Стратегия психотерапии

Другой пример того, как не учитывается постгипнотическое состояние, можно найти в эксперименте Платонова у пациентов со старческим слабоумием: «Когда субъект достигал соответствующей стадии гипноза, ему обычно внушалось: „Сейчас вам шесть лет (это внушение повторяется трижды). Проснувшись, вы будете ребенком шести лет. Просыпайтесь!“».

После того как субъект просыпался, с ним проводилась короткая беседа с ориентировочной целью, и за ней следовали тесты по методу Бине-Симона. С помощью внушения субъекты регрессировали к четырех-, шести– и десятилетнему возрасту. При переходе из одного возраста в другой им снова индуцировали транс, давали соответствующие внушения и снова будили. В конце опыта внушался реальный возраст, а затем наступала амнезия.

Исходя из этого описания, можно прийти к выводу, что во время проведения психометрических тестов субъекты находились в состоянии бодрствования (в обычном смысле этого слова). Однако такой вывод был бы ошибочным, так как сам исследователь признавал, что обычные воспоминания при пробуждении не возникали, а его экспериментальные результаты убедительно подтвердили, что психическое состояние у таких субъектов существенно отличалось от обычного состояния бодрствования и было вызвано постгипнотическим внушением.

В ряде статей Гулл и его коллеги ссылаются на проблемы, возникшие при изучении выхода из постгипнотического состояния. В этих работах нет очевидного понимания того, что у субъекта, вследствие получения постгипнотических внушений или выполнения постгипнотических действий, может проявляться поведение, способное значительно затруднить выполнение этой задачи.

Игнорируется тот факт, что здесь обязательно должно развиваться особое психическое состояние, позволяющее субъекту при использовании соответствующего «ключа» частично или полностью осознать и реализовать постгипнотическое внушение. Но в этом случае понимание ограничено и не сравнимо с обычным сознательным пониманием. Гулл и его коллеги направили свое внимание исключительно на начало и конец длинного сложного процесса и не учли промежуточные этапы.

Чтобы на примере показать путаницу, возникающую при использовании постгипнотического внушения, можно процитировать опыт Уильямса.

Субъект, который находился в состоянии полного изнеможения, так как передвигал большой груз в состоянии транса, был разбужен повторением фразы: «Один, два, три – быстро просыпайтесь». Добавлялась также команда: «Продолжайте тащить», так что субъект, проснувшись, продолжал свою работу.

В этом сочетании команд в состоянии транса: проснуться и продолжать тащить после пробуждения содержалось постгипнотическое внушение. Уильяме, очевидно, допускал, что' пробуждение из гипнотического транса может произойти мгновенно, несмотря на продолжение той деятельности, которая совершалась в этом состоянии. Он также считал, что следующее состояние транса может возникнуть мгновенно, без прерывания деятельности, связанной с предыдущим постгипнотическим внушением. Следовательно, достоверность его результатов, как бы представляющих деятельность в состоянии пробуждения и в состоянии транса, весьма сомнительна.

