Душа самоубийцы

Перед тем как продолжить рассказ о Беатрис, я хочу еще раз рассмотреть список всех потребностей, их первостепенность в психологической драме каждого из трех моих пациентов. Как было видно из главы 2, душевная боль Ариэль в первую очередь вызывалась потребностью в получении поддержки, любви. Страдание, испытываемое Беатрис, было обусловлено совершенно иными факторами. В свою очередь, характеристика потребностей у Кастро Рейеса, третьего нашего героя (история которого представлена в главе 6), отличается от предшествующих случаев.

Какие же из психологических потребностей чаще всего имеют непосредственное отношение к самоубийству? Пожалуй, самым общим и в то же время удачным ответом является следующий: самоубийство связано не столько с конкретным содержанием той или иной потребности, сколько с интенсивностью фрустрации любой потребности, которая для функционирования данной личности является основной. И, естественно, практически всегда речь идет не об одной потребности. Однако я не хотел бы усложнять эту книгу описанием множества потребностей и их сочетаний. Поэтому для большей ясности изложения и обобщения своих мыслей я помечал в каждом из трех приведенных случаев одну преобладающую, самую явную потребность, вокруг которой сосредоточивалась фрустрация. Рассуждая теоретически, можно сказать, что к самоубийству ведет не та или иная потребность, а фрустрация, блокирование, неполное удовлетворение или напряжение, связанные с удовлетворением конкретной, чрезвычайно важной для человека потребности. Именно фрустрация и вызывает невыносимое эмоциональное напряжение.

Итак, после нашей беседы Беатрис уехала в колледж, на прощание пообещав написать и прислать мне подробную автобиографию. К тому времени у меня уже сложилось достаточно ясное представление о ее личности, и моя непосредственная задача состояла в том, чтобы донести его до ее психотерапевта — что я и сделал.

Отношение Беатрис к родителям изменилось, когда ей не исполнилось и 10 лет. Внезапно она поняла, что в семье дело идет к разводу. И в ее глазах родители немедленно стали ненадежными и недостойными доверия. В дальнейшем она распространила этот взгляд на окружающий мир в целом, который стал для нее угрожающим и опасным. Необычным в случае Беатрис было то, что она первой взяла на себя инициативу противодействия и отторгла свою семью прежде, чем родные, по ее мнению, бросили бы ее — худший из возможных сценариев самоосуществляющегося пророчества 44. Таким образом, она очутилась в ситуации своего рода психологического сиротства, которое имело еще и ту отличительную особенность, что наступило по ее личной инициативе. Следствием этого явилось возникновение и длительное сохранение трагического стиля поведения. Воспользовавшись сценарием «первого удара» однажды, она так и не смогла избавиться от искушения воспроизводить его в своей жизни вновь и вновь. Этот разрушительный психодинамический стереотип в дальнейшем проявился в невротическом расстройстве аппетита, ее исходная неприязнь к матери и отцу (и их супружескому союзу) превратилась в глубокое, витальное недовольство собой, с которым она уже не могла справиться собственными силами.

Потребность в противодействии представляет собой интересное сочетание нескольких основных психологических потребностей человека и встречается не часто. Г. Мюррей в своей книге «Исследования личности» описывает ее следующим образом:

[Потребность] справиться или компенсировать неудачу борьбой и повторными усилиями; сглаживать унижение, обиду или отвержение со стороны других людей путем возобновления (или усиления) своей собственной активности; стремление преодолевать свою слабость, подавлять страхи, отвечать на оскорбление действием; такая активность позволяет поддерживать на высоком уровне самоуважение и гордость. Противодействие одновременно связано с потребностями в достижении и неприкосновенности, то есть защите своего психологического пространства от постороннего вторжения. В нем присутствует решимость победить, гордость, автономия, воля к борьбе и усилиям. Склонный к противодействию человек является решительным, целеустремленным, упорным, бесстрашным, настойчивым, любит пускаться в приключения и прилагать немалые (ко в некоторых случаях скрытые) усилия; успешно справляется с травмирующей ситуацией или охотно мстит за оскорбление; нарушает запреты только ради того, чтобы доказать, что это возможно; обязательно вовлечен в какие-то виды деятельности с тем, чтобы избежать предполагаемых обвинений в неопытности.

