Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность

К. Нарциссизм? Ну, я часто стою в плавках перед зеркалом, проверяю себя…

А… любуюсь собой…

К. Любуюсь? Я бы не сказал так. Работа перед зеркалом — неотъемлемая часть тренировки. Взгляд здесь прежде всего критический. Любуются собой дилетанты, хотя не скрою, приятно, когда выходишь на пиковую форму, это впечатляет… Но уж во всяком случае не нарциссизм. Я много часов провел перед зеркалом, но никогда меня не возбуждала собственная нагота, не возбуждала сексуально — какой же это нарциссизм! Это эгоизм или эгоцентризм, который в умеренной форме присущ любому нормальному человеку.

Л. А я и говорю: нарциссизм без сексуальности. Может быть, только элементы нарциссизма. Это не просто эгоизм или эгоцентризм, те ведь не предполагают самолюбования, любования своей телесной красотой. А каким бы критическим ни был твой подход, отмечая впечатляющую, как ты говоришь, форму, ну конечно, смотришься в зеркало с некоторым любованием. Тебе приятно. От этого не уйти и стесняться этого нечего. А как насчет гомосексуальности или, лучше сказать, гомоэстетичности?

К. Гомики мне что-то среди культуристов не попадались, хотя есть, наверное, тот же Боб Пэрис. Но в моей среде не встречал. Может, их тут мало или я их не умею распознавать. Все любуются отлично разработанным мужским телом, поклоняются образцовым телам, но признаков эротического возбуждения — никогда. И в душевой ни у кого не замечал эрекции. Там бы гомик с ума сошел. Это же всё равно как нормальному мужику среди голых баб тренироваться. Шутки, конечно, бывают этого плана, но так, беззлобные. Никаких приставаний.

А. Я бы даже сказал, что культуристы в каком-то отношении антиподы гомосексуалов. Вероятно, и в отношении сексуальности. Вот взгляни на эти две стопки — культуристских журналов и гомоэротических журналов. Многое схоже — глянцевые цветные фото, красивые парни, на гомоэротических, может, не столь накачанные, но тоже не без этого. А вот что в них разного, даже если отвлечься от способа изображения, взять только сами тела — это их гениталии. На гомоэротических фото, даже если парни в плавках, видно, что у них весьма крупные члены. Отбирали, конечно. А теперь взгляни на культуристов. Эти огромные мужики просто поражают своими микроскопическими размерами гениталий. Меньше, чем у греческих статуй. Ну тоже как специально отобраны. Такой контраст: гора мышц и такая малюсенькая игрушка. У всех до единого!

К. Ну уж до единого… Хотя согласен, гипертрофированный пенис у чемпиона большая редкость, как впрочем и вообще. В порнозвезды отбирают, видимо, исключительно по этому критерию. Сравнивать впрямую здесь было бы некорректно…

А. Возможно. Но только ли отбор виноват? То ли тут какой-то общий закон обратной зависимости — вот Гэри Гриффин (1995: 18) тоже пишет о «знаменитой аксиоме»: «чем больше мускулы, тем меньше естество». То ли в самом деле сам собой получается отбор, селекция: там, в гомоэротике, отбирают по сексуальным признакам, и тут выходит как бы отбор: в культуристы идут как раз те, у кого слабы внешние признаки сексуальности (хотя на деле размер члена вовсе не говорит о степени сексуальности, но это беспокоит парней и они ищут возможности компенсировать это). То ли тренировки и анаболики приводят к некой атрофии гениталий. То ли просто культуристов обычно снимают в моменты сильных физических напряжений, когда гениталии ужимаются. Но факт налицо.

К. Обидный. Если факт. Возможно, просто у культуристов гениталии остаются нормального размера, но рядом с раздавшимися мускулами выглядят мизерными…

А. Ну, стесняться этого тоже нечего. У древних греков, родоначальников атлетики, все атлеты, свободные эллины, как ты должен знать, изображались всегда обнаженными и с крошечными, поистине детскими членами — такими заостренными, поскольку закрыты крайней плотью. И это не какая-то древняя цензура нравов — чтобы, мол, не бросались в глаза. Это древний идеал! Аристотель писал, что маленькие члены плодороднее, чем большие, так как сперма проходит по нему меньшее расстояние и не успевает остыть. Чепуха, конечно, но показательно. По Аристофану, у развратного юноши член большой, но мягкий, а у настоящего мужчины — маленький, но твердый.

