Люблю — ненавижу!, или Как поладить с близкими людьми (версия 2009)

— Вы два человека, которые в море жизни помогали друг другу, и, конечно, теперь тяжело расстаться. Тяжело, если вы не видите больше никого и ничего вокруг, кроме нее и своих чувств. Но вокруг очень много всего, и если вы открываетесь жизни, то она дает вам не одного, а многих близких людей. И, возможно, эта близость будет уже совсем другого рода. Близость, которая не уходит.

— Я бы хотела, и она бы хотела. Мы через всё это проходили и всегда возвращались друг к другу.

— Но ведь вы остались с убеждением, что только вы можете понять друг друга, и никто больше в этом мире не сможет вас понять.

— Да, у меня такое ощущение. Наверное, это неправильно.

— Так тяжело жить. Так, конечно, можно жить, но это очень тяжело. Зачем мы здесь собираемся? Может быть, раскрываясь друг другу, мы становимся ближе и видим, что есть еще и другие люди, которые могут понять вас и самого себя. Эти люди могут не быть нашими родителями, не быть нашими мужьями, любовниками или еще кем-то, но, может быть, по духу они даже ближе, чем те люди. И таких людей много. Каждый может стать таким человеком. Ведь мы все находимся в духовном родстве друг с другом, только забыли об этом. И если вы знаете это, не просто слышали, что кто-то так говорит, а действительно понимаете это, то жизнь становится совершенно другой. И ведь тогда родители не будут так сильно привязаны к своим детям. Они сделают всё то, что нужно и можно для них, но спокойно отпустят их, когда придет время. И те спокойно пойдут туда, куда должны идти. Это другие взаимоотношения, основанные на понимании себя, когда каждый чувствует, понимает и любит всех людей, а не только одного или двух друзей или родственников. Ведь все мы — люди — единая большая семья.

— Авы можете себе представить и понять переживания человека, попавшего в 17 лет под машину и провалявшегося потом в Склифосовского. Ведь речь шла о том, что мне отрежут ногу. Как понять такое, не пережив самому. Я не представляю.

— Каждому из нас даются свои переживания. У вас такое переживание. Каждому даются те переживания, которые могут вывести его на понимание самого главного, на уровень духовного сердца. У вас это может произойти через то, что происходило именно с вами. У кого-то другого это будет по-своему, но все мы идем именно к этому. Мы идем через разные переживания, разными путями, разными испытаниями, но все к одному.

— Я понимаю, что это не случайно произошло, но не слишком ли оно суровое это переживание, не слишком ли оно травматично и трагично для дальнейшего.

— Я не могу сказать, что это так. Жизнь очень мудра, бесконечно мудра. Однако понять ее мудрость мы сможем, только перейдя в другое состояние сознания — в состояние переживания единства всего со всем. Надо перейти в это состояние осознанно. Жизнь очень мудра и дает нам именно то, что нам нужно для вхождения в единое состояние сознания. Для каждого свое испытание, и оно для него самое лучшее. Мы же оцениваем всё происходящее только по внешним эффектам. Одному человеку дано одно, другому другое. Один человек пережил клиническую смерть, другому — отняли ногу, третий — стал наркоманом… Вы начинаете рассматривать это с внешней точки зрения, а не с той, о которой я говорю. Пока вы просто не понимаете, что все ваши испытания есть путь к духовному сердцу, к самой глубине вашего внутреннего центра. Да, если человеку отняли ногу, ему стало физически жить сложней. Да, если он болен, то ему больнее жить. Но что главное во всём, что с вами происходит? Главное то, что именно это и ведет вас к центру. Мы приходим сюда только для того, чтобы вернуться к своему истинному центру. Не для того чтобы прожить респектабельную или более или менее благополучненькую жизнь, это было бы глупо на мой взгляд. Зачем тогда всё это нужно? Зачем вся эта эволюция? Неужели только для того, чтобы какие-то люди жили комфортной жизнью? Зачем вся эта цивилизация? Разве ради того, чтобы кто-то имел шубу, машину, дачу, счет в банке? Ради чего всё это, разве ради этого? Жить только ради этого, на мой взгляд, не имеет никакого смысла. Есть нечто значительно более глубокое и прекрасное. Может быть, то, что каждый из нас переживает сейчас, и ведет нас к самому значительному. Но мы продолжаем оценивать свою жизнь с точки зрения самого незначительного: комфорта, какого-то сомнительного благополучия и так далее. Если смотреть с этой точки зрения, то кому-то больше везет, кому-то меньше, но это поверхностный взгляд. Ведь в глубине мы все идем к одному, но каждый по-своему. И каждому дается именно то, что лучше всего для него, для того, чтобы понять себя и прийти к своему центру. Почему вам такое испытание? Значит оно для вас лучшее, самое правильное. Почему мне такое испытание? Значит, оно для меня лучшее. И если я буду роптать и говорить: «Почему мне две ноги отняли, а ему только одну?», то, значит, я ничего не понимаю. Значит, я продолжаю поддерживать свое заблуждение. По силе человека и испытание.

