Полнота человеческой жизни

Беседы и обсуждения с таким близким другом, помогающим нам выявить наши неправильные представления, очень важны еще и в другом отношении. Прежде, чем мы сможем обсуждать свою проблему, мы должны ее как-то сформулировать. Если же мы предоставлены сами себе, мы очень часто не стремимся к тому, чтобы сформулировать свою проблему и ее ответвления. Когда проблемы хранятся внутри нас, они остаются неясными и расплывчатыми. Общаясь же с близким другом, мы должны не только сформулировать свою проблему, но и выговорить ее. Это выговаривание само по себе является чрезвычайно важным. То, как мы выговариваем ситуацию, часто определяет то, как мы будем ее затем оценивать. Наши реакции очень часто определяются теми словами, которые мы выбрали, чтобы описать ситуацию. Мы мыслим посредством слов и сами склонны очень во многом определяться своей собственной манерой говорить. Вот почему некоторые предлагали каждый день периодически повторять положительные слова или утверждения типа: "Я жив! Я есть! Я хочу! Я могу!". Если мы истолковываем и выговариваем (вербализуем) данную свою ситуацию искаженно, диалог с близким другом поможет нам восстановить равновесие и об'ективность.

4. Дневник. В своей книге "Вдова" Динн Кейн поместила главу "Дорогая бумага-психиатр". Здесь имеется в виду дневник, который она вела после смерти своего мужа. Оказалось, что запись событий своей жизни и эмоциональных реакций во многом помогла ей и может также помочь и всем нам. Дневник открывает путь для выражения наших эмоций, ноон требует и того же рода формулирования и выговаривания, который был описан выше. На многих из нас вид чистого листа бумаги производит не столь угрожающее впечатление, как лицо человека, который смотрит на нас и ждет наших слов. Бумага-психиатр меньше мешает нам высказываться, чем настоящий психиатр.

Как только мы записали, каким было основное стимулирующее событие данного дня и каковы были наши немедленные эмоциональные реакции, мы можем обратиться к ним, чтобы тут же (или позднее и спокойно) провести краткий сеанс терапии видения; проверить и заново рассмотреть правильность своей системы верований или видения, иными словами — того, что помещается между самим событием и нашей эмоциональной реакцией на него. Если практико

вать такой род мягкой, но настойчивой самопроверки, то, я уверен, можно найти новые прозрения и соответственно изменить свои эмоциональные реакции. Очевидно, что чем точнее и яснее будет выговариваться человек в своих записях, тем больше вероятность того, что неправильные представления будут выявлены в целях их осмысления и изучения.

Ниже приводится выдержка из моего собственного дневника, который я пробовал вести. Она имеет определенную иллюстративную ценность.

"Сегодня вечером, когда я уже заканчивал свою лекцию, меня неожиданно прервали громким голосом и вопросом. Я мог различить нотки раздражения и гнева в словах говорившего. Задав свой вопрос, он уже собрался уходить, но потом все же решил остаться. Такое случилось со мной впервые за все время моих выступлений. Я заволновался, рассердился и неожиданно почувствовал себя настроенным очень воинственно. Я уже не сообразовывался с ситуацией. Победа или поражение. Риск потерять хоть что-то вызывал во мне ярость. Адреналин. Вспышка чувств. Я никак не мог толком кончить свою речь. Конец тем не менее был впечатляющим, хотя все же мог бы стать и другим. Кто теперь знает? Затем последовали и другие вопросы. Некоторые из них были неопределенными, но недружелюбными. Я к этому не привык. Я почти всегда получал поздравления и овации. Похолодел от неудачи. К тому же я считаю, что у меня большие способности к публичным выступлениям. Впоследствии, когда адреналин прекратил свое действие, я почувствовал себя как мальчишка, разбивший палец на ноге: он ранен слишком сильно, чтобы смеяться, но я слишком взросл, чтобы плакать. Уныние. Боль. Досада. Поставлены под сомнение я сам, мой разум, доверие к тому, как я себя держал на выступлении. Я нуждался в друге, в беседе с ним обо всем случившемся. Из-за этих гнетущих эмоций я не мог заснуть. Разу меется, завтра все мучения пройдут, хотя останутся в памяти, как и досада. Я, конечно, рад, что за двадцать четыре часа У меня прекращаются негативные эмоции. Через сутки все это уже не будет вызывать боль. Но что же сидит во мне? Почему я так ненавижу неудачу? Действительно ли на этот раз была неудача? Действительно ли я

говорил о деле, в которое верю всем сердцем, или я защищал гордыню? Или было то и другое вместе?"

