Пробуждение: преодоление препятствий к реализации возможностей человека

ВСЕОБЪЕМЛЕМОСТЬ ОТОЖДЕСТВЛЕНИЯ

Одна из причин, по которой мы сейчас не будем подробно касаться объектов отождествления, состоит в том, что этот процесс является настолько мощным и всеобъемлющим, что, как я подозреваю, человек может отождествляться с чем угодно. Ваше имя, ваше тело, то, чем вы обладаете, ваша семья, ваша работа, инструменты, которые вы используете во время своей работы, ваше сообщество, ваше «дело», страна, человечество, планета, вселенная, Бог, ноготь на вашем пальце, жертва из газетной статьи... Перечень тех вещей, с которыми люди могут отождествлять себя, бесконечен.

Как только вы отождествились с каким-то объектом, вы начинаете отдавать ему предпочтительное внимание и значительно большую психологическую силу по сравнению с другими объектами или идеями, которые для вас просто вещи или информация. Я буду напоминать вам об этом, говоря про «Я» или «мое». Эта большая сила может ограничиваться количеством внимания, которое вы готовы сосредоточить на объекте отождествления, но она может еще более возрасти за счет сознательного или бессознательного связывания с эмоциями, касающимися фундаментального биологического самосохранения. Так, например, словесное неуважение может угрожать какой-то части вас, с которой вы в данный момент отождествляетесь, но вследствие какой-то фундаментальной уязвимости оно активизирует инстинкты выживания, присущие вашему телу, в организме начинает вырабатываться адреналин, как будто существует какая-то действительная физическая угроза, и у вас появляется большое количество энергии, с помощью которой вы теперь сможете справиться с этой угрозой. Ведь угроза, направленная на объект отождествления, – это угроза моему «я»!

Для того чтобы во время моих семинаров проиллюстрировать процесс отождествления, я иногда кладу на пол посреди комнаты бумажный пакет. В нем нет ничего особенного – просто пакет. Пустая картонная коробка тоже вполне подходит для этого. Затем я предлагаю участникам семинара сосредоточить на этом бумажном пакете свой взгляд и свое внимание, пытаясь отождествиться с ним, почувствовать, что это «я», испытать любовь к этому пакету и попробовать относиться к нему так же, как к самому себе. Это отнюдь не сложное гипнотическое внушение или форма медитации; я просто между делом говорю об этом и повторяю инструкции два или три раза на протяжении минуты. Я прошу участников попробовать по своей воле управлять обычно непроизвольным процессом отождествления. Затем я внезапно подхожу к пакету и топаю по нему ногой. Люди подскакивают, у них непроизвольно перехватывает дыхание. Их лица выражают быстро сменяющуюся череду эмоций. Многие потом говорили, что они чувствовали физическую боль в своем теле, когда я раздавил пакет. Некоторые были настолько шокированы, как будто я физически ударил их. Но они понимают смысл происходящего. Можно легко отождествиться с чем угодно, и, таким образом, утратить власть над собой.

С некоторыми вещами отождествиться легче, чем с другими. Ваши ощущения (Я чувствую зуд) и ваше тело являются естественными кандидатами. Со своими мыслями (Я первый об этом подумал; Я подавлен) и чувствами тоже легко отождествиться, поскольку мы обычно приписываем себе авторство наших мыслей, а наши чувства совершенно очевидно происходят именно с нами. Особенно часто мы отождествляемся со своим именем.

Кожибский, основатель общей семантики, постоянно предупреждал, что карта не является территорией. Как психолог, я полностью согласен с этим, но могу добавить еще и то, что люди чаще предпочитают именно карты, а не территории! Действительно, часто легче бывает создать карту, внутреннюю имитацию реальности, делая с ней то, что вам нужно, чем иметь дело с территорией, с внешним миром.

Имена будут ранить меня.

Помните старую детскую считалку?

