Пробуждение тигра - исцеление травмы

Мои наблюдения за множеством травмированных людей привели меня к заключению, что посттравматические симптомы в основе своей являются незавершенными физиологическими реакциями, приостановленными из-за страха. Наша реакция на ситуацию, несущую угрозу для жизни, останется симптоматической до тех пор, пока она не придет к завершению. Одним из примеров того является посттравматический стресс. Эти симптомы не прекратятся до тех пор, пока реакция не получит своей разрядки и не будет завершена. Энергия, заключенная в иммобилизации, может быть трансформирована, как мы уже видели в случаях с Бобом Баркли и Ненси (см. вторую главу). Оба этих человека успешно осуществили биологическую мобилизацию и разрядку энергии, предназначенной для выживания, что позволило им полностью вернуть себе свою жизненную силу.

Птица, которая ударилась об оконное стекло, по ошибке приняв его за открытое небо, выглядит оглушенной, и даже мертвой. Ребенку, ставшему свидетелем этого столкновения птицы с окном, возможно, трудно будет удержаться, чтобы не подойти к раненному животному. Движимый любопытством, участием или желанием помочь, он может взять птицу в руки. Тепло детских рук поможет вернуть птицу к нормальной жизни. Когда птица начнет дрожать, тем самым она подаст сигналы, что вновь начинает ориентироваться в окружающем пространстве. Она может слегка пошатнуться, попытаться восстановить равновесие и оглядеться вокруг. Если птица не ранена, и ничто не помешает ей пройти через процесс дрожания и переориентации, она пройдет через иммобилизацию и улетит, не получив никакой травмы. Если процесс дрожания будет чем-то прерван, это может обернуться серьезными последствиями для животного. Если ребенок попытается погладить птицу в момент, когда она проявляет первые признаки жизни, процесс переориентации может быть нарушен, что вновь приведет ее в шоковое состояние. Если процесс разрядки будет прерываться снова и снова, то каждое из последующих состояний шока будет продолжаться дольше предыдущего. И, в конце концов, птица может даже умереть от страха, сокрушенная собственной беспомощностью. Хотя мы, люди, умираем от травмы довольно редко, тем не менее, мы страдаем, если оказываемся не в состоянии разрядить энергию, блокированную в нас при помощи реакции замирания. Травмированный ветеран, жертва изнасилования, ребенок, испытавший жестокое обращение, антилопа или птица — все они столкнулись с ситуациями, ошеломившими их. Если они не смогут при этом сразу сориентироваться и сделать выбор между борьбой и бегством, то они придут в состояние оцепенения или коллапса. И лишь те из них, которые смогут разрядить эту энергию, восстановят свое прежнее состояние. Вместо того, чтобы пройти через реакцию замирания и завершить ее, как это постоянно делают животные, люди часто попадают в водоворот целого созвездия симптомов, которые все больше и больше подтачивают их силы. Чтобы пройти через травму, нам необходима тишина, безопасность и защита, похожая на то, что есть у птицы, ощущающей нежное тепло детских рук. Нам нужна поддержка наших друзей и родственников, а также самой природы. Обретая эту связь и поддержку, мы вновь сможем почувствовать доверие и отдать должное тому естественному процессу, который принесет нам ощущение завершенности и целостности, а со временем — душевного покоя.

Оливер Сакс, автор книг «Пробуждения», «Человек, который перепутал свою жену со шляпой» и «Мигрень», в третьей из перечисленных книг описывает повторяющиеся приступы нескольких своих пациентов. Мигрень — это стрессовая реакция нервной системы, которая очень похожа на посттравматические реакции (оцепенение), и зачастую имеет к ним прямое отношение. Сакс рассказывает захватывающую историю одного математика, у которого был недельный цикл мигреней. В среду этот математик становился нервным и раздраженным. В четверг и в пятницу его стресс настолько усиливался, что он уже не был в состоянии работать. В субботу он становился крайне возбужденным, а в воскресенье он испытывал самый настоящий приступ мигрени. Но к середине дня его мигрень рассеивалась и исчезала. При первых признаках исчезновения боли этот человек испытывал творческое перерождение, и надежды вновь переполняли его. В понедельник и вторник он чувствовал себя опять свежим, помолодевшим и обновленным. Спокойный и творчески настроенный, он плодотворно трудился до среды, но потом вновь начинал чувствовать раздражение, и весь цикл повторялся сначала.

Используя лекарства, смягчающие симптомы мигрени, Сакс стал понимать, что тем самым он блокирует творческое начало своего пациента. Доктор Сакс сетует в своей кни ге: «Когда я «излечивал» этого человека от мигрени, я также «излечивал» его от математики. Вместе с патологией исчезала и его способность к творчеству». Сакс объясняет, что после приступа мигрени пациенты могут слегка вспотеть или испытать сильное мочеиспускание, переживая состоянии, которое он называет «физиологический катарсис». Таких реакций не происходило, если этот человек начинал принимать лекарства. Подобным же образом, в момент разрешения и исцеления травмы, у человека могут выступить небольшие капельки теплого пота. Переходя от тревожного озноба к возрастающему волнению и волнам покалывающего тепла, тело, с его природной способностью к исцелению, растапливает айсберг, созданный глубоким травматическим «оледенением». Тревога и отчаяние могут стать источником для творчества, если мы позволим себе испытать и пережить телесные ощущения, такие, например, как дрожь, происходящие из травматических симптомов.

В симптомах травмы содержатся те