Наверное, я играю роль человека, доверяющего себе намного больше, чем это имеет место на самом деле. Это мое воображаемое "я". Это его работа. "Настоящее я" такого не делает. Парень, перебивший меня, в сущности, просто невоспитан. У него, должно быть, свои проблемы. Почему же вместо гнева у меня не возникло сочувствия и желания простить? Очевидно, я был настроен на то, чтобы всех их покорить. Успех и чувство собственного достоинства, должно быть, срослись в моем представлении. В таком случае неудача подрывает мое чувство собственного достоинства. Завтра вся муть осядет, и я смогу все увидеть яснее. Я знаю, что где-то во мне сидит какое-то заблуждение. Я хочу его найти. Может быть, я его уже и нашел. Может быть, ответ уже заключен в том, что я здесь написал. Когда я это впоследствии перечитаю, я, возможно, буду знать это наверняка. Если я действительно в жизни чему-то учусь, в конце концов я буду рад всему случившемуся. Пусть так и будет.

Наутро после размышлений: Мое чувство собственного достоинства подвергается угрозе при любой враждебной критике. Когда меня критикуют, я все еще не различаю, является ли данная проблема моей или же проблемой критика. Я считаю, что люди ответственны за все, что они делают и говорят. Я оставляю слишком мало места для учета невежества и внутренних импульсов, которым люди не могут оказывать сопротивление. Критику я воспринимаю, как направленную лично против меня. Атакуется моя личность, а не мои мнения. В моем представлении странным образом отождествляется моя личность и мои мнения.

Я настойчиво рекомендую вести такой дневник ежедневно, но особенно в те дни, когда наши чувства особенно сильно задеты. Дневник должен быть сугубо личным, если мысль о том, чтобы показать его другу, сразу сокращает открытость и искренность. Но, конечно, намного лучше было бы посвящать друга в содержание этого дневника. В таких делах две головы всегда лучше, чем одна. Диалог — это способ внести свет в темные углы нашего сознания и понимания.

5. Время для размышлений в тишине. Те, кто пишет о неправильных представлениях, в общем единодушны в том, что к возникновению и последующей маскировке искажений в нашем видении приводит именно наличие той или иной формы "угрозы". Столкновение с угрозой обычно сужает видение. Коща нам угрожают, мы инстинктивно обороняемся, и это почти всегда означает, что мы будем исключать что-то из данного нам в опыте (избирательное невнимание). Этот новый опыт может вести нас к тому, чтобы переоценить наше видение, допустить, что в нем есть заблуждения. Он может призвать нас начать мыслить и действовать по-новому. Мы же склонны больше защищать свои позиции, чем воспринимать то, что нам дается.

Было бы идеально, если бы вы в конце каждого дня оставляли часть своего времени для расслабления, пересмотра и переоценки. Большинство из нас чрезмерно зажаты в тисках часов и календаря. Но бывают и такие отрезки времени, как поездка в транспорте, приготовление ко сну и его ожидание, выход в магазин и возвращение, время, когда мы ждем кого-то, кто задерживается, и т.д. В любое такое время угроза обычно минимальна и видение может расширяться, получая новые прозрения. Такие интервалы неоценимы для внутреннего возрастания к более полной жизни, все более наполняющейся внутренним миром.

6. Признаки внутреннего усилия при риске и перестройке. Несомненно, мы будем действовать в соответствии с прозрениями, если считаем, что они должны стать теми новыми привычками мышления, которые вытесняют старые заблуждения. Прозрения требуют большего, чем признания только на словах. Они требуют верности. Они нуждаются в сильной эмоциональной поддержке. Они должны внедриться в образ жизни человека. Новой истине нельзя по-настоящему научиться, пока не начнешь действовать в соответствии с ней. Это означает, что что-то должно измениться внутри нас, изогнуться по-другому и затрещать, — это и будет признаком внутреннего усилия и напряжения.