Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность

Почти на 13-м году я познакомился с одним врачом, о котором моя мать много рассказывала мне. Этому врачу было 37 лет; он был слегка седоват. Вот он стал моим идеалом. Никогда я еще не видал мужчины, который так сильно нравился бы мне. И когда я впоследствии встретился с господином лет 35–40 на вид, который был очень похож на моего врача, то я захотел познакомиться с ним и почувствовал большое влечение к нему.

Между 13-м и 14-м годами вполне развились мои половые органы. Я мастурбировал изредка лет до 18, но потом совершенно оставил это. Будучи студентом, я иногда спал вместе с товарищами, и в то время как мы клали наши члены между бедрами друг друга, у нас обоих дело доходило часто до семяизвержения. Но никогда я не чувствовал любви к кому-либо из этих студентов. И наоборот, я постоянно встречал мужчин, к которым чувствовал очень сильное влечение. Это почти всегда были люди науки, от 35 до 45 лет, седоватые и несколько похожие на вышеупомянутого врача. <…>

Никогда я не чувствовал любви к женщинам, хотя я часто бывал в их обществе <…> Я вскоре начал заниматься своей специальностью и делал большие успехи. Но желание найти мужчину, которого я мог бы любить, не покидало меня. Я слыхал рассказы товарищей, что они спали с женщинами, целовали их и т. д. Но всё это отталкивало меня <…> Но если бы один из тех мужчин, которых я описывал, позволил мне поцеловать его, я считал бы себя счастливейшим в мире.

На 26-м году я впервые познакомился с мужчиной, который, по-видимому, любил меня, и тогда-то я узнал, что помимо меня существуют и другие мужчины с такими же чувствами и желаниями, как и мои. Этот господин был выдающимся врачом, 50 лет от роду; я его ниже вкратце опишу под именем А. Я с ним знаком был уже несколько лет, хотя и не интимно. Когда мы очутились в чужом городе, он написал мне, чтобы я вечером зашел к нему в гостиницу, так как он хочет получить от меня сведения насчет одного знакомого. Я принял приглашение и вечером явился к нему. Мы поужинали, затем вернулись к нему в номер. <…> Часов в 10 вечера я, наконец, собрался уйти и взять себе отдельный номер, потому что здесь стояла лишь одна кровать. Но он и слушать об этом не хотел. Он убеждал меня, что его кровать достаточно велика и что я могу остаться у него ночевать, тем более что ему еще надо потолковать со мной. Я противился, доказывая ему, что в отдельных постелях мы будем лучше спать. Но в конце концов пришлось остаться.

Уже одно то, что он так настаивал, чтобы мы спали в одной кровати, возбудило во мне подозрение. Но так как я никогда не слыхал ничего о гомосексуальной любви, то мне и на ум не приходило, что он такой же, как и я. Раздевшись, я занял часть большой кровати; затем он лег и тотчас же заключил меня в свои объятия. Он стал ласкать меня, целовать, говорить, что влюблен в меня с первого раза и что он уже много усилий делал, чтобы привлечь меня, но я оставался нем и равнодушен. Тут-то я узнал, что есть еще такие, как я. Сознание этого факта меня ничуть не обрадовало».

Рассказчик решил при первой возможности расстаться с А. и найти симпатичную женщину. Случай скоро представился. Одна вдова охотно пошла ему навстречу.

«Половые сношения с ней не доставляли мне никаких затруднений. У меня быстро являлось семяизвержение, что в общем повторялось 4 раза за 2–3 часа. Но это сношение не доставило мне никакого удовольствия.

Девять месяцев спустя после первого сношения я встретился с другим господином В., с которым начал половые сношения, каковые имел уже с А. Сношения с В. доставили мне громадное удовольствие. <…> Наибольшее влечение я чувствовал к мужчинам от 35 до 50 лет. Всего лишь раз я сошелся с мужчиной 28 лет и раз с мужчиной 29 лет. С мальчиком или молодым человеком мне трудно было бы иметь дело, потому что я от природы не чувствую к ним никакого влечения. Однажды я спал с мужчиной, которому было свыше 60 лет, но он глядел сравнительно молодо и отличался удивительно красивыми седыми волосами. Толстых мужчин я не люблю, не нравятся мне также и громадные мужчины <…>

Приблизительно 7 лет назад у меня началась связь с А. С тех пор я свел интимное знакомство с 26 другими людьми. Но из этих 26 я действительно любил только трех». С тремя практически не было сношений, с 24 — были, в том числе с 4 дело сводилось к помещению пениса между бедер и прижиманию «теплым телом», с одним было анальное сношение (причем он был пассивным партнером), а 19 брали в рот, в то время как «я руками у них эякулировал». Далее следуют подробные характеристики всех 27 партнеров.

