Психоаналитическая традиция и современность

И это не единственное совпадение, встречающееся в работах Достоевского и Фрейда. В своем размышлении о роли религии в жизни человека основатель психоанализа неоднократно высказывал различные соображения, по своей сути воспроизводящие идеи, выраженные русским писателем в легенде о Великом инквизиторе. Правда, при осмыслении религиозной проблематики Фрейд не делает каких-либо ссылок на соответствующие страницы романа «Братья Карамазовы». Однако в своей работе «Достоевский и отцеубийство» он не только дает высокую оценку этому роману, но и подчеркивает, что легенда о Великом инквизиторе представляет собой одно из высочайших достижений мировой литературы (Freud, CPW, v. XXI, p. 177).

Сравнительный анализ работ Достоевского и Фрейда свидетельствует также о том, что основателю психоанализа настолько понравились некоторые положения русского писателя, высказанные им в различных романах, что он охотно взял их на вооружение и не раз использовал в своих трудах. В частности, Фрейду чрезвычайно понравилась характеристика Достоевским психологии как «палки о двух концах». Весьма примечательно, что это выражение неоднократно используется в целом ряде работ и Достоевского, и Фрейда.

В романе «Преступление и наказание» выражение «психология – палка о двух концах» вкладывается в уста Раскольникова, который размышляет с собой после своего визита к приставу следственных дел Порфирию Петровичу, после завершения словесной дуэли, закончившейся тем, что он чуть не выдал себя в процессе обсуждения мотивов поведения преступника, убившего старуху-процентщицу и ее сестру. Припоминая минувшие события, когда он под воздействием какого-то непонятного ему влечения вернулся на место преступления, Раскольников пришел к выводу, что у Порфирия Петровича нет никаких фактов, подтверждающих его подозрения относительно убийцы, нет ничего конкретного, «кроме психологии, которая о двух концах».

Эта же характеристика психологии повторяется и в романе «Братья Карамазовы» в речи защитника Фетюковича, приводящего различные оправдательные аргументы в пользу подсудимого Дмитрия Карамазова, обвиняющегося в убийстве своего отца. После речи прокурора, построенной на раскрытии психологии преступления, адвокат по-своему интерпретирует все представленные на суд доказательства вины подсудимого. При этом он замечает, что психология хоть и глубокая вещь, «а все-таки похожа на палку о двух концах». В противоположность рассуждениям прокурора защитник так использует психологическую аргументацию, что практически представляет перед судом присяжных совершенно другую психологию. Он прибегает к ней для того, чтобы наглядно показать, как и каким образом из психологии можно вывести все что угодно.

В работе «Достоевский и отцеубийство» Фрейд обращает внимание на то, что в романе «Братья Карамазовы» в речи защитника на суде прозвучала насмешка над психологией, названной «палкой о двух концах». Он не может отнести подобную насмешку к психологическому знанию как таковому, поскольку психоанализ рассматривается им в качестве одной из частей психологии как науки. По его убеждению, насмешку заслуживает отнюдь не психология, а такой процесс дознания, в результате которого обвинение в совершенном преступлении выдвигается против человека, на самом деле не являющегося реальным убийцей. Правда, в романе Достоевского «Братья Карамазовы» вряд ли речь идет о насмешке над психологией как таковой. При всем том, что русский писатель подчас действительно не выражал какого-либо особого почтения по отношению к психологии, тем не менее он не отрицал ее значения в плане возможного понимания с ее помощью природы человека. Поэтому когда в романе «Братья Карамазовы» защитник Фетюкович демонстрирует в суде перед присяжными свое искусство выведения из психологии выводов, совершенно противоположных заключениям прокурора, то он тем самым хочет показать зависимость психологии от того, в каких руках она находится и кем используется. И это насмешка не над психологией вообще, а над злоупотреблением ею со стороны некоторых людей, преследующих свои корыстные цели. Неслучайно, называя психологию «палкой о двух концах», защитник, в конечном счете, вынужден сделать пояснение: «Я говорю про излишнюю психологию, господа присяжные, про некоторое злоупотребление ею».