Такую же путаницу, касающуюся постгипнотического внушения и ожидаемых от него результатов, можно обнаружить в опыте Мессершмидт по диссоциации. Постгипнотические команды давались в прямой и косвенной связи с отдельными задачами, одна из которых, вероятно, должна была выполняться на сознательном уровне понимания, а другая – как постгипнотическое или «подсознательное» действие. Как следствие этого, и постгипнотическое поведение, и поведение во время пробуждения представляли собой действие, одна часть которого была обеспечена гипнотическими внушениями, другая – происходила в ответ на косвенные и непреднамеренные постгипнотические внушения, а именно – в ответ на команду, что постгипнотическая деятельность должна осуществляться независимо от постановки новой задачи в состоянии пробуждения. В состоянии транса субъекты осознавали, что необходимые действия должны быть двойственными по своему характеру. Подача субъекту в состоянии транса команды выполнить после пробуждения определенную задачу, когда субъект знает, что в состоянии пробуждения получит вторую задачу, совместимую с первой, – представляет собой в действительности метод использования двух типов постгипнотических внушений. Команда, отданная субъекту в состоянии транса, выполнить при пробуждении последовательное сложение путем автоматической записи, независимо от любой другой задачи, которая может быть ему дана, или выполнить последовательное сложение «подсознательно» во время «сознательного» чтения вслух составляет постгипнотические внушения, которые представляют собой два типа деятельности: «сознательная» задача действительно становится постгипнотическим действием, согласующимся с другими постгипнотическими действиями. Внушение загипнотизированному субъекту, что он выполнит одну задачу подсознательно, а другую – сознательно, вызовет постгипнотические действия, направленные на одновременное выполнение обеих задач, а не на выполнение одной из них в состоянии бодрствования (несмотря на большую степень сознательного понимания этой задачи, что само по себе является дополнительной постгипнотической реакцией). Опыт Мессершмидт, как и эксперимент Уильямса, не дает оснований предположить возможное существование особого постгипнотического психического состояния, которое может оказать значительное влияние на выполнение внушенных задач.

Совершенно иным является отчет Брикнера и Кьюби, которые во время проведения своего исследования обращали самое пристальное внимание на то, как психическое состояние, развивающееся непосредственно из постгипнотических внушений, влияло на всю линию поведения. Они отметили, что после выполнения постгипнотических заданий изменения в общем поведении исчезали.

Таким же образом Эриксон и Кастон со своими сотрудниками ясно показали развитие особого психического состояния, которое влияет на поведение в обычных ситуациях до тех пор, пока постгипнотическое внушение не будет снято или выполнено до конца.

Хотя этот обзор литературы нельзя назвать полным, он показывает, что была проделана большая исследовательская работа по постгипнотическому внушению без попыток определить постгипнотическое состояние. Не было сделано ни одной попытки определить постгипнотическое действие отдельно от полученных из него результатов.

Психические процессы и варианты реакций, с помощью которых были получены эти результаты, не учитывались. В общем, было сделано предположение, что постгипнотическое действие является реакцией, на команду, отданную во время состояния транса, и весьма неопределенно характеризуется степенью потери памяти, автоматизма и принуждения. Большая экспериментальная работа привела к неудовлетворительным и противоречивым результатам. Возникает необходимость в изучении постгипнотического поведения как особого явления, а не как средства, с помощью которого можно изучать другие психические процессы.

Мы предложили следующее определение постгипнотического действия, которое кажется нам вполне приемлемым и полезным. Оно должным образом определяет форму поведения, которую мы наблюдали бесчисленное количество раз в самых разнообразных ситуациях у большого количества субъектов, обладавших различным интеллектуальным уровнем; нормальных и душевнобольных, детей и взрослых.

Постгипнотическое действие – это действие, выполняемое субъектом после выхода из состояния транса в ответ на внушение, произведенное во время транса; причем при его выполнении у субъекта отсутствует заметное сознательное понимание мотивов, вызвавших такое действие.

В различных ситуациях мы наблюдали за гипнотизированным субъектом, которому была дана команда выполнить после выхода из гипноза какое-то действие, и у которого в момент выполнения спонтанно, непроизвольно возникало состояние транса. Этот транс, обычно кратковременный, возникает в прямой связи с выполнением постгипнотического действия и, очевидно, составляет значительную часть реакции на постгипнотическую команду и ее выполнение. В этих случаях постгипнотическое действие всегда наступает (вопреки некоторым явньм исключениям, которые будут описаны ниже), и может выражаться как в длительной сложной форме поведения, так и во включении одного-единственного слова в обычный разговор, появлении эмоциональной реакции, реакции устранения или даже небольших отклонений в обычном поведении. Появление состояния транса как части постгипнотических действий не требует ни внушения, ни команды. Оно одинаково легко возникает как у наивного, простого субъекта, так и у высокообразованного, тренированного человека; его проявление никоим образом не отличается от проявления обычного индуцированного транса; и кажется, что оно является реакцией на постгипнотическое внушение.