Книга сказочных перемен

Было это две недели назад. Все эти две недели я не мог записать ни строчки, хотя думал о книге каждый день. Что-то явно пошло не так. Постепенно я вымарал все сказки, написанные вслед за частушками. Потом долго черкал сами частушки. И только когда сумел доправить (и дополнить) их до состояния, которое я не знаю как называется, но которое ощущаю как законченность, – вот тут ко мне «вернулась» книга. Кстати, все «сдвинулось» только тогда, когда я решил, что стишков должно быть 12 (а было то 8, то 11).

Что нам иллюстрирует данная история? А вот в аккурат ситуацию «вольности», с ее безбрежным и кайфовым потоком, который легко «зашкаливает» и рушит некие неизвестные, но очень важные законы. Этот поток ничто не ограничивает извне, и вся надежда только на внутреннее ограничение.

Чуточку подробнее: в этой ситуации есть следующие черты сюжетики вольности. Нарушение запрета вначале – и личного (обычно я не курю), и общественного (курение марихуаны запрещено в нашем государстве). Уравнивание «высокого» и «низкого» – и потому, что курение травы я обычно считаю чем-то примитивным и «низкопробным»; и в сочетании поэзии (для меня безусловно «высокого» искусства) с примитивной сюжетикой, «дубовой» рифмой и вполне пошлой символикой. Высвобождение буйного неконтролируемого потока – в данном случае слов, и, кстати, чувств. Чувство вседозволенности. И незаметный «перебор», который постепенно проявляется так же явно, как первоначальная пьянящая воля. Так и заканчивается комментарий И Цзин: «В становлении будет чрезмерность. Но беды не будет».

17. Последование

Вышел Ёжик из тумана

Дети мои, я хочу рассказать вам сказку. В одном лесу, хвойном да вольном, в тихой норке под кустом, под малиновым листом, жил Ёж, собою весьма хорош. Был он скрытен, хотя любопытен, глазки острые, ножки шустрые, плюс иголочки от хвостика до челочки. Знался с зайцами, бегал за белками, и жизнь его была такая себе певучая, а сказка начинается вот с какого случая.

Однажды на лес опустился туман, густой и теплый, как парное молоко. Ёжик спал, а потом проснулся, вышел на дорожку и обомлел. Всё, всё, всё было скрыто туманом-туманищем. Как зачарованный, Ёжик пошёл по лесной дороге, неведомо куда, а потом стало и неведомо откуда. Совсем по-другому пахли травы, и деревья, и цветы, и длинные, волшебные нити плыли по земле, как нестрашные змеи. Ёжик шёл, и даже немного спешил, как будто кто-то звал его.

И вдруг он увидел Лошадь. Мало того: это была Лошадь такого цвета… оранжевая – или светло-красная – и шёлково-рыжая – и волшебно прекрасная. Странно, что он смог её увидеть в тумане; застыл, а потом как пошёл – она шевельнулась и исчезла, а стук копыт он услышал лапками, и они застучали в его груди гулко-гулко среди безмолвного тумана.

И всё. Потом облако стало расходиться, подниматься, и Ёжик пошёл домой. Но только сердце его потеряло покой, сначала вроде легонько, а потом довольно, а потом по-настоящему. Рыжая Лошадь, оранжевая Лошадь, которую он видел в тумане, вмешалась в его мысли. Ничего в лесу не могло сравниться с ней. И вот Ёжик пожил-пожил в лесу, под своим кустом, под малиновым листом, а потом стал собираться в дорогу. Он узнал, что лошади живут на полях, и это совсем не лес, и идти туда долго-долго. Ну что ж! Он пошёл. Сначала по лесу, потом по долине, потом вдоль оврага, долго ли, коротко ль, вышел на поля и обомлел. Это что ж за ширь! Вообще! И ни одного дерева!

Путешествовать по полю было совсем не так легко, как в лесу. Куда идти – совсем непонятно. Маленькие животные вдали за два часа пути становились невероятно большими. (Так Ёжик узнал коров.) И трава, и мухи, и червячки были там совсем другими.

