Психоаналитическая традиция и современность

Вполне понятно, что в период войны не могло быть и речи о сколько-нибудь заметном развитии психоанализа в России. Правда, русские психиатры и психотерапевты столкнулись с новыми для себя явлениями, связанными с возникновением военных психозов. Не исключено, что кое-кто из психоаналитически ориентированных врачей мог использовать соответствующие методы лечения подобного рода психических расстройств. Что касается развития теории психоанализа, то в то суровое время было не до этого. Единственное, пожалуй, что еще могло иметь место, так это редкие публикации, прямо или косвенно относящиеся к психоанализу.

Из публикаций тех лет можно отметить второе издание работы Фрейда «Психопатология обыденной жизни» (М., 1916) и труд Н. А. Бердяева «Смысл творчества», законченный им в 1914 году и вышедший в свет два года спустя. Бердяев специально не рассматривал психоаналитическое учение Фрейда. Однако в своих примечаниях к книге «Смысл творчества» он ссылался на такие работы основателя психоанализа, как «Толкование сновидений», «Теория полового влечения», «Леонардо да Винчи».

Бердяев критически относится к пансексуализму школы Фрейда, усматривая нечто комическое в тех натяжках в объяснении личности Леонардо да Винчи и толковании сновидений, которые, по его мнению, наблюдаются у основателя психоанализа. Он даже склонен считать, что размышления представителей школы Фрейда о сексуальности принимают порой форму маниакальной идеи. Вместе с тем Бердяев признает, что, в конечном счете, основатель психоанализа помогает осознанию сексуальности. «У Фрейда, – подчеркивает он, – нет обычной психиатрической затхлости, у него есть свобода и дерзновение мысли. Фрейд научно обосновывает ту истину, что сексуальность разлита по всему человеческому существу и присуща даже младенцам. Он колеблет обычные границы нормально-естественной сексуальности» (Бердяев, 1989, с. 562–563).

С окончанием Первой мировой войны и после Октябрьской революции 1917 года психоаналитические идеи вновь получают широкое распространение в России. Они начинают использоваться как в психиатрии и психотерапии, так и в педагогике и литературоведении. Правда, в начале 1920-х годов некоторые русские психоаналитики покинули Россию, как это, в частности, сделал Н. Осипов, уехавший в Прагу и приложивший немало усилий для развития психоанализа в Чехословакии. Тем не менее в Москве, Одессе, Петрограде, Казани, Ростове-на-Дону возникают группы и кружки, участники которых проявляют значительный интерес к теории и практике психоанализа. В постреволюционную Россию возвращаются некоторые психоаналитики, включая, например, С. Шпильрейн, долгое время находившуюся за рубежом и работавшую в Берлине, Мюнхене, Женеве. Стоит отметить, что решение Шпильрейн о возвращении на родину было поддержано Фрейдом. Из переписки между ними явствует, что Шпильрейн советовалась с основателем психоанализа относительно возможности осуществления своей психоаналитической работы в России. Вначале Фрейд рекомендовал ей остаться на Западе, но затем одобрил ее план возвращения в Россию. В своем письме от 9 февраля 1923 года он писал своей корреспондентке: «В Москве вы будете способны вести важную работу на стороне Вульфа и Ермакова» (Carotenuto, 1982, p. 127). В том же году Шпильрейн приехала в постреволюционную Россию и развернула свою психоаналитическую деятельность в Ростове-на-Дону.

В Казани молодой А. Лурия основал кружок, участники которого обратились к психоаналитическому учению. Он переписывался с Фрейдом, опубликовал работу о развитии психоанализа, а когда переехал по приглашению в Москву, начал использовать психоаналитические идеи в своих исследованиях. В Петрограде Т. Розенталь, учившаяся в свое время в Цюрихе и приобщившаяся там к психоаналитическим идеям и возвратившаяся в Россию в 1911 году, в постреволюционный период начинает активно использовать психоаналитический метод и читает лекции о психоанализе.

В 1921 году в Москве открывается детский дом «Международная солидарность», где под руководством В. Шмидт используются психоаналитические методы воспитания и лечения детей. В 1922 году при Наркомате просвещения на базе этого детского дома создается Государственный психоаналитический институт. Начинает свою издательскую деятельность профессор И.Д. Ермаков, под редакцией которого была подготовлена и опубликована целая серия психоаналитических работ.