(Молль 1910:225–257)

Член редколлегии журнала «Риск» Д. Кузьмин рассказывает:

Был у меня один приятель, всё время влюблявшийся в сорокалетних бородатых мужиков; любопытно то объяснение, которое он — мальчик очень неглупый — этому нашел: общая идея была та, что он внутренне, психологически, принадлежал к этому поколению — поколению его родителей. Думаю, во многом это было недалеко от истины — во всяком случае и некоторые другие его жизненные проявления были не лишены налета архаичности: увлечение туризмом и бардовской песней, сугубо романтический выбор профессии…».

(Мужское 1997: 98)

По данным Реймонда Бергера в Америке доля молодых друзей (более чем на 20 лет моложе) у большинства обследованных им старых геев (54,7 %) составляет менее одной пятой, но у 21,7 % — от 1 до 2 пятых, у 17,0 % — от 2 до 3 пятых (то есть почти сорок процентов старых геев имеют немало молодых друзей), у 6,6 % — до 4 пятых и выше. У какого гетеросексуала столь высокая доля молодых подруг (или даже друзей)?

Объяснения могут быть разные, да и причины разные — духовная близость старшему поколению, инфантилизм и нехватка самостоятельности, ностальгия по отцовской нежности и т. п., но факт налицо: явление существует.

Широко известна типичная для гомосексуального быта фигура щедрого «папашки», «папочки с презентами» (sugar daddy), который материально поддерживает подростка из неблагополучной семьи в обмен на сексуальные ласки. Но нечто подобное существует и для более взрослых юношей и молодых людей. Тут еще чаще, чем с подростками связь оказывается не чисто коммерческой, а более теплой и искренней. Часто образуются довольно прочные пары, можно сказать, семьи, состоящие из пожилого человека, обычно состоятельного и авторитетного, и молодого начинающего гомосексуала, при чем старший оказывает младшему не только материальную поддержку, но и профессиональную — помогает его становлению как мастера, передает свой опыт, вводит в недоступные без того круги. Как пишет К. Юнг (Jung 1964: 107), «Гомосексуальные отношения между старшим и младшим мужчиной могут таким образом быть благоприятны для обоих партнеров и обладать устойчивой ценностью».

Примеров много — Андре Рафалович и молодой поэт Джон Грэй, Андре Жид и юный Марк Аллегре, Сергей Дягилев и молодой Нижинский (потом в той же роли — Лифарь), профессор археологии Ботто Грэф и молодой (на 22 года моложе) художник Гуго Бяловонс, режиссер Жан Кокто и 15-летний Раймон Радиге, а потом молодой тогда артист Жан Маре, пожилой писатель Кристофер Ишервуд и молодой художник Дон Баккарди, композитор Бенджамен Бриттен и молодой тенор Питер Пирс, крупнейший современный поэт Англии Уистан Оден и начинающий актер Честер Колмен (моложе на 14 лет), молодой гарвардский историк культуры Мэттиессен и опытный художник Рассел Чини (старше Мэтиессена на 20 лет), Аллен Гинзберг и его более молодой «супруг» Питер Орловски, прожившие вместе более сорока лет (до смерти Гинзберга), в России — Чаадаев и его наперсник Жихарев, художник Сомов и «Мифетта» Лукьянов, пожилой Клюев и юноша Есенин, поэт Михаил Кузмин и его верный Юркун и т. д. Некоторое исключение составляет пара Трумэн Капоте и Джек Клейтон: они жили вместе 21 год, только тут известный писатель был младше на 10 лет — он вообще был инфантилен обликом.