Необыкновенное путешествие в безумие и обратно: операторы и вещи

У меня шизофрения развилась внезапно, что сейчас считается удачей, так как обещает оптимистический прогноз.

Проснувшись поутру, я увидела у своей постели три серые и довольно туманные фигуры. Надо сказать, что в это время у меня были большие неприятности в личной жизни, что сопровождалось стрессом и глубоким внутренним конфликтом. Естественно, что все мои проблемы мигом вылетели из головы, и загадочные гости всецело овладели моим вниманием. Это были не марсиане, а Операторы, в определенной степени явление еще более странное, чем марсиане. Я выслушала их, взвесила все их доводы и решила, что стоит последовать их указаниям. Быстро собрав чемодан, я села на автобус компании Грейхаунд (по их рекомендации) и последовала за ними. Укатив на автобусе, я благополучно оставила позади массу проблем, справиться с которыми у меня не было никаких сил.

Но то, от чего я пыталась уйти в здравом уме, настигло меня в болезни. Со временем я поняла, что изложенная Операторами проблема была как раз той проблемой, которую я надеялась оставить позади. Погрузившись в новый мир ирреальности и почти потеряв представление о мире здравого рассудка, я обнаружила сходство между этими двумя мирами только через полгода, когда, по совету моих голосов, я вошла в кабинет психоаналитика и сообщила ему то, что мне велено было передать.

Натренированный глаз врача заметил признаки приближающегося самопроизвольного выздоровления. Он бился со мной четыре дня в ожидании события и почти было потерял всякую надежду, когда голоса (главный симптом) внезапно исчезли.

До болезни я отличалась наблюдательностью и отличной памятью, эти качества сохранились у меня и во время болезни. Теперь, когда ко мне вернулся здравый рассудок, я смогла вспомнить все происки моего демона, все, что он мне нашептывал, находясь у власти. Во время болезни я вполне безмятежно и даже с интересом наблюдала из своей ложи за действием пьесы, и до меня в конце концов дошел ее смысл. К тому моменту, когда я вошла в кабинет аналитика, мне было известно, на чьей стороне победа.

Особую ценность рассказу об Операторах придает тот факт, что я оказалась среди счастливчиков, которым удалось спонтанно излечиться. Как ни странно, эта компания гангстеров была занята конструктивным делом, они заделывали трещину в моем мыслительном аппарате. Породившее их подсознание преследовало несколько целей и не последней среди них было желание удержать внимание зрителя в ложе.

Главы этой книги являются достоверным, хотя и несколько сокращенным рассказом о шизофрении. Это образчик того, что происходит в голове шизофреника. Главы, относящиеся к периоду, непосредственно следовавшему за выздоровлением (избавлением от основных симптомов), содержат материал не менее, а даже, может быть, более странный, чем беседы Операторов. Некоторые события и впрямь выглядят удивительными, но в совокупности они вполне объяснимы. Ремонт мыслительного аппарата все еще продолжался, и сознание не могло принять на себя полное управление всей системой. Пока ремонтные работы не завершились, к ним время от времени подключалось подсознание, если чувствовало в этом необходимость, с тем чтобы дать руководящие указания и убрать возникающие затруднения. Возможно, это происходило потому, что в силу своей стихийной одаренности подсознание лучше справлялось с экстремальными ситуациями. Когда ремонт закончился, и сознание встало за пульт, все странности в поведении прекратились.

В рассказе о двух фирмах, где мне пришлось работать, я прибегла к некоторому камуфляжу, поскольку мне не хочется ставить в неловкое положение тех людей и те фирмы, с которыми мне пришлось иметь дело. Между прочим, описанная мною атмосфера типична и актуальна для любого офиса.

Итак, знакомьтесь – шизофрения. 

Часть первая

Операторы уходят

Как и во время предыдущих визитов к психоаналитику, Операторы оставили меня у двери его кабинета.

Доктор Доннер направился мне навстречу. Кабинет, словно плотным туманом, был наполнен тревогой. Он улыбнулся и пригласил меня сесть на кушетку. Присев, я ждала, пока он объяснит, чем вызвана его тревога.

