В поисках чудесного (Фрагменты неизвестного учения)

"У человека с двумя и тремя телами, равно как у человека с четырьмя телами, самое активное тело живёт дольше всех, т.е. оно "бессмертно" по отношению к низшему телу."

Далее Гурджиев опять нарисовал диаграмму "луча творения" и около Земли поместил физическое тело человека.

- Это обычный человек. - сказал он, - человек номер один, два, три и четыре. У него есть только физическое тело; оно умирает, и от него ничего не остаётся. Оно состоит из земных материалов и после смерти возвращается в землю. Это - прах, и он возвращается в прах. Говорить о какого-то рода "бессмертии" для человека подобного сорта невозможно. Но если человек имеет второе тело (он начертил второе тело напротив планет), это второе тело состоит из материала мира планет и может пережить смерть физического тела; второе тело не бессмертно в полном смысле слова, потому что спустя определённый промежуток времени тоже умирает; тем не менее, оно не умирает вместе с физическим телом.

"Если у человека есть третье тело (он поместил третье тело на диаграмме напротив Солнца), оно состоит из материала Солнца и может существовать после смерти "астрального тела".

"Четвёртое тело состоит из материала звёздного мира, т.е. из такого материала, который не принадлежит исключительно Солнечной системе; и потому, если оно кристаллизовалось в пределах этой системы, внутри неё нет ничего, что могло бы разрушить такое тело. Это означает, что человек, обладающий четвёртым телом, бессмертен в пределах Солнечной системы.

"Теперь вы видите, почему невозможно сразу ответить на вопрос, бессмертен человек или нет. Один человек бессмертен, другой нет, третий стремится стать бессмертным, четвёртый считает себя бессмертным - а представляет собой просто кусок плоти."

Абсолютное

Все миры

Все солнца Четвёртое тело, 6 законов.

Солнце Ментальное тело, 12 законов.

Все планеты Астральное тело, 24 закона.

Земля Физическое тело, 48 законов.

Когда Гурджиев уезжал в Москву, наша постоянная группа собиралась без него. В моей памяти осталось несколько бесед в группе, связанных с тем. что мы недавно услышали от Гурджиева.

Мы много говорили об идее чуда, о том, что Абсолютное не может проявить свою волю в нашем мире, что эта воля проявляется только в виде механических законов и не может проявиться в их нарушении.

Не помню, кому из нас первому пришла на ум хорошо известная, хотя и не очень почтительная школьная история, в которой мы тотчас усмотрели иллюстрацию к этому закону. Речь шла о семинаристе-переростке, не способном усвоить на последних экзаменах идею всемогущества Божия.

- Ну, приведи мне пример чего-нибудь, чего не мог бы сделать Господь, обратился к нему епископ-экзаменатор.

- Это нетрудно, ваше преосвященство, - отвечал семинарист. - Даже Сам Господь не может простой двойкой побить козырного туза.

Нельзя найти более ясного примера. В этой глупой истории больше смысла, чем в тысяче богословских трактатов. Законы игры составляют суть игры, и нарушение их разрушило бы всю игру. Для Абсолютного так же мало возможно вмешиваться в нашу жизнь и вносить другие результаты вместо естественных результатов созданных нами причин или случайностей, как невозможно для него побить простой двойкой козырного туза. Тургенев где-то писал, что все молитвы можно свести к одной: "Господи, сделай так, чтобы дважды два не было четыре!" А это - то же самое, что козырной туз семинариста.

Другая беседа касалась Луны и её отношения к органической жизни на Земле. Снова один из членов нашей группы нашёл очень удачный пример, показывающий отношение Луны к органической жизни.

Луна подобна гире на часах. Органическая жизнь - это часовой механизм, приводимый в движение гирей; тяжесть гири. натяжение цепи на зубчатке приводят в движение колёса и стрелки часов. Если гирю удалить, движение в часовом механизме немедленно прекратится. Луна - это как бы колоссальная гиря, которая висит на органической жизни и приводит её в движение. Что бы мы ни делали, хорошее или плохое, умное или глупое, все движения колёс и стрелок нашего организма зависят от этого груза, который постоянно оказывает на нас своё давление.