Будучи взрослыми, мы можем видеть, что эта считалка задумана для укрепления морали, хотя в действительности это явная ложь. Большинство из нас не так уж часто действительно получали травмы от палок и камей, как и от чего-либо другого, но насколько часто нас травмировали те прозвища, которые люди давали нам? Те вещи, которые люди говорили или, наоборот, не говорили в нужный момент? Мы отождествляемся с самыми разнообразными понятиями и объектами, и все они обычно имеют свои названия, или имена. Значит, нас можно психологически травмировать нападками на имена.

Все мы читали о «примитивных» культурах, в которых люди имели тайные имена. Эти «примитивные» люди якобы настолько глупы, что считают себя открытыми магическому нападению со стороны недружественных лиц, если те знают их тайное имя. Что это, суеверие или же, наоборот, большая, чем у нас самих, психологическая искушенность?

ПРЕИМУЩЕСТВА ОТОЖДЕСТВЛЕНИЯ

Мы обычно имеем большое количество социально обусловленных ролей, с которыми мы отождествляемся, как, например, родитель, образованный человек, хороший слушатель, политический деятель или столп общества. Мы также часто отождествляемся с другими людьми: оскорбление моей супруги – это оскорбление меня самого, и т.п. Столь же распространенным является отождествление с людьми, которых мы считаем образцами «героя» или «героини». Хотя может быть и так, что эти «герои» и «героини» являются в социальном смысле неудачниками – вспомним наше обсуждение «вторичной выгоды» в предыдущей главе.

С точки зрения гипнотизеров от культуры, отождествление является очень полезным процессом, по крайней мере когда у кого-то, находящегося в согласованном трансе, выработана условная реакция отождествления с социально одобренными ролями и ценностями. Такое отождествление является частью (негласно подразумеваемого) определения нормальности для той или иной культуры. Люди, которые автоматически отождествляют себя с государственным флагом и чувствуют себя персонально оскорбленными, когда читают в газете о том, что кто-то во время демонстрации сжег флаг, становятся теми, кого можно считать опорой официальной культуры.

Процесс отождествления также может казаться полезным и с личной точки зрения. Когда студентка подходит ко мне и задает мне вопрос, это немедленно активирует мою тождественность как профессора, для чего не требуется никаких сознательных усилий с моей стороны. Я действую так, как должен действовать профессор, и даю студентке ответ или рассказываю ей, где она может его найти. Это подкрепляет ее упорядоченное мировосприятие, в котором профессора всегда могут ответить на вопросы студентов. Это подкрепляет и мое упорядоченное мировосприятие, где я являюсь профессором, который всегда знает ответы на те вопросы, которые задают студенты, и кого уважают студенты, желающие знать ответы на вопросы. Все это кажется не требующим никаких усилий (хотя на самом деле отнимает массу энергии). В действительности мне приходится прибегать к осознанному волевому управлению вниманием, чтобы избежать в этой ситуации автоматического отождествления с моей ролью профессора, если я этого не хочу, – мы обсудим это подробнее, когда будем говорить о том, что Гурджиев называл самовспоминанием.

А вот другой пример кажущейся полезности отождествления – представьте себе, что я нахожусь в разгаре выполнения длительной и скучной работы, которая тем не менее должна быть сделана. Мне бы хотелось прекратить заниматься этой работой и отдохнуть или поиграть, занявшись чем-то более интересным. В моем уме начинают возникать идеи о других, более приятных вещах, которыми мне следовало бы заняться вместо моей наскучившей работы. Мне бы хотелось очистить свой письменный стол от всяких бумаг, мне нужно сделать несколько телефонных звонков и мне еще обязательно нужно сделать запасные копии некоторых моих компьютерных дискет. Эти идеи о более приятных занятиях (вне зависимости от того, истинны они или нет) возникают как попытки рационального оправдания моего нежелания продолжать необходимую, но скучную и утомительную работу. Мне приходится прилагать массу усилий, чтобы заставить себя выполнять ее. Но погодите! Ведь меня всегда считали надежным и обязательным человеком! Я отождествляюсь с образом надежного человека, на которого всегда можно положиться, с образом, которым можно гордиться. Если я завершу свою работу, то я буду вознагражден за это тем чувством гордости, которое испытывают все надежные люди, на которых можно положиться. И предвкушение моего (внутреннего) вознаграждения помогает мне продолжать работу.