— Я хотел спросить. Вот вы сказали: «Может ли понять меня другой человек, не пройдя через то же самое, что прошла я?» А что именно он должен понять, и почему вы считаете, что, только пройдя через это, человек может вас понять? А по-другому он это не поймет? Люди вообще не должны понимать друг друга. У каждого своя жизнь, каждый проживает ее так, как он проживает, и мы все очень разные. Тогда по идее мы не должны вообще понимать друг друга. Ведь у некоторых людей случаются ситуации намного серьезнее и сложнее, чем у вас. Значит, мы должны постоянно конфликтовать друг с другом, и не может быть таких вещей, как любовь, дружба.

— Очень интересно то, что вы сейчас сконцентрировали внимание именно на этом. Вы спрашивали: «Как другой может меня понять?» Возможно, он и не сможет вас понять, если не прошел через ваши переживания. Но является ли его основной задачей понять именно вас? Может быть, для него самая главная задача понять самого себя? Что обычно пытаются сделать родители? Они пытаются сделать так, чтобы ребенок понял их. Для этого они начинают ему создавать те же ситуации, что были в их личной жизни, чтобы потом указать и сказать: «Вот смотри, ты через это прошел. Теперь ты понимаешь, как мне плохо?» А ведь главное для каждого человеческого существа, которое приходит на Землю, понять самого себя именно через то, что происходит с ним самим. Если мы начинаем ограничивать его жизнь и создаем только те ситуации, из которых мы сами не можем никак выбраться, то фактически подменяем его жизнь своей собственной, причем неудавшейся. Тем самым мы совершаем самое большое преступление. Каждый человек должен прожить свою собственную жизнь. Именно его собственная жизнь поможет ему, если, конечно, он захочет это понять, кто же он на самом деле. А если он поймет, кто же он, то увидит, что все люди едины. Он узнает то самое главное, что позволит ему понять всех людей, и вас, в частности. Только познав самого себя, человек может понять других. Поэтому задача близких людей не в том, чтобы заставить другого понимать, почему им так плохо, а разрешить ему пройти свой жизненный путь, свои испытания для того, чтобы он понял самого себя. Узнав себя, он поймет всех и всё.

— Александр Александрович, можно я расскажу свою ситуацию? Я помню, как в детстве при изобилии родительской любви я часто чувствовала какой-то неосознанный страх перед жизнью. Я наблюдала вокруг, и мне казалось, что я очень слабая и ничего не смогу сделать, а если потеряю мать, то умру сразу. Я как-то всё время внутренне к чему-то готовилась, к каким-то испытаниям, что я попаду в пустыню и мне нечего будет есть…

Я хочу сказать, что мне очень повезло с мамой, она очень мужественная женщина. При всей своей привязанности она всегда включала разум и давала мне очень много свободы, наверное, для того, чтобы я упала в жизнь не резко, «со скалы», а постепенно привыкала. Недавно я почувствовала очень сильное желание испытать себя на прочность: могу ли я что-то или не могу. Это преодоление страха вдруг произошло. Матери же кажется, что это она виновата в том, что я хочу от нее убежать, а я всячески ей пытаюсь объяснить, что это у меня внутреннее желание такое — научиться жить. И дело вовсе не в ней, ей я очень благодарна за мужество, с которым она всё это принимает, ведь процесс отделения родителей от ребенка неизбежен и должен происходить у каждого. Неважно, какие отношения: теплые или жестокие. Мне кажется, что если бы даже у меня были плохие отношения с мамой, то мне было бы легче уходить в свою жизнь. Здесь ведь уже другая крайность. От большой любви, наоборот, очень тяжело отойти.