Лгуны или фантазеры. Правда о детской лжи

Ответы на эти вопросы помогут судам найти нужный баланс между защитой детей, ставших жертвами сексуального насилия, и защитой прав обвиняемого. Эти ответы также повлияют на использование свидетельских показаний детей и в отношении других рассматриваемых дел. Но именно те случаи, когда ребенок одновременно является и жертвой, и единственным свидетелем, принципиально важны.

Эпилог

Нелегко гнать от себя горькие мысли, когда мы узнаем, что наш ребенок обманул нас, или подозреваем его в этом. Нам кажется, что он ополчился против нас. Это же несправедливо. Наш ребенок не дает нам выполнять свои родительские обязанности. Если мы не знаем, что происходит, мы не можем вмешаться, защитить, предостеречь, посоветовать или наказать (если нужно).

Детская ложь переносит ответственность с одного человека на другого. Теперь уже не мы управляем ситуацией (или мы не в состоянии контролировать ее единолично). Навсегда ушли в прошлое те времена, когда мы могли или должны были все знать о нашем ребенке. Теперь нам предстоит жить в ситуации неопределенности, теперь нам нужно заново завоевывать доверие ребенка и уметь вызывать его на откровенность. Когда наш ребенок взрослеет настолько, что может врать безнаказанно, уже он решает, о чем нам рассказывать, а о чем — нет.

Будут наши дети обманывать нас или нет, зависит от того, насколько они боятся наказания. Они научились избегать разоблачения. Теперь их искренность обусловлена (хотя бы в некоторой степени) тем, какими родителями мы были все это время: были ли мы готовы понять их, были ли мы нетерпеливы, насколько мы им доверяли или были подозрительны, были ли мы жестоки или обращались с ними мягко. Может быть, мы слишком многое им позволяли или настолько ушли с головой в работу, что упустили их? Знают ли они, как важно для нас понимать, чем они заняты и как ведут себя? Осознает ли ребенок в достаточной мере, как важно быть правдивым? А подавали ли мы сами им пример честности? Постарались ли мы для того, чтобы воспитать в них это качество?

Обнаружив, что ребенок соврал нам и чуть не ушел от разоблачения, мы немедленно ощущаем, что потеряли свою власть над ним. Мы больше не можем быть уверены, что знаем все, что нам нужно. В отношениях между взрослыми людьми так никогда не происходит, но в отношениях с детьми какое-то время именно так и получается. Нам обязательно нужна эта информация, мы должны знать, что чувствуют наши дети, чего они хотят, что им необходимо и что они собираются делать, пока они еще маленькие, поскольку их выживание полностью зависит от нас. Но когда ребенок взрослеет, мы перестаем быть центром его мира, его единственным источником энергии, гарантией его выживания.

С помощью лжи ребенок заявляет о своих правах. О праве бросить нам вызов. О праве на частную жизнь. О праве решать, что нам рассказывать, а что — нет.

Родителям, безусловно, необходимо многое знать о том, чем занимаются их дети и что они планируют делать. И эта потребность не исчезает с того момента, как наш ребенок научился обманывать нас, просто нам становится труднее решать эту проблему.

Ложь по поводу серьезных неприятностей и опасных ситуаций представляет собой серьезную проблему не из-за того, что родителям сложнее помочь своим детям. Ложь разрушает доверие и убивает близкие отношения. Ложь — это неуважение к тому, кого ты обманываешь. Станет просто невозможно жить под одной крышей с тем, кто часто лжет.

Ложь часто идет рука об руку с другими неприглядными поступками, с нарушениями правил. Если она становится хронической, то это симптом серьезной беды, признак того, что и с ребенком, и в семье что-то неладно. Если не принять мер, то ложь может привести к серьезным последствиям, когда ребенок вырастет.

Что предпринять, если закрадывается подозрение, что ребенок врет? И я, и моя жена, и наш сын Том дали много советов и предложений. Самое важное — не реагировать агрессивно из-за того, что нас обидели, предали, бросили нам вызов. Постарайтесь выяснить, почему вас обманули, каков мотив лжи. Поняв это, вы сумеете обсудить вопрос с ребенком так, чтобы ему было легче общаться с вами искренне (тем самым вы устраните сам мотив лжи).

