Книга Сверхчеловека. Учебное пособие по техникам Вада Шлахтера

Нельзя ходить по территории нашей страны с кинжалом на поясе. Но есть люди, которые все равно будут ходить с кинжалами на поясах. Поэтому сказано: нельзя носить кинжал, если он не является элементом национального костюма. Даже если национальный костюм — почему-то тренировочный, фирмы «Адидас».

Нельзя, но можно, иными словами — никому нельзя, но в некоторых исключительных случаях можно.

Если в США или в Европе белый мужчина в течение тридцати секунд смотрит на белую женщину, его можно привлечь к суду за сексуальные домогательства. Любой афроамериканец может схватить эту женщину за ягодицы, и ему ничего за это не будет. А если женщина вздумает возмущаться, ее еще и за расизм привлекут.

То есть, одному человеку нельзя нарушать правила, другому нарушать можно.

Наша задача — перейти от великого «нельзя», как говорили братья Стругацкие, к великому «можно». Перейти в другой разряд, из человека, которому запрещено, превратиться в человека, которому разрешено.

Вы наверняка замечали такой феномен: умные, талантливые люди прозябают, а тупицы и бездари делают головокружительную карьеру, зарабатывают неимоверное количество денег и вообще успешны и радуются жизни.

Они не знают, что это невозможно. «Если бы я знал, что это невозможно, я бы за это не взялся никогда», — сказал великий немецкий ученый Макс Планк, один из основателей квантовой физики.

Возле пивных ларьков собираются люди, которых послушать — так каждый второй из них умнее президента, а каждый первый — всего правительства. И часто это действительно далеко не дураки. Но они почему-то продолжают собираться у ларьков. А решения начальства и правительства далеко не всегда оказываются лучшими из возможных.

Бывает, что человеку нравится особь противоположного пола, но он не решается обратить на себя ее внимание, придумывает объяснения, почему ему нельзя к ней подойти. Бывает, что человеку приходит в голову идея о каком-то направлении бизнеса, но он думает, сомневается — а потом выясняет, что кто-то другой не колебался и уже успешно эту идею осуществил.

Почему многие люди предпочитают находиться в тени, боятся действовать и принимать решения?

Очень часто мы не сознаем причин наших поступков. Мы одновременно повинуемся двум мощным силам нашей психики: умосознанию и подсознанию. И когда по указу подсознания мы поступаем абсолютно нелогично с точки зрения ума, мы пытаемся потом самим себе объяснить наши действия. И каждый раз мы находим причины и поводы, оправдывающие наше нелогичное поведение.

Но на самом деле в подавляющем большинстве случаев мы поступаем, повинуясь внутренним бессознательным порывам. Часть этих порывов заложена в нас изначально, а часть взращена воспитанием. Хотим мы или нет, но мы живем в плену мифов, которые для нас придумали другие люди. Я называю эти мифы программами. Они заложены в нас родителями, школой, обществом. Эти программы вшиты в наш мозг. Они диктуют поведение, они определяют, что нельзя и что необходимо.

Мы должны были родиться. Потом — научиться слушаться старших. К определенному возрасту приобрести определенные проблемы со здоровьем. Достичь определенной ступени карьерного роста — и начать разочаровываться. Все, чему нас учили, предназначено как раз для того, чтобы мы оставались на месте и никуда не продвинулись.

Европейский или российский мужчина с детства находится под гнетом женской авторитарности. Дома он в основном проводит время в обществе мамы или бабушки. Воспитатели в детском саду, учителя в школе — большей частью женщины, причем женщины не богатые, не успешные, не имеющие кучи любовников (а часто — и без мужа), не перемещающиеся на хорошем транспортном средстве, не отдыхающие пару-тройку раз в году у теплого моря.