Меня лично очень интересовал вопрос об относительности в связи с местом, т.е. положением в мире. Задолго до того. как эта тема подверглась обсуждению, я пришёл к идее относительности, зависящей от взаимоотношений размеров и скоростей. Но идея места в космическом порядке была совершенно новой и для меня, и для всех других. Но странно: спустя некоторое время я убедился, что это - одно и то же: иначе говоря, размеры и скорость определяют место, а место определяет размеры и скорость.

Вспоминаю ещё одну беседу, имевшую место в тот же период. Кто-то спросил Гурджиева - не помню, в какой связи - о возможности существования универсального языка.

- Универсальный язык возможен. - заявил Гурджиев, только люди никогда его не изобретут.

- Почему же? - спросил кто-то из нас.

- Во-первых, потому, что он давно изобретён. - ответил Гурджиев. Во-вторых, потому, что понимание этого языка, как и способность выражать на нём свои мысли зависят не только от знания языка, но и от бытия. Скажу даже больше: существуют три универсальных языка, а не один. На первом из них можно говорить и писать, оставаясь в пределах своего собственного языка, с той лишь разницей, что когда люди разговаривают на своём обычном языке, они не понимают друг друга, а на этом. ином языке - понимают. Во втором языке письмо одинаково для всех народов, как, скажем, цифры или математические обозначения: но люди всё ещё говорят на своих собственных языках. Однако каждый из них понимает другого, хотя бы этот другой говорил на незнакомом языке. Третий язык один и тот же для всех. как письменный, так и разговорный. На этом. уровне различия между языками совершенно исчезают.

- Не то ли это самое, что описано в Деяниях апостолов как сошествие Святого Духа на апостолов, когда они стали понимать разные языки? - спросил кто-то.

Я заметил, что такие вопросы всегда раздражали Гурджиева.

- Не знаю, меня там не было, - сказал он.

Но в другой раз один мимолётный вопрос привёл к новым и неожиданным объяснениям.

Кто-то случайно спросил его во время беседы, заключено ли в учениях и обрядах существующих религий что-нибудь реальное и ведущее к определённой цели.

- Да и нет. - сказал Гурджиев. - Вообразите, что мы сидим здесь и разговариваем о религиях, а горничная Маша слышит наш разговор. Она, конечно, понимает его по-своему и повторяет то, что ей понятно, швейцару Ивану. Швейцар Иван опять-таки понимает всё по-своему и повторяет то, что ему понятно, кучеру Петру, живущему за стенкой. Кучер Петр едет в деревню и пересказывает там то, что говорят городские господа. Как вы думаете, будет ли его рассказ хоть сколько-нибудь напоминать то, что говорим мы? Совершенно такая же связь существует между существующими религиями и тем, что было их основанием. Вы получаете учения, традиции, молитвы, обряды не из пятых, а из двадцать пятых рук; разумеется, почти всё здесь искажено до неузнаваемости, а существенные элементы давно забыты.

"Например, в христианстве всех исповеданий по традиции большую роль играет Тайная Вечеря Христа и его учеников. На этом основаны литургия и целый ряд догматов, обрядов и таинств. Её понимание стало причиной раскола, разделения церквей и возникновения сект; много людей погибло из-за того, что они не пожелали принять того или иного толкования данного факта. На самом же деле никто в точности не понимает, что именно имело место, что сделали в тот вечер Христос и его ученики. Не существует объяснения, которое даже отдалённо напоминает истину, потому что написанное в Евангелиях, во-первых, сильно искажено во время переписывания и переводов; во-вторых. Евангелия были написаны для тех кто знает. Тем, кто не знает, они ничего не могут объяснить. И чем глубже такие люди стараются понять этот факт, тем в большие впадают ошибки.