Рациональное животное. Как эволюция повлияла на развитие мозга

Посмотрите на классическую «проблему Линды», которая была разработана пионерами поведенческой экономики Даниэлем Канеманом и Амосом Тверски:

Линде 31 год, она не замужем, весьма открыта по характеру и очень умна.

Она специализировалась по курсу философии. Будучи студенткой, Линда принимала близко к сердцу проблемы дискриминации и социальной справедливости и участвовала в демонстрациях против атомного оружия.

Что более вероятно?

А. Линда является операционисткой в банке.

Б. Линда является операционисткой в банке и активно участвует в феминистском движении.

Правильный ответ — А. Лучший вывод — предположить, что Линда работает простой операционисткой. Однако Канеман и Тверски обнаружили, что почти 90% людей дают неправильный ответ Б. Большинство считает, что Линда, скорее всего, не только операционистка в банке, но еще и активная феминистка.

Этот ответ — неверный, потому что вероятность того, что два события будут иметь место одновременно, ниже вероятности того, что каждое из них произойдет само по себе.

Взгляните на рис. 5.1. Даже если есть малая вероятность того, что женщина типа Линды может быть банковской операционисткой, мы уже знаем, что она является операционисткой в банке: и вариант А, и вариант Б утверждают, что она работает в банке.

Рис. 5.1. Графическое изображение «проблемы Линды»

Таким образом, вероятность того, что она располагается где-то в левом круге, выше (там все — операционистки), чем вероятность того, что она одновременно и операционистка, и феминистка, и находится в небольшой зоне, где два круга перекрывают друг друга.

Выражаясь математически, можно сказать, что, в принципе, женщин, которые являются одновременно и операционистками, и феминистками, меньше, чем женщин, являющихся просто операционистками. Поэтому вы будете неправы, если выберете вариант Б.

Поведенческие психологи и физиологи знают, что людей ставят в тупик различные вопросы, не являющиеся такими уж трудными (вам не нужно знать тригонометрию, интегральное исчисление, линейную алгебру и дифференциальные уравнения, чтобы решить «проблему Линды»).

Однако сотни исследований показывают, что человеческий разум имеет свои ограничения. Обычно это объясняется тем, что в общем люди проявляют неспособность к решениям там, где дело касается математики, логики и логического обоснования.

В этом смысле путь исправления недостатков лежит через более интенсивное обучение в указанных областях. Если бы люди получали больше знаний и практики — утверждают сторонники этого тезиса, — то они, конечно, приходили бы к лучшим результатам в тестах.

Но в объяснении слабых показателей людей при решении задач есть проблема. Оказывается, даже очень умные выпускники Гарварда, Йеля и Принстона часто делают те же ошибки.

Несмотря на долгие годы систематического обучения, которое включает курсы математики, логики и логических рассуждений, большинство людей испытывают трудности в решении задач типа «проблемы Линды». Что же тогда говорить о тех 60 тыс. смертей, которые случаются каждый год из-за медицинских ошибок? Эти ошибки совершаются экспертами, которые имеют университетские дипломы и многолетнюю подготовку в области принятия решений, связанных с жизнью и смертью людей.

Наши ошибки происходят не столько от недостатка умственных способностей, сколько из-за того, каким образом ставятся перед нами вопросы.

Разговор versus письмо

Некоторые вещи в жизни весьма просты. Посмотрите на то, как дети учатся говорить. Большинство из них способны разговаривать к двум годам. К трем средний ребенок знает сотни слов и часто может использовать новое слово, услышав его только один раз. К четырем годам дети и из Кембриджа, и из Камбоджи уже мастерски общаются, ясно выражаясь о том, какие игрушки они любят, какую еду ненавидят и с кем из родителей им больше нравится проводить время.

