О Милтоне Эриксоне

Разве не тяжелым испытанием является парадоксальное вме­шательство, когда пациентов просят испытать то, от чего они хотят избавиться? Пример — прием “утрирования” в бихевио- ральной (поведенческой) терапии: человеку, боящемуся клопов и желающему избавиться от этого страха, предлагают пережить крайнюю степень страха, представляя, как по всему телу кишмя кишат клопы. Этот тип парадоксального вмешательства есть не что иное, как тяжелое испытание. Точно так же требование но­вых ссор от скандальной супружеской пары или просьба довести отношения до разрыва, которого пара хотела бы избежать, яв­ляются не просто парадоксальным вмешательством, но и тяже­лым испытанием.

С другой стороны, если терапевтический парадокс определя­ется как протест пациента против терапевта, проявляемый через отказ вести себя в соответствии с проблемой, то в этом случае необходимо тяжелое испытание, заставляющее человека сопро­тивляться.

Еще один важный аспект парадоксального вмешательства — оно переводит непроизвольное действие, чем по определению является симптом, в намеренное. Человек должен намеренно делать то, чего он не может не делать, например, спонтанно есть, или отказываться от пищи, или испытывать боль, или беспокоиться. Когда все это делается сознательно, это уже, по определению, не симптом. Получив задание, человек, напри­мер, должен намеренно вызывать симптом каждый раз, когда он возникает непроизвольно, и таким образом симптом превра­щается в задание испытывать симптом. Если у человека два симптома, можно потребовать вызывать один из них сразу же, как только проявляется другой, тем самым дав парадоксальное задание, воздействующее сразу на оба симптома. Например, человек, страдающий одновременно и компульсивным поведе­нием, и крайней застенчивостью, получает задание общаться с незнакомыми людьми каждый раз, когда ведет себя компульсивно.

Терапевт как испытание.

Существует несколько видов испы­таний, которые эффективны лишь потому, что влияют на отно­шения клиента с терапевтом. Все тяжелые испытания исходят от терапевта, а их результативность зависит от его личности, но некоторые из них специально ориентированы на терапевта.

Например, когда терапевт “переопределяет” некий посту­пок, сообщение становится испытанием. Любой поступок, рас­сматриваемый клиентом с одной точки зрения, может быть описан терапевтом с менее приемлемой стороны и стать чем-то таким, что не нравится клиенту. Например, клиент описывает свои действия как месть, а терапевт называет их защитой и вы­полнением своих требований. Или же поступок, который кли­ент считает независимым, терапевт может определить как реак­цию на свои предписания и представить дело так, что клиент предпочел бы не совершать больше ничего подобного.

Другой вид тяжелых испытаний — приемы конфронтации, используемые некоторыми терапевтами. Когда терапевт застав­ляет клиента столкнуться лицом к лицу с тем, чего тот всеми силами избегает, и намеренно вызвать болезненные ощущения, это может считаться тяжелым испытанием. Испытанием явля­ются и интуитивные толкования, неприятные для клиента. В таких случаях скорее сама по себе терапия, нежели какое-то оп­ределенное действие терапевта, становится испытанием для че­ловека, причем испытанием, которое длится до тех пор, пока не исчезает проблема.

Гонорар терапевта может быть использован как испытание, если связать его рост с продолжением или усугублением симпто­ма. Кстати, это один из весьма любимых терапевтами видов тя­желого испытания.

Испытания, вовлекающие двух или более участников.

Испы­тание может предназначаться как одному человеку, так и группе людей. У Милтона Эриксона была разработана серия тяжелых испытаний для лечения детей, предназначенных и родителям, и ребенку. Типичным приемом было дать задание ребенку, страдающему энурезом, практиковаться в каллигра­фии каждый раз, когда кровать утром оказывается мокрой.

Мать ребенка была обязана ежедневно просыпаться на рассве­те и, если кровать оказывалась мокрой, будить ребенка и по­могать ему тренировать почерк. Если кровать была сухой, ре­бенку выполнять задание не требовалось, — но матери все равно приходилось просыпаться на рассвете. Такая процедура — т

яж

елое испытание как для матери, так и для ребенка, ко­торое завершалось прекращением энуреза и улучшением по­черка, к их обоюдной гордости.