В данном случае не имеет значения, насколько адекватным является понимание Фрейдом того, что в действительности подразумевал Достоевский, вкладывая в уста защитника фразу о психологии «как палки о двух концах». Важнее другое. А именно то, что основатель психоанализа воспринял образное сравнение, введенное в оборот русским писателем. И не просто воспринял, но и использовал его в последующих своих трудах, как это имело место в работах, опубликованных в начале 1930-х годов. Так, например, в работе, посвященной анализу одного случая истерии (1831), Фрейд вновь ссылается на роман Достоевского «Братья Карамазовы» и в связи с этим приводит фразу о психологии «как палке о двух концах». А в работе «Женская сексуальность» (1931) он пишет о «кастрационном комплексе» в женском характере и считает, что возможные возражения против его понимания женской психологии в связи с ранее рассмотренными им представлениями об эдиповом комплексе и подавлении «женского начала» напоминают знаменитое выражение Достоевского «палка о двух концах» (Freud, CPW, v. XXI, p. 230, 252).

Как видим, в своих работах основатель психоанализа действительно использовал ряд идей, ранее высказанных русским писателем. Это свидетельствует о том, что, во-первых, ему были близки по духу многие размышления Достоевского о человеке, мотивах его поведения, преступлении и наказании, вине и раскаянии, а во-вторых, он был не прочь заимствовать некоторые из них, считая их верными, художественно привлекательными, способствующими лучшему пониманию человеческой души. Фрейду не могли не импонировать писательские портретные зарисовки облика различных героев, наглядно иллюстрирующие перед читателями всю сложность переживаний человека, постоянные ошибки и коллизии, происходящие в результате столкновения между собой противоположных влечений индивида, многочисленные драмы и трагедии, разыгрывающиеся в недрах человеческой души при обострении внутрипсихических конфликтов, вызванных к жизни укорами и терзаниями, мучениями и болью, порождаемыми преступной совестью. И, конечно же, его внимание не могли не привлечь мастерски описанные Достоевским повороты событий, образно демонстрирующие силу бессознательных влечений человека, не доходящих до его сознания и вызывающих раздвоенность, расщепленность личности, а также бурное проявление чувств, стирающих грань между гением и злодейством, мудростью и глупостью, прозорливостью и идиотизмом, здоровьем и болезнью. Как никому другому, ему были близки размышления русского писателя о разрушении целостности сфер общения человека и его мировосприятия, которое осуществляет «нервозная, измученная и раздвоившаяся природа людей нашего времени» («Бесы»).

И если Достоевский средствами художественного изображения дает яркие примеры проявления нервозности героев своих произведений, то Фрейд с помощью психоаналитического метода пытается раскрыть внутренние механизмы возникновения неврозов. Собственно говоря, его клиническая и теоретическая деятельность как раз и была направлена на то, чтобы с психоаналитических позиций выявить глубинные процессы, способствующие образованию симптомов, на основе которых развиваются психические заболевания человека. Он исходит из того, что невроз является следствием неведения человеком душевных процессов, о которых ему следовало бы знать. Как и невротик, здоровый человек тоже может не осознавать внутренних процессов, протекающих в его душе. Однако, если здоровый человек не понимает смысла происходящего в глубинах его психики и не видит логических связей между прошлым и настоящим, то это все же не сказывается на его жизнедеятельности. Все возможные конфликтные ситуации разрешаются у нормального человека на уровне символических представлений, наиболее активно проявляющихся в сновидениях, научном или художественном творчестве, юморе и другой деятельности, не вызывающей крайне негативных эмоций. В отличие от здорового человека у невротика, по мнению Фрейда, психика находится во власти «вытесненного» бессознательного, в результате чего конфликтные ситуации получают только видимость разрешения. Нарушение логических связей между прошлым и настоящим ведет к тому, что смысл происходящего ускользает из сознания человека, а незнание им глубинных процессов, постепенно становящееся патологическим, вызывает бесконечные сомнения, мучительные переживания и болезненные страдания.