Кажется, что способность детей говорить не зависит от того, сколько внимания уделяют им родители. Некоторые взрослые постоянно разговаривают со своими малышами с самого их рождения. Другие считают произнесение длинных монологов перед пока не умеющими говорить детьми пустой тратой времени. Вообще, это неважно.

С того момента, как дети слышат речь, они начинают учиться говорить. Стоит вам только включить «Улицу Сезам» и дать малышам послушать Элмо, Большую птицу, Кермита, Мисс Пигги и Оскара Брюзгу или пустить их ползать по кухне, где они будут слышать разговоры родителей, дедушек и бабушек, и дети сами по себе в конце концов заговорят. Если бы только все в жизни было так легко, как научиться говорить.

Другие вещи в жизни представляют большую сложность, как, например, освоение письменной речи по сравнению с устной. Чтение и написание (с помощью ручки, клавиатуры компьютера или мобильного телефона) трудны.

Вы можете дать своей дочке сколько угодно мелков и книжек «Улица Сезам», но сама по себе она не сможет начать выражать свои мысли в понятной письменной форме. Без долгих лет обучения родителями или педагогом — без привития ребенку навыков трансформации звуков в буквы, сложения букв в слова и понимания пунктуации для выделения фраз и ударений — вероятность того, что ребенок сам напишет понятное предложение, практически равна нулю. Чтение и письмо сегодня настолько сложны, что современная педагогика тратит многие годы на привитие и развитие этих навыков. Мы упражняемся и запоминаем, снова упражняемся и снова запоминаем.

Тем не менее, несмотря на долгие годы тренировок, те же самые дети, которые умеют правильно говорить (может, даже являются в душе поэтами), испытывают трудности в общении в тех случаях, когда их просят изложить мысли письменно.

Многие люди в мире вообще не учатся писать, включая и членов племени шивиар, живущих в джунглях Амазонии. И даже среди образованных жителей крупных городов, которых учат письму длительное время, большинство не ощущает полного комфорта при общении посредством этого вида коммуникации. Будучи университетскими профессорами, мы постоянно слышим жалобы на то, как плохо наши студенты пишут, а ведь их интенсивно учили этому в школе на протяжении более 12 лет!

Почему же научиться говорить так легко, а писать — так сложно? Ответ можно найти в истории эволюции. Наши предки общались с помощью устной речи в течение сотен тысяч лет. Умение говорить давало такое преимущество людям, что в процессе отбора побеждали лучшие мастера этого жанра. Разговаривать — это все равно что ходить. Мы не учимся ходить на специальных уроках — мы просто ходим. А вот с письмом ситуация другая.

Письменное слово — новое эволюционное достижение. С точки зрения истории существования гоминидов, насчитывающей около 2 млн лет, письмо мы используем непродолжительное время. И на протяжении последних тысячелетий письмо в своей жизни применяла лишь очень небольшая прослойка специально отобранных и обученных людей.

Даже в настоящее время на нашей планете люди в основной массе неграмотны. Они умеют говорить, но не умеют читать или писать. Если говорить — это то же самое, что ходить, то писать — это сродни балету. Если вы купите своей дочери пару балетных пуантов, маловероятно, что она сразу же сама станет делать тройные пируэты. И для вас будет большой удачей, если она сможет неуклюже подпрыгнуть и не упадет. Если же вы хотите чего-то, хотя бы отдаленно напоминающего «Лебединое озеро», вам нужно отдать ее на многолетнее обучение в балетную школу.

Многие вещи — эволюционно древние и простые — похожи на умение говорить. Нам не нужно напрягаться, чтобы научиться видеть, дышать, есть или бегать. Но ряд вещей в современном мире похожи на письмо — они эволюционно молоды и достаточно трудны. Это, например, навыки чтения, письма, игры на скрипке, умение делать нейрохирургические операции и знания в области ракетной техники. И когда дело касается ошибок в принятии решений, многие из них имеют корни в том, на что мы обычно тратим более дюжины лет жизни и тысячи часов упорных занятий, — в математике.