Психология свободы

Ну, определенческих ипостасей у подобных понятий – способно быть помногу. Дадим нашему хотя бы одну. Это помимо той представляемости, которая и так уже, видать, возникла у читателя – хотя бы как некая смутность (слова-то для обозначения стараешься подбирать точно, насколько это возможно, а читатель с Луны не упал, имеет значительный опыт обращаемости со словами: мы все приобщены к одной сокровищнице в лице родного языка, и не беда, что каждый – слегка по-своему).

Как понятие, словосочетание означает всё смонтированное человеческой субъектностью: ею из себя строго для себя. Смонтированное с помощью ряда надставляющихся внутрисубъектностных сократительностей, ставящихся в определённую соотнесённость друг с дружкой. Ежели субъективно-ощущенчески на себя как психику оборотиться, эта смонтированность предстаёт некой квазисубстанцией, вам имманентной (ну, от которой вам в себе некуда деваться, с которой вы принципиально не можете расстаться).

Итак, квазисубстанция, каковой себе – в себе – являетесь. Любое нечто из неё – обязательно приведено в соотнесённость со всем из неё прочим. Оказываясь связанностью элементов просто через факт наличия "субстанции" меж ними. Факт наличия её как их носителя.

Но это ещё не всё! Возникшие (ну, выделившиеся) в квазисубстанции элементы – могут связываться и специальной сокращаемостью её между ними. Удержание их вместе – через такую сокращённость!

То есть что? Сперва "субстанция" локально сокращается в самой себе, давая тем некий свой элемент, затем такое происходит множественно, оборачиваясь неким количеством элементов, а уж каждый из них – может оказаться увязанным с любым другим, через специальную сокращённость "субстанции" меж ними. Это с тем, что сокращённость та – сама становится объектом приложения сродства к сокращаемости у "субстанции". Ну, возможности сокращаться "материалу", заполняющему ваш психообъём и, условно говоря, расположенному между той сокращённостью и сокращённостью какой-либо другой. Если эта возможность реализуется, происходит надставка! И так порой бывает до весьма зыбких и валких образований, являющих собой воплотившесть большой степени надставления.

Так что некая квазисубстанция в вашем психолице, да сокращающаяся между своими частями – в качестве объединяющего их акта, с тем что части те – попросту более ранние (и локальные!) сократившести той же квазисубстанции. В самом начале давшей две наипервичные свои локально-сокращённости, бывших каждая "просто сократившестью", а не "сократившестью между чем-то и чем-то".

Такое возможно. Ведь всякая объёмная субстантность – она чисто определенчески способна частью своего объёма выступить ужавшейся. Когда ужимаемость такая сколько-то уменьшает общую объёмность субстантности, или происходит за счёт разрежения всех остающихся её частей. А если не говорить об ужимаемости, то надо говорить хотя бы о напрягаемости той субстантности, то бишь о переходе какой-то своей локалью в активное состояние (ну, на ступень более активное, чем было).

Или дадим такой образ: человеческая субъектность есть в себе некая глина, прежде всего остального. Глина в смысле того, что по самому своему определению не имеет формы, но способно составлять наполнение. И то "глина", способная в самой себе подаваться в какую угодно сторону. Такая подающесть её относительно себя самой по какому-либо направлению – то частная сокращаемость субъектности в самой себе (сокращаемость в смысле протекания активности, связанной как-то с понятием длины). А удерживающаяся сокращённость – то непрерывно возобновляемая сокращаемость: по одному и тому же направлению и на одно и то же расстояние. Она являет собой некую скособоченность "глины", и есть уже субъектностная сделанность из себя чего-то для себя: ну, тою скособоченностью субъектность начинает выступать в себе какой-то частной формой – по отношению к остальной себе как воплощению бесформенности. Вот соотнесением подобных форм – и надставлением их одно над другим в самых причудливых ансамблях – человеческая субъектность и лепит себя, лепит в смысле являемости себе первой сцены физического своего бытия. Фигурантности в жизни.

С безформенностью – как принципиальной формонеимеемостью – ещё хорошо увязывается понятие глии. Психоглия – вот чем фигурируем в себе, ежели брать себя в самом непосредственном отношении. Такое вот необходимое "костыльное" понятие получается. И брать себя в самом непосредственном отношении – это брать себя строго для самого себя, иначе будь сказано. Тогда все люди – заведомо предстают не в состоянии просечь тебя точно в том качестве, в каком сам себя просекаешь.

Остаётся только добавить, что это всё фактически отвечалось на вопрос, чем для себя выглядишь, ежели смотришь на себя из предельно внутренней своей психопозиции. Ежели всматриваешься в себя обязательно до самого конца, иначе будь сказано.

19. Стоит упомянуть на будущее один интересный аспект социальной психологии: народ вообще не умеет врать. В смысле народа в целом. Отдельный субъект – да, а народ, в который он входит, нет. Тем самым, имеющаяся у каждого народа доисторическая сказительность (былины, саги и тому подобное) суть правда, именно быль. Только более или менее искажённая веками пересказов в поколениях: накапливаются и чисто технические ошибки, и отрицательная сказываемость разностей менталитетов поколений. У каждого поколения – свой менталитет, который хоть сколько-то несёт в себе каждый конкретный исполнитель – сказитель или переписчик. Тем невольно привнося его – в качестве фона – в пересказываемое. Выражаться в лингвистическом ключе, так поколенческий менталитет сказителя незаметно наводит в пересказе речевой субстрат и суперстрат. Ну, подслойку с надслойкой. Которые и есть скрытые искажения.

Итак, народ не умеет врать, а потому былинам надо верить – пусть не дословно, но хотя бы в смысле проглядывающего из них уровня отношений человека с природой. Спешу застолбить уже здесь, в вводной части, эту смыслопосылку – в силу её принципиальной важности для некоторых последующих разделов книги. Просто анализ человеческой субъектности с заявленных нами позиций – он дальше неизбежно утыкает в представления об уровне её возможностей, соответствующем как раз былинному. Автор с этим столкнулся, придётся столкнуться и читателю.

А заодно здесь ещё вот что. В пятнадцатом пункте употребляли мы выражение: "просто оно само так получается". Уже тогда брали его в кавычки, намекая, что используется так называемое ходячее выражение. Обычно указующее на скрытый момент людской жизнеустроенности, достаточно часто для всех проявляющийся. В шестнадцатом же – употребили ещё одно подобное выражение: "просто в голову не приходит". Указующее на существование у людей вредной психостереотипики. Есть и другие "ходячие выражения".