Эти женщины хотят от своих воспитанников покорности, послушания и полного отсутствия инициативы. Цель женской авторитарности — занизить самооценку ребенка. Ему говорят: «Ты что, самый умный?», «Ты что, лучше всех?», — подразумевая, что он не является ни тем, ни другим, и он должен с этим согласиться. Я помню, что в пять лет я плакал и кричал воспитательнице в детском садике, что я самый умный, и меня не могли в этом разубедить. Только поступив в аспирантуру, я согласился с тем, что я не самый умный, что есть и другие, и они ничем не глупее меня.

Во всех нас с детства заложены программы на неудачу. Нас учили развивать одни качества, а в жизни нужны совершенно другие. Востребовано как раз то, что в нас с детства подавляли.

Вспомните пословицы и поговорки, которые мы подсознательно воспринимаем как истину.

«Всяк сверчок знай свой шесток». А какой шесток ваш — тот, на котором написано «первый вице-премьер» или «председатель правления»? Нет, пословица говорит о другом шестке — с надписью «токарь», «пекарь», «точильщик гаек» и тому подобное. Другого шестка не подразумевается.

«Семь раз отмерь, один раз отрежь». Да пока будешь отмерять третий раз, кто-то уже отрежет, и с отрезанным убежит.

«Не в свои сани не садись». Но вопрос в том, кто именно будет решать, какие сани ваши.

Есть дети покорные, послушные, их гладят по головке и хвалят. Они нравятся взрослым, но они, как правило, ничего в жизни не достигают. Есть дети упертые, наглые, тупые и настырные. И они обычно, вырастая, добиваются многого.

Нам приходится пробиваться в жизни, поступая вопреки заложенным в нас установкам, и чем активнее мы эти установки ломаем, тем большего успеха добиваемся.

Если вы поймете, как действуют эти механизмы, вы сможете перепрограммировать свою судьбу Вы сможете удалить из своей головы старые программы и записать новые. И вы получите огромное преимущество.

Любое человеческое общество состоит из четырех категорий — овцы, пастухи, сторожевые собаки, волки.

Закон для пастуха — это только его собственная воля, которую он навязывает овцам и собакам.

Для сторожевых собак есть один-единственный закон — воля пастуха. Обязанность собак — выполнение должностной инструкции, которую для них написал пастух. Сказал пастух охранять стадо — надо охранять. Сказал пастух разогнать несанкционированный митинг стада — надо разогнать.

Волки либо находятся в оппозиции к пастухам, либо сами становятся пастухами. Законы у них свои — чти вожака, десятую часть каждой украденной овцы отдавай в общую кассу стаи, не сотрудничай со сторожевыми собаками, не сдавай сторожевым собакам других волков.

Большинство законов написано и придумано только для овец.

Не будучи христианином, я все же считаю вершиной морали Нагорную проповедь Христа — лучше, чем он, о морали не скажешь. Но если сравнить ее с уголовным кодексом, можно увидеть полное совпадение. Не укради, не убий, не обманывай ближнего своего — для всего есть соответствующая статья уголовного кодекса. Эти книги составлены одинаково, их цель — примирить пастухов и овец.

А примирить пастухов и овец можно лишь одним-единственным способом — беспрекословным подчинением овец пастухам. А если еще овцы будут любить друг друга, значит, они будут заботиться друг о друге — тогда и пастухам и сторожевым собакам хлопот меньше.

Мораль — это продолжение закона. Нравственность — это продолжение закона. Чем ставить над каждой овцой по сторожевой собаке, достаточно поставить по сторожевой собаке в голову овцы. Тогда из головы овцы внутренний цербер будет давать команды. Внутренний надсмотрщик будет следить, чтобы овца не делала ничего такого, что может повредить другой овце, стаду, подорвать авторитет пастуха или сторожевой собаки.

Нормы морали хороши для овец, пастухам они только мешают. Если бы в Англии викторианской эпохи все вопили о правах человека, эта страна не захватила бы полмира. Если бы Российская империя вела столь же вялую и хилую национальную политику, как нынешние россияне, границы страны продвинулись бы до Тверской области и никак не дальше. Но это были другие люди, они жили по другим законам и по другим стереотипам.