– Я обсуждал ваш случай с одним из моих коллег. – Доктор неопределенно повел рукой и посмотрел куда-то в стену. Обычное, словно приклеенное, приветливое выражение сползло с его лица. Оно как-то сразу стало измученным и усталым, и даже слегка испуганным. Он чем-то напуган, подумала я и наклонилась вперед, чтобы получше разглядеть его лицо.

– После такого длительного периода шизофрения редко проходит без шоковой терапии. – Он подошел к столу и заглянул в лежавший на нем открытый блокнот.

– Вы точно помните день, когда все это началось? Да, еще как помнила.

– Ведь шесть месяцев прошло. – Доктор уныло уставился в стену. – Не хотелось бы шоковой терапии. В большинстве случаев от нее мало проку, а иногда последствия бывают… нежелательными.

На его лице ясно читался страх.

Тут я поняла, почему так пристально изучаю его лицо. К моему мозгу подключился Хинтон и изучал аналитика моими глазами.

– Боюсь, что все-таки придется лечь в больницу. – Словно что-то вспомнив, доктор отвел глаза от стены и внимательно посмотрел на меня. – Я так надеялся, ведь все признаки были налицо…

Он замолк, словно ожидая от меня хоть каких-нибудь слов.

Давай, действуй, подсказывали Операторы. Действуй, что бы там ни было.

– Когда мне ложиться? – спросила я.

Доктор Доннер вздохнул. Перевернув страничку блокнота, он записал имена и адреса ближайших родственников. Да, все они живут в тысячах миль от меня. Нет, в городе у меня никого из близких нет. Мне надо прийти к нему на следующий день в это же время, и он отвезет меня в больницу.

Я вышла из больницы и минут пять простояла у подъезда, но ни Хинтон, ни Кареглазая не появились. Не было смысла говорить доктору, что окончательное решение о больнице примут Хинтон и Кареглазая. Они проспорили всю предыдущую ночь, решая, как отремонтировать мою голову. Уже засыпая, я все еще слышала их недовольные голоса.

Кареглазая предлагала заложить мне голову камнями, чтобы Операторы не могли подключаться к моему мозгу. Хинтон возражал против камней.

– Чем тебе не нравятся камни? – возмущалась Кареглазая. – Толстый слой камней – самое надежное дело. Под ним прорастет новая решетка и не надо будет опасаться, что этому помешает какой-нибудь проныра Оператор.

– Вот об этом я и толкую, – огрызнулся Хинтон. – Мне нужно наблюдать, как образуется новая решетка, чтобы убедиться, что она растет правильно. Я против камней. Нужна доска с отверстием.

Лично я предпочла бы камни. Я знаю, что такое решетка. На языке Операторов это устойчивые поведенческие навыки. Моя решетка была повреждена и теперь должна была вырасти заново. Еще не хватало, чтобы этот чокнутый Хинтон руководил восстановлением моих навыков.

Я взглянула на ручные часы. Обычно они подхватывали меня прямо на выдохе. Вернувшись в гостиницу, я открыла дверь номера и прислушалась. Тишина. Я вошла, села и стала ждать. Стемнело, пора было ложиться спать. Проснувшись, я взглянула на часы и поняла, что они так и не появились. Операторы никогда не давали мне поспать больше шести часов. Я проспала пятнадцать.

На следующий день, войдя в кабинет доктора Доннера, я увидела на его лице все то же тревожное выражение. Он ничего не знает, подумала я. Его Оператор, вероятно, знает, но сам он еще в неведении.

– Они исчезли, – сообщила я. – Голоса. Они исчезли и не вернулись.

У доктора отвисла челюсть, но тут же рот растянулся в широкой улыбке. Он вздохнул с облегчением и снова улыбнулся. Предложив мне сесть, он попросил рассказать все поподробнее. Слушая мой рассказ, он радостно кивал головой.

– Они вернутся? – спросила я.

Он посмотрел на меня настороженно-острым взглядом, словно подозревая, что я хочу его о чем-то предупредить. Затем он решил, что пора брать ситуацию в свои руки. До этого он только наблюдал за действиями Операторов. Он выпрямился во весь свой рост, и в его облике появилась уверенность.