Для семейной пары испытание может включать в себя цере­монию “похорон” прошлой измены одного из супругов. В этом случае испытание, на первый взгляд, должно заставить страдать обидчика, но на самом деле оно предназначено обоим. Или же задание выполняет вся семья, когда плохо ведет себя один из ее членов.

Все эти примеры показывают широкий выбор возможностей, и терапевту порой следует предложить испытание, которое зас­тавит человека скорее расстаться с симптоматическим поведени­ем, нежели выполнить его. Однако необходимо провести четкое разграничение между терапевтическими испытаниями, полез­ными для клиента, и испытаниями, приносящими клиенту страдания, — либо к выгоде терапевта, либо по причинам об­щественных установлений. Просто упрятать человека в тюрьму за воровство еще не означает дать ему терапевтическое испыта­ние; это всего лишь метод общественного контроля. Терапевты должны быть внимательными и не допускать публичного пресле­дования под предлогом терапии. Для большей ясности: задание должно быть добровольным и полезным для того, кто его вы­полняет, но не обязательным, кроме тех случаев, когда резуль­татом становится успешное достижение изменения по желанию клиента.

Каждый должен четко осознавать контекст терапевтического вмешательства. Например, Милтон Эриксон однажды изобрел процедуру, в которой мама садилась верхом на своего несдер­жанного сына, чтобы помочь ему стать менее агрессивным. По­зднее такая процедура была подхвачена рядом детских учрежде­ний как силовой способ принуждения детей вести себя опреде­ленным образом. Однако есть большая разница между любящей матерью, исправляющей ребенка для его же пользы и под руко­водством терапевта, и персоналом детского учреждения, отыг­рывающимся на ребенке под прикрытием помощи.

Тяжелые испытания, возникают ли они в результате случай­ных жизненных обстоятельств или целенаправленно создаются в ходе психотерапии, не имеют положительного эффекта сами по себе. Испытание может пойти на пользу, только когда оно ис­пользуется мастерски. Для применения этих техник требуется особое мастерство, впрочем как и для любого успешного лече­ния. Профессиональный разрез скальпелем резко отличается от тыканья ножом куда попало. Подобно этому, нечаянно заста­вить страдать человека — это одно; а создать ситуацию добро­вольного испытания — совершенно другое.

Этапы терапии испытанием

Как любое плановое лечение, терапия испытанием должна быть последовательным процессом, с тщательно продуманными этапами.

1)

Проблема должна быть четко определена.

Испытание лучше работает, если опирается на ясно очерченную пробле­му. К примеру, клиента можно спросить, может ли он опре­делить разницу между нормальной тревожностью и чрезмер­ной тревожностью, от которой он хотел бы избавиться с по­мощью терапии. Каждый в определенных ситуациях волнует­ся, и разграничение должно быть четким, так как задание должно выполняться только при возникновении ненормаль­ной тревожности. Иногда разница становится заметнее после выполнения тягостного задания, и клиент начинает относить­ся к лечению более серьезно. Кто-то может использовать тя­желое испытание как средство от скуки или неполноты жиз­ни, как способ разнообразить жизнь, однако такого рода процедура должна проводиться с большей осторожностью, чем в случае испытания попроще, следующего за конкретным симптоматическим проявлением.

2)

Человек должен стремиться к излечению.

Если человек проходит через испытание, он должен действительно хотеть из­бавиться от существующей проблемы. Желание вылечиться не всегда присутствует к началу терапии. Терапевт должен помочь клиенту в развитии мотивации для столь решительного шага. Выказывая доброжелательную заинтересованность, терапевт должен сформировать у клиента готовность преодолеть пробле­му. Методы здесь те же, что и при убеждении клиента следовать указаниям терапевта, только с дополнительным уточнением, что выполнять задание будет неприятно. Обычно терапевт под­черкивает серьезность проблемы, обсуждает неудачные попытки избавиться от нее, представляет проблему в виде задачи, с ко­торой клиенту надо решительно справиться, и делает особое ударение на том, что тяжелое испытание — это стандартный и всегда успешный прием.