Женщина. Ее физическая и духовная природа и культурная роль
![Женщина. Ее физическая и духовная природа и культурная роль](/uploads/posts/books/181674/181674.jpg)
Женщина. Ее физическая и духовная природа и культурная роль читать книгу онлайн
Предлагая вниманию читателей настоящую интересную книжку, написанную дочерью знаменитого, недавно умершего итальянского ученого Чезаре Ломброзо, считаем нужным заметить, что многие из высказываемых автором взглядов приходится принимать с осторожностью или оговорками. Мы, однако, не находим возможным делать примечания в тех местах, где П. Ломброзо впадает в чисто женские преувеличения или приходит к слишком односторонним выводам из фактов, так как это значило бы вступать в полемику с автором. Ограничиваясь этими общими замечаниями, мы надеемся, что оно явится не бесполезным напоминанием о необходимости внесения известного корректива в некоторые, довольно смелые утверждения автора этой книжки.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Вот еще случай. Эту женщину я знала очень близко, — теперь она умерла. Она была одной из тех, которые в обыденной жизни считаются людьми тяжелыми, с которыми трудно ладить; до тех пор, пока она жила в благоприятных условиях, казалось, что ей нравится выказывать свой тиранический нрав: она ревновала мужа /женившегося на ней из-за денег/, была строга и требовательна к детям, желая видеть их гениями, экономна до скупости, придирчива к слугам, спесива с людьми своего круга и с презрением относилась к тем, которые стояли ниже ее. И вот на нее вдруг обрушилось экономическое бедствие, семья потеряла все до копейки и очутилась без всяких средств к существованию. Но это несчастье не только не испортило ее характера, но, наоборот, произвело в ней удивительную перемену. Она освежила в своей памяти все, чему училась, в 40 лет явилась на конкурс учительниц, выдержала его и на 1500 франков жалования ухитрялась содержать мужа и детей. Никогда никто не считал ее способной на такое самоотвержение, благодаря которому изменился и весь характер ее. Из придирчивой ворчуньи она сделалась веселой и добродушной. Не было труда, которого она не переносила бы ради детей. /Заметим при этом одну особенность: она очень дорожила замечательной красотой своих рук, — а теперь она в своем бедном хозяйстве непременно сама хотела чистить посуду, чтобы дочь ее не испортила себе рук!/ Она работала с утра до вечера, никогда не хвастая этим и не выставляя себя жертвой. Она вела такую жизнь 15 лет, до самой смерти. Муж, застигнутый тем же бедствием и очутившийся в тех же условиях, не сделал ни малейшего усилия, чтобы подняться: проклинал судьбу, курил трубку, брал себе лучшую часть скудного обеда и все время жил на счет жены.
В данном случае примеры эти относятся к женщинам зрелого возраста, имевших детей, а для детей каждая мать способна на всякие жертвы. Но мне известны и другие примеры, показывающие, что в каждом возрасте, а не только под влиянием материнской любви, женщина способна на самопожертвование. Я знала одну шестнадцатилетнюю девушку /возраст, когда еще носят короткие юбки и думают только о забавах и школьных уроках/, когда с матерью ее сделался паралич. Девочка сделалась хозяйкой дома и сиделкой. Последняя обязанность была особенно трудной и печальной. Мать, вполне сохранив умственные способности, была раздражена своим немощным состоянием и стала очень нетерпеливой. Девушка день и ночь находилась при ней, ухаживала за ней, кормила, одевала, сносила безропотно ее капризы, слушала ее жалобы и стоны. Эта жизнь продолжалась три года, и ни разу за все это время девушка не изменила своему долгу. Мать умерла. У младшей сестры, которую за это время она привыкла считать своим ребенком и любить ее как мать, открывается туберкулез. Снова уход за больной, еще более трудный: день за днем в течение целого года она видела, как прогрессировала болезнь, и, не имея возможности помочь сестре, должна была казаться веселой и спокойной, чтобы не тревожить больную. Она выдержала роль до конца; но когда умерла сестра, она потеряла треть своего веса. Она так долго и так стойко воздерживалась от слез, что не умела более плакать. Видя, до какого состояния она довела себя, нельзя было представить себе, что эта девушка могла иметь столько силы воли и самообладания. Впоследствии жизнь ее вошла в нормальную колею, она вышла замуж, снова вступила в колею обыденной жизни и сделалась элегантной, грациозной светской дамой, и никому не могло бы прийти в голову, что в этой женщине, которая с увлечением говорит о нарядах и театрах, таится такой запас героизма. Прошла необходимость, угас и героизм. Но нет сомнения, что если бы обстоятельства сложились иначе, она осталась бы прикованной к своим больным на всю свою жизнь.
Мне рассказывали об одной англичанке, которая живет в Бордигере. С 14-летнего возраста она посвятила себя сестре, страдавшей страшным ревматизмом, и ухаживала за ней 35 лет. Когда сестра умерла, она с удивлением увидела себя одинокой и старой. В жизни ее, протекшей у постели больной, не было ни одного эпизода: не было ни любви, ни жалоб на жизнь, — она просто ни разу не подумала о себе, не искала других целей деятельности.