Так он шёл, шёл, а потом однажды увидел свою Лошадь. Но только издалека: пока он шёл к ней, она исчезла. И ещё через сколько-то дней повторилось то же самое. Но вот в третий раз, рано утром, она возникла совсем близко. Она паслась, ела траву, а он побежал к ней, и уже совсем рядом понял, до чего она огромна! Одно её копыто было размером с ежа! Она уходила вверх, безмерно прекрасная, оранжевая, светло-красная; ноги её были как деревца, а уж где бока и где голова! Ёжик стоял, потрясённый. Он никогда особенно не думал, что будет, когда он встретит свою мечту.

Потом она убежала, но страсть увидеть её только выросла, и Ёжик продолжил свои странствия по степи. Постепенно он понял, что оранжевая Лошадь (вместе с прочими лошадьми, чёрными и белыми) пасётся обычно в трёх-четырёх местах, и между ними – всего несколько дней ежиного пути. Он стал видеть её довольно часто. Однажды – однажды он нашёл её, когда она спала. Как сладко было лазать вокруг неё всю ночь! Таинственная грива лежала на земле, болтливые запахи обволакивали шкуру… Это было как тогда в тумане – было то, чего не бывает.

Так и жил Ёжик в таинственной степи, бродил в поисках рыжей Лошади. Постепенно он заметил, что лошади паслись не везде, а искали свои травы, а больше всего любили клевер. Тогда Ёжик стал привечать это растение и разносить его семена. Он был близок к земле и хорошо знал, где и отчего будет расти одна трава, а где и отчего – другая. В одном месте, которое и ему, и Лошади нравилось, он устроил целую поляну сладкого клевера, вырывая прочую траву и разбрасывая нужные семена (вряд ли рыжая Лошадь могла догадаться о таком). Лошади стали приходить туда так часто, что Ёжику не было нужды пускаться в далёкие степные переходы; надёжнее было ждать её у своей поляны клевера.

А ещё потом он понял, куда убегала его Лошадь, даже когда клевер не кончался: к водопою. Ёжик стал мечтать о том, как бы устроить водопой там же, где клевер. Это было, конечно, трудной задачей. Но Ёжик, всегда сам живший во влажных ложбинках земли, много знал о том, где вода стоит долго, куда уходит, откуда просачивается. Долго, трудно он рыл канавку; но вырыл, и вода была там почти всегда. Он не давал ей застаиваться, и чистый родник привлекал оранжевую Лошадь ещё пуще клевера. Когда она пила, Ёжик иногда затаивался совсем близко, и это было прекрасно: её морда с огромными глазами, длиннющими ресницами, нежными кисточками на ушах…

Замечала ли Лошадь Ёжика? Он этого не знал. Как-то, конечно, замечала; но знала ли, что это был один и тот же ёж? Чувствовала ли, что он поглаживает иногда её гриву ночами? Знала ли о его связи с родником и клевером? Ёжик не знал об этом и не очень задумывался. Иногда он крепко задумывался о другом: не сходить ли проведать свой лес? Но он знал, что пока он будет ходить, родник и клевер исчезнут, степь изменится, и слишком вероятно, что свою Лошадь он больше не увидит. А видеть её он очень хотел. Так и прожил Ёжик свою жизнь в безбрежной степи, поближе к огромной оранжевой Лошади. И было ему хорошо.

___ ___

_________

_________

___ ___

___ ___

_________

Простой и чудесный сюжет «Последования» основывается на том, что свободное существо (чья свобода была достигнута в предыдущей ситуации «вольной вольности») обладает естественной потребностью следовать за вышестоящим, более развитым, прекрасным. Не амбиции и не жадность человеческие, но сама душа стремится к этому. Отлично сказано в И Цзин: «будь правдив по отношению к прекрасному». Что же это значит? В первообразном смысле – следуй за прекрасным, будь с ним, сливайся с ним. Потому оно и кажется прекрасным, что душа стремится.

Итак, все начинается с того, что «в правящем предстоит перемена… Выйдешь за ворота, в твоих связях будет успех». Так и происходит с ежиком в сказке. Перемена в правящем – это смена идеала, к которому стремишься. Здесь стоит учесть, что настоящий идеал, как правило, бессознателен. То есть, например, при психотерапевтической работе «официальным идеалом» обычно будет заявленная цель, а реальным, работающим идеалом – соблюсти правила приличия и отыграть агрессию. И «переменой в правящем» может быть инсайт внезапного осознавания такого положения дел. «Так вот я что, оказывается, здесь все время делаю – терапевту мозги морочу…» Тут человек может забрать часть энергии из негативного поля и направить ее «за ворота» – на достижение желанной цели.