Психология творчества. Свет, сумерки и темная ночь души

Наибольшие достижения теории творчества могут быть связаны с интегративными исследованиями на стыке различных парадигм психологии, философии, лингвистики, искусства и физики. Именно их сплав и может дать наиболее продуктивное решение данной проблемы.

Мы согласны с точкой зрения A.B. Брушлинского, который не выделяет креативность как особое психическое образование и считает ее основным признаком всякого мышления. Мышлению, обусловленному предметной деятельностью, он отводит доминирующую роль в творческом процессе. «Всякое мышление хотя бы в минимальной степени всегда есть искание и открытие существенного, нового (нового для данных конкретных индивидов), и поэтому оно всегда является в той или иной мере продуктивным, творческим, самостоятельным» [2].

Человек экзистенционально обречен на свою «творность» - процессуальное творение реальности в ощущениях, эмоциях, образах, символах, знаковых системах.

Самая главная игра человека - это игра сознания и реальности. И человеческое сознание входит в структуру мира (в сферу бытия человека), и объективированное бытие вливается во внутренний мир человека. Творчество всегда является процессом сложных объективносубъективных отношений между человеком, его состоянием и объектами творчества - как единство познания и преобразования.

Вне сомнения, реальность всегда субъективна и рождается из взаимодействия человека с опредмеченной (предметной) средой на когнитивном уровне (познание, интроспекция, рефлексия), эмоциональном (вчувствование, олицетворение, анимация) и моторноповеденческом (освоение мира и себя самого через двигательные действия).

Творчество, вне сомнения, имеет объективный характер в том смысле, что в нем проявляется реальный мир материальных, социальных и духовных явлений, задач, общественных потребностей, и во многом творчество стимулируется, запускается социальным заказом.

Одновременно с этим эксперименты гипостимуляционными и гиперстимуляционными методами, индуцирующими измененные состояния сознания, показывают, что демиургово качество человека может быть достаточно индифферентно к самой предметной реальности, даже к таким базовым характеристикам, как пространство и время.

Сознание - активное, открытое, целостное, саморазвивающееся неструктурированное пространство энергии, способное наполнять внутреннюю и внешнюю реальность смыслом, отношением, переживанием и действием.

Сознание творит факт нашего существования в каждый момент жизни.

В конце концов, неважно, присутствует реальная предметная реальность или нет. И при этом социум и материальная реальность важны, но личность творящая - важнее. Мы можем привести тому тысячи примеров, но приведем только беседу Ньютона с Кондуитом (личным биографом).

Кондуит: Не могли бы вы вспомнить, как изготавливали ваш телескоп?

Ньютон: Я сделал его сам.

Кондуит: Где же вы взяли инструменты для этого?

Ньютон: Я сделал их сам - если бы я ждал, что кто-то сделает за меня инструменты или еще что-нибудь, я бы никогда ничего не создал... [11]

Глава 2 Общее описание эвристического состояния сознания

В настоящее время в европейской психологической традиции нет общепринятой классификации состояний сознания. К измененным состояниям сознания относят бесконечно большое множество состояний сознания, заполняющее пространство между бодрствованием и сном.

Определения состояний сознания чрезвычайно размыты и не позволяют выделить качественной разницы между ними. Это наблюдается не только в континууме «необычных» состояний обычного (нормального) сознания, но и в таких дуальных его составляющих, каковыми являются здоровое и патологическое состояния сознания [16].

Что касается обычного (здравого) «обыденного» состояния сознания (ОСС), ему более подходит название «плавающего осознания», флуктуирующего по глубине в пределах от полного осознания до «нулевого сознания», включая трансовые состояния сознания (ТСС).

С одной стороны, мы должны признать, что для характеристики «плавающего осознания» более подходят метафоры Г. Гурджиева, который полагал, что элемент неосознанности в жизни людей велик. По его мнению, почти все люди представляют собой «машины», не осознающие себя. Их поведение и деятельность автоматизированы, алгоритмизированы, заданы социальными программами и генетическим потенциалом.

Однако заметим, что этот великий и могучий исследователь Востока и здесь проявил крайность. Осознание в обыденном состоянии сознания вне сомнения присутствует и оно самодостаточно в потоке обыденной реальности, в которой приобретенные навыки, автоматизмы социального взаимодействия и внутренней работы имеют положительный смысл в аспекте экономии психической и физической энергии.

Для более детального описания обыденного состояния сознания мы можем использовать понятие Ст. Грофа хилотропное (от греч. hile - материя и trepein - двигаться в определенном направлении) - ориентированное на материю сознание, в котором большинство из людей пребывает в повседневной жизни.

Именно оно создает традиционные установки по отношению к действительности: мир есть сочетание отдельных материальных элементов. При этом время - линейное, пространство - трехмерное, человек - физическое тело с определенными границами и установленными возможностями, событие - жесткая связка причин и следствий.

Согласно представлениям, присущим обыденному состоянию сознания, материя обладает плотностью; два объекта не могут занимать одно и то же место в пространстве; прошлые события необратимы; будущие события недоступны непосредственному опыту; человек не может находиться более чем в одном месте одновременно; индивид способен существовать только в одном измерении времени; целое больше части; одно и то же не может быть одновременно истинным и ложным.

Обыденное состояние сознания отражает нормальный повседневный опыт общепринятой реальности. В этом модусе сознания мы переживаем лишь ограниченный и особый сегмент феноменального мира или общепринятой реальности, следуя от одного момента к другому. Природа и объем этого эмпирического фрагмента совершенно однозначно определены нашими пространственными и временными координатами в феноменальном мире, анатомическими и физиологическими ограничениями наших органов чувств и физическими характеристиками среды.

Полезным, на наш взгляд, дополнением для более глубокого понимания ОСС, будут представления психокибернетика Грегори Бейтсона и философа Мишеля Фуко.

Грегори Бейтсон ввел понятие редактора реальности, или редактора восприятия. Посредством него Большая Реальность становится тем миром, который мы воспринимаем. В идею редактирования реальности Бейтсон обобщил известные представления о том, что наше восприятие обусловлено установками, ценностями, воспитанием, бессознательным, то есть привязано к пространству, времени, зависит от многочисленных историкокультурных факторов. В итоге то, что мы воспринимаем, является отредактированной версией большой реальности.

Углубление этой идеи принадлежит Мишелю Фуко, который рассмотрел познание в исторической перспективе и показал, как формируются в толще культуры различного рода дискурсы, основополагающие человеческие способы воззрения на мир, способы оперирования миром, насколько тесно они связаны со временем и местом, с генезисом «Я», с властью.

Фуко ввел представление об антропологическом сне. Оно соединяет в его философии древние представления об иллюзии, майе, сне, в котором мы все находимся, и представления, связанные с современными пост-психоаналитическими идеями о проекциях и переносе. Главная мысль состоит в том, что мы воспринимаем только то, что способны воспринимать. Воспринимаемый нами мир есть дубликат наших состояний.

Объективный мир вне того, что мы «создаем» своим восприятием, является просто-напросто идеализацией. Его непрерывное восприятие «склеено» нашими привычками, эпохой, в которой мы живем, и отражает культуру и дух эпохи. Но это - иллюзия восприятия, порожденная нашей принадлежностью к «человечеству, слишком человеческому». Поэтому мы не воспринимаем ничего нового, а только то, что способны воспринять.