Этот человек может вполне подтвердить верность по отношению к себе следующих высказываний: «Если у меня неприятности, я стараюсь во всем разобраться сам. Если я получаю плохие известия, то скрываю свои чувства, делая вид, будто мне все безразлично. Я скорее стремлюсь навстречу неприятностям, чем их избегаю. Иногда мне кажется, что я все должен делать только сам. Мне не нравится, если интересуются моим здоровьем или настроением. Я предпочитаю обойтись без чего-нибудь, чем просить других об услуге. Я преимущественно настроен самостоятельно справляться со своими страхами и слабостями».

Будет не совсем точным именовать действия Беатрис противодействием; они являлись скорее предваряющими, чем ответными. Их можно было бы назвать предупредительными. Она не отражала чужой удар, а первой наносила свой, подобно военачальнику, атакующему противника. Она шла в наступление, стремясь поразить соперника прежде, чем он нападет на нее. Нам не ведомо, насколько этот стиль поведения был реально необходим ей в возрасте 8 или 10 лет и до какой степени он сам по себе обострил ситуацию. Но мы прекрасно понимаем, что именно он сделал ее несчастной и послужил толчком к появлению суицидальных тенденций. Как бы там ни было, картину позволяет понять прежде всего ее преувеличенная и искаженная потребностью в предупредительных ударах с целью отвергнуть других до того, как они отвергли (или не отвергли) ее.

В детстве, когда Беатрис было немногим более 10 лет, основной невысказанный ею силлогизм звучал приблизительно следующим образом:

Большая посылка: Я должна отыскать хоть кого-нибудь в этом мире, на кого можно полностью положиться.

Меньшая посылка: Я не могу полагаться отдельно на мать и на отца, или на них вместе взятых.

Заключение: Поэтому, к сожалению, я вынуждена рассчитывать лишь на саму себя. По этой причине мне следует разорвать отношения с родителями. И лучше, если я брошу их первой, чтобы им не удалось бросить меня; лучше опередить других и совершить с ними то, что они могли бы сделать со мной. Значит, в итоге остается только я и мое тело. Для меня оно представляет собой отчасти друга, а отчасти — врага-родителя. Очевидно, я могу начать контролировать себя (и других) путем овладения своим телом. Оно является единственным доступным для меня рычагом, с помощью которого я могу влиять на мир, своего рода реостатом, работу которого мне по силам регулировать, усиливая или уменьшая его мощность. Контролируя свое тело — я в состоянии поправиться или похудеть, скажем, на 15 фунтов, — я могу контролировать и свою жизнь. Ну, а если она станет невыносимо болезненной — то я могу и совсем ее выключить.

Через несколько месяцев после нашей первой встречи, когда в колледже наступили каникулы, я вновь увиделся с Беатрис и провел исследование с помощью «Теста тематической апперцепции (ТАТ)» Мюррея (Murray, 1935). Он состоит из набора фотографий, на которых в большинстве случаев изображены двое людей; при этом социально-психологическая ситуация, в которой они находятся, не совсем ясна. Обследуемый должен составить рассказ о том, что думают, чувствуют, чем занимаются персонажи и что именно происходит на каждой фотографии.

Г. Мюррей считал, что ТАТ «…основан на хорошо известном факте, что человек, пытаясь объяснить некую сложную социальную ситуацию, склонен столько же рассказывать о себе, сколько и о феномене, на котором сосредоточено его внимание. Перед внимательным, умеющим слушать интерпретатором при этом раскрываются вполне конкретные, действующие внутри человека силы и переживания — желания, страхи — а также сознательные и бессознательные проявления фантазий». Иными словами, ТАТ позволяет человеку проецировать свои бессознательные стили восприятия окружающего, или привычные способы «видения мира».