствуют исключительно ей. В результате наши ощущения образуют прерывистые ряды, отделенные друг от друга громадными промежутками. Нет никаких оснований предполагать, что порядок колебаний во внешнем мире представляет такую же прерывистую серию, как и порядок наших ощущений. Между самым быстрым слышимым движением воздушных волн (самое большое 40 тыс. колебаний в 1 с) и самым медленным движением тепловых волн (быть может, несколько биллионов колебаний в 1 с) природа должна была где-нибудь осуществить бесчисленное множество последующих звеньев, для восприятия которых мы не имеем соответствующих нервов. Весьма возможно, что процесс, происходящий в нервных волокнах самых различных нервов, тождествен или по крайней мере сходен. Это так называемый ток, но в сетчатке ток пускается в ход одним порядком внешних колебаний, а в ухе — другим порядком. Это обусловлено различием концевых аппаратов, которыми снабжены многие центростремительные нервы.

Совершенно так же, как мы вооружаемся ложкой, чтобы зачерпнуть суп, и вилкой, чтобы взять говядину, нервные волокна вооружаются одним концевым аппаратом для восприятия воздушных волн, другим — для восприятия волн эфира. Концевой аппарат всегда состоит из видоизмененных эпителиальных клеток, представляя с нервными волокнами одно целое. Само нервное волокно непосредственно возбуждается внешним агентом, который сначала воздействует на концевой аппарат. Волокна зрительного нерва не получают впечатления непосредственно от солнечных лучей; можно касаться льдом кожного нервного ствола, не вызывая ощущения холода [4]. Нервы — простые проводники; концевые аппараты — многочисленные несовершенные телефоны, в которые внешний мир говорит и из которых каждый воспринимает только часть сказанного; мозговые клетки у центральных концов нервных волокон представляют такое же число телефонных станций: через них ум воспринимает обращенные к нему издалека речи.

Специфические энергии различных частей мозга. Анатомы достаточно точно проследили путь, по которым чувствительные нервные волокна направляются после входа в центральные части вплоть до их окончания в сером веществе мозговых извилин [5]. Ниже мы увидим, что сознательные процессы, сопровождающие раздражение этого серого вещества, изменяются в зависимости от того, какой участок серой массы мы будем раздражать. Они являются зрительными восприятиями при раздражении затылочных долей и слуховыми — при раздражении верхней части височных долей. Каждый участок мозговой коры отвечает на раздражение, приносимое ему его центростремительными нервами таким способом, с которым, по-видимому, постоянно связан известный специфический род ощущений. Это то, что было названо законом специфических энергий в нервной системе. Разумеется, мы не можем даже гадательным образом объяснить основание этого закона. Психологи (Льюис, Вундт, Розенталь, Гольдшейдер и другие) много спорили о том, зависит ли качественное различие ощущений только от раздражаемого места в коре или от свойств тока, проводимого нервом. Без сомнения, известный вид внешней силы, постоянно воздействующий на концевой аппарат, постепенно его видоизменяет; известный род возбуждения, полученный от концевого аппарата, видоизменяет нервное волокно, и известный род тока сообщается этим видоизмененным волокном в кортикальный центр и видоизменяет этот центр. В свою очередь видоизменение изменяет получающееся в результате психическое состояние, хотя никто не определит, как это делается и почему. Но эти взаимодействующие видоизменения должны происходить крайне медленно, и, поскольку дело идет о взрослом индивиде, можно с уверенностью сказать, что место, раздражаемое в коре, более чем что-либо другое определяет качество ощущения, которое оно будет испытывать. Будем ли мы давить на сетчатку, колоть, резать, щипать или раздражать электричеством живой зрительный нерв, испытуемый всегда будет ощущать потоки света, так как конечный результат наших экспериментов — раздражение затылочной доли коры.