Иногда ребенку достаточно просто рассказать о своем проступке. Постарайтесь, хотя это и нелегко, посмотреть на случившееся с его колокольни. Будьте на его стороне. Покажите, что прощаете. Это не значит, что вы должны отказаться от своих правил и требований, это значит, что вы стремитесь понять провинившегося, а не покарать его. И это значит, что по мере того, как ваш ребенок взрослеет, вы готовы обсуждать и пересматривать семейные правила и порядки.

Готовность к пониманию не означает, что вы перестанете сердиться, если ребенок что-то делает не так. Дети иногда ведут себя очень плохо, из-за чего мы расстраиваемся или сердимся, и очень важно, чтобы они это понимали. Но даже если ребенок совершил нечто ужасное, например сильно ударил другого ребенка или что-то украл, родитель должен испытывать не только негодование, но и сострадание. Ребенку необходим открытый путь к самоуважению, а вот унижения лучше не допускать. Скверный поступок и ложь ради его сокрытия должны быть наказаны, а потом за это следует простить.

Некоторые родители подозревают детей в обмане, даже если те ведут себя честно. Если правдивому ребенку не верят, это может нанести ему вред.

Мне было 13 лет, когда со мной случилось именно это. Моя мама не поверила моему рассказу о неприятностях с любимой девушкой. Я помню это, словно все случилось вчера. Я встречался с Мэри Лу. Тогда мы жили в небольшом местечке в Нью-Джерси, и все мои сверстники с кем-то дружили, встречались несколько раз в неделю. Однажды вечером в выходные Мэри Лу сказала мне, что она должна побыть с родителями. Тогда я отправился в кино и вдруг увидел, как впереди сидит она в обнимку с каким-то парнем.

На следующий день я вызвал ее на откровенный разговор, обвинил в том, что она работает на два фронта, потребовал вернуть мне кольцо, которое я ей подарил, и, разорвав фотографию, которую всегда носил с собой в кошельке, швырнул клочки к ее ногам. Вернувшись домой, я увидел, что моя мать в ярости, потому что мама Мэри Лу пожаловалась ей, что я обозвал ее дочь проституткой. Я знал это слово, но я его в том разговоре не произносил. «На два фронта» звучало вежливее, ведь Мэри Лу не изменяла мне со всеми мальчишками в классе! Мне в ответ заявили, что я лгу.

На следующий день в классе Мэри Лу утверждала, что она не говорила маме ничего такого, но с моей матерью поговорить отказалась. Я так и не смог доказать моей маме, что был не виноват. Год спустя она умерла. Мы так и не поговорили обо всем этом как следует.

Когда родители сталкиваются с ситуацией, в которой у них не получается выяснить правду, им нужно выбрать, какую ошибку они рискуют совершить. Если они доверяют ребенку и верят его словам, то им могут сесть на шею и обмануть, если они ошиблись. Если они полны подозрений и не верят ребенку, то в случае ошибки они не поверят ему, даже если он говорил правду, а я считаю, что это гораздо хуже. В этом случае ребенок больше не сможет рассчитывать на нас, и это по-настоящему невосполнимая потеря. От злости он может начать обманывать, чего подозрительный родитель как раз и хотел избежать.

Доверие часто переплетается с ложью. Ребенок, который обманывает, не оправдывает родительского доверия. Обманутому родителю приходится прикладывать титанические усилия, чтобы простить ребенка и начать восстанавливать доверительные взаимоотношения. Недоверчивый родитель может не оправдать доверия ребенка, который был убежден, что ему верят и все делают ради него. Неплохо бы задуматься о том, что иногда дети лгут нам, потому что они нам не доверяют, они не уверены в том, что нам можно открыть душу и их при этом не унизят и не накажут.

Родителям не нужно отказываться от своих представлений о том, что такое хорошо и что такое плохо, но они должны обращаться с детьми так, чтобы те были готовы им довериться. В начале жизни ребенок всецело доверяет родителям, но когда он взрослеет — доверие нужно заслужить.