Другая дама, которую я знала лично, молодая, изящная, несколько лет вела блестящую салонную жизнь, которую давало ей положение и богатство мужа, выдающегося дипломата. Муж ее заболел таким ужасным ревматизмом, который не позволял ему даже владеть пальцами, чтобы переворачивать листы книги. Его отправили в деревню, и жена, которой было тогда 25 лет, сделалась его сиделкой. Такой уход требовал не только нравственной, но и физической силы. Больной стеснялся своего состояния перед посторонними и не терпел никого другого около себя. И такое положение длилось 18 лет. В последние два года болезнь ухудшилась, и она не выходила более из дома. Когда же она вышла, наконец, за гробом мужа, улицы показались ей странными. Она виделась за эти два года со своей дочерью, жившей в том же доме, лишь по полчаса в день; многие месяцы она спала, не раздеваясь, чтобы быть готовой вскочить при малейшей тревоге на помощь к своему больному. Но подобные женщины совершенно не сознают, что они совершают подвиг самопожертвования и великодушия. Когда я хотела выразить ей мое глубокое удивление перед ней, она посмотрела на меня с изумлением: «Нет, нет, — сказала она, — вы ошибаетесь, как ошибаются все те, которые считают, что я должна была сделать большое усилие, чтобы исполнить этот долг. Мне было все это легко и приятно, и я ни разу не почувствовала, что делаю усилие; никогда я не чувствовала себя усталой или скучающей, пока он был тут, и я могла помогать ему и видела его благодарный взгляд и знала, что у него, кроме меня, никого нет. Прежде я была слабого здоровья, но с тех пор, как начала ухаживать за ним, я ни разу не подумала о том, что могу заболеть. Восемнадцать лет — да, но я не знаю, что это время представляет собой для других, — я не нашла его долгим: каждый день и каждая минута приносили с собой труд и необходимость. Я была его рукой, его глазами, думала только о том, чтобы облегчить его страдание — больше ни о чем. Я была — если можно так сказать — даже счастлива. Жизнь моя имела определенную цель: продлить его жизнь, — а когда он умер, я была рада за него, что кончились его ужасные страдания и что он успокоился. Но что касается меня, то я потеряла цель жизни; я совсем отвыкла от людей и не умею принимать участие в их жизни.
Это — одна из самых характерных черт нравственной силы женщины: в своем самопожертвовании она находит цель жизни; она обладает способностью всецело отдаваться своему долгу, отказываясь от всяких внешних впечатлений; ее красота, увядающая молодость, радость жизни, отзвуки которой долетают и до нее, любовь, удовольствия — все это перестает существовать для нее, изглаживается из ее памяти. Ей не нужно делать усилий, бороться с собой, потому что она не знает соблазнов и сожалений. Все это — правда; но я все-таки нахожу чудесным такое прирожденное органическое устройство женщины, состоящее из всех элементов, укрепляющих нравственную силу и исходящих из нее, эту способность — которой обладают не одна или несколько, а все женщины — жертвовать собой — и не на одну минуту, а на всю жизнь. Я нахожу также специально женской чертой — жертвовать собой для одной личности. Мужчина — я говорю об обыкновенном человеке, не о святом /как я все время имею в виду средних, обыкновенных женщин/ — как бы он ни был альтруистичен и великодушен, не может, не умеет жертвовать всей своей жизнью и всей своей деятельностью для одного лица. И не потому, чтобы он был не способен к самопожертвованию; но мужчина по преимуществу — социальное существо, и на самопожертвование его привлекает к себе скорее какое-нибудь дело, чем лицо.
Я знаю два примера средних мужчин, которым, по особенно сложившимся обстоятельствам, пришлось принести жертву, подобную той, какую приносят женщины с полной готовностью и не думая, что они совершают подвиг.
В первом из этих случаев мальчик из богатой семьи ослеп, и родители усыновили и воспитали сына садовника одних лет с их сыном, чтобы дать слепому ребенку товарища занятий и игр. Оба мальчика учились вместе, у них были одни и те же учителя, они вместе гуляли, вместе путешествовали, жили неразлучно с десятилетнего возраста. Слепой, замечательно умный и способный мальчик, помогал сыну крестьянина в ученье. Выдержав экзамен на кандидата прав, они оба открыли сообща адвокатский кабинет; но через два года облагодетельствованный юноша, хотя и не был злым человеком, объявил своему слепому товарищу, что не может более оставаться с ним, что он благодарен за благодеяния, но не может более продолжать эту тяжелую зависимую жизнь. Он покинул слепого товарища и открыл свой кабинет. Привожу другой пример. У одного господина была больная дочь: мать умерла при рождении ее. Отец был богат, чрезвычайно добр и очень любил свою дочь. Но ему даже ни на минуту не пришла в голову мысль посвятить свою жизнь ей одной. Он снабдил ее няньками, боннами, гувернантками, давал ей все, что только могут давать деньги, исполнял все ее прихоти, но никогда и не подумал о том, чтобы пожертвовать для нее частичкой своей личной жизни.