В 1922 году по инициативе И. Ермакова и И. Вульфа создается Русское психоаналитическое общество, членами которого становятся первоначально А. Бернштейн, И. Ильин, Ю. Каннабих, а затем и многие русские ученые, проявившие интерес к теории и практике психоанализа. Его председателем становится профессор Государственного психоневрологического института И. Ермаков (1875–1942), который еще в дореволюционный период обратился к психоанализу, сделав в 1913 году доклад об учении Фрейда на научном собрании врачей психиатрической клиники. По своей значимости Русское психоаналитическое общество было фактически третьим центром психоанализа после Вены и Берлина.

Одной из первых постреволюционных публикаций Фрейда на русском языке был изданный в 1918 году «Очерк истории психоанализа». Затем на протяжении 1920-х годов издаются практически все его основные труды: «Лекции по введению в психоанализ» (два тома. М., 1922–1923), «Я и Оно» (Л., 1924), «Остроумие и его отношение к бессознательному» (М., 1925), «Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии» (М., 1925), «По ту сторону принципа удовольствия» (М., 1925), «Психология масс и анализ человеческого „Я“» (М., 1925). Переиздаются несколькими изданиями книги Фрейда, опубликованные еще в дореволюционный период: «Психология сна» (М., 1924, 1926), «Психопатология обыденной жизни» (М., 1923, 1926). Публикуются сборники, включающие разнообразные материалы, принадлежащие перу Фрейда. Среди них – «Методика и техника психоанализа» (М. – Пг., 1923), «Основные психологические теории в психоанализе» (М. – Пг., 1923), «Психоаналитические этюды» (Одесса, 1926). Одна из последних работ Фрейда того периода – «Будущность одной иллюзии», написанная в 1927 году, выходит на русском языке двумя изданиями – в журнале «Атеист» (1928, № 32) и отдельной публикацией (М.—Л., 1930).

Помимо трудов Фрейда, в 1920-е годы публикуются также работы многих зарубежных психоаналитиков, включая К. Абрахама, Ф. Виттельса, Э. Джонса, М. Кляйн, А. Фрейд, К. Юнга и других. Издаются оригинальные исследования и русских психоаналитиков, принимающих активное участие не только в научной жизни России, но и в работе международных психоаналитических организаций, конгрессов, в издании журналов. Причем в те годы русские психоаналитики играли значительную роль в развитии международного психоаналитического движения. Достаточно сказать, что к середине 1920-х годов они составляли примерно одну восьмую часть всех членов Международной психоаналитической ассоциации.

Середина 1920-х годов является, по сути дела, пиком развития русского психоанализа в постреволюционной России. Если отечественные философы и психологи спорили о том, возможно ли использование психоаналитических идей в рамках марксизма, то ряд психиатров и психотерапевтов применял психоаналитические методы в своей практической деятельности, некоторые педагоги в школах и воспитатели в детских садах опирались на психоаналитические концепции в процессе воспитания детей, отдельные теоретики давали психоаналитическую интерпретацию художественных произведений и различных видов человеческой деятельности.

Так, М. Вульф занимался теорией и практикой психоанализа, изучая психологию детских капризов под углом зрения психоаналитического учения Фрейда, а И. Перепель использовал психоаналитические идеи в процессе изучения патологии психики детей (см.: Вульф, 1925; Перепель, 1925). В. Рыжков рассматривал психоанализ в качестве системы воспитания, а Д. Смирнов исходил из того, что ни один педагог или исследователь-педагог не может пройти мимо психоанализа, пролившего свет на многие стороны эволюции ребенка (см.: Рыжков, 1922; Смирнова, 1927, с. 94–95) Д. Балик подчеркивал значение психоанализа при изучении психологии читателей, А. Гайворовский использовал психоаналитические методы для выявления воздействия образности плакатов на людей, Н. Рубакин высказывал идеи о реализации учения Фрейда в процессе создания библиотечных фондов (см.: Балик, 1927, с. 59–61; Гайворовский, 1928, с. 105; Рубакин, 1929, с. 220–227, 233–243).