Большие стоящие члены изображались только, так сказать, по профессиональной необходимости — у особых богов и сверхъестественных существ, связанных с культами плодородия: Приапа, Гермеса, сатиров. Из людей с огромными вяло висящими членами изображались только рабы. Помнишь картинку «раб в шахте»? В школьных учебниках истории у раба обычно отрезан большущий член. Но ты, конечно, видел и научные публикации. У древних индоариев та же картина. В «Камасутре» перечисляются четыре типа мужчин по размеру их стоячего члена, взгляни-ка в эту книгу — шуша («заяц», 5–7,5 см), мрига («самец-лань», 10–15 см), врисхубна («вол», 18–20 см) и ушва («жеребец», больше 29 см). Так вот идеалом считаются заяц и лань!

К. До 15 см!

А. Да. А так как греки и арии лучше других сохранили древнюю индоевропейскую мифологию и систему ценностей, то появляется подозрение, что у индоевропейцев вообще исконным идеалом (так сказать, идеологической ценностью) был маленький член.

К. Ха-ха, это интересно. Но ведь размером члена не определяется сексуальность.

А. Разумеется. А всё-таки как бы ты определил интенсивность сексуальных запросов культуристов? Степень сексуальности, что ли…

К. Вообще-то, культуристы — народ серьезный, откровенных эротоманов я как-то не встречал, других забот хватает. Степень сексуальности? Определять общую сексуальность, по-моему, то же самое, что мерить среднюю температуру по больничной палате. Дело это сугубо индивидуальное, хотя согласен, женатых среди культуристов небольшой процент. Не всякая женщина может ужиться с культуристом. В основном это холостяцкая среда. Женский же культуризм есть, конечно, но он в целом не идет ни в какое сравнение с мужским и вообще как-то не удался…

А. Может быть, парни идут в тренировочные залы, чтобы найти какую-то замену сексуальности?

К. Что-то в этом есть. Хорошо тому, кто нашел реализацию в сексе. А кто нет? Это очень хорошая разрядка для организма, если нет женщины. Характерно, что бабники в тренировочные залы не идут. На Западе в тюрьмах очень распространен бодибилдинг — нет женщин, бодибилдинг спасает. Шварценеггер как-то сказал, что хорошая тренировка подобна оргазму: всё тело вибрирует, мышцы наливаются кровью, горячая пульсация проходит по нервам. Пожалуй, этого не заменит даже женщина.

А. Но если это в самом деле какая-то замена сексуальности, то гомоэстетический характер культуризма, весь этот эстетический культ мужского тела, осуществляемый мужчинами и для мужчин, позволяет, вероятно, говорить о культуризме как замене именно гомосексуальности. Как о каком-то эквиваленте. О сублимации гомосексуальности, что ли… Но и о приближении к ней.

К. Это интересный и неожиданный для меня ракурс. Я не знаю, кем бы я был, если бы не бодибилдинг. Во всяком случае я не жалею, что отдал ему столько времени и сил. По крайней мере, это избавило меня от всяких комплексов и многих проблем».

На этом интервью окончилось. Каргапольцев принадлежал к элите петербургского бодибилдинга (сейчас он не выступает). Элита этого спорта, видимо, действительно в большой мере асексуальна, и воинственные призывы ее вождей отражают эту асексуальность. Но вокруг элиты существует огромная масса рядовых «качков». Те ведь тоже идут в тренировочные залы, чтобы компенсировать предполагаемый внешний недостаток мужества, обзавестись прекрасным телом, которым будут любоваться другие мужчины, и чтобы заместить тренингом неясные гомоэротические переживания, которые их подсознательно тревожат. Не все войдут в асексуальную элиту. Но даже в ней появляются Боб Пэрис и тот же Шварценеггер. А среди тех, кто не войдет, замена, вероятно, далеко не всем удастся. Гомоэстетическая почва, конечно, удобна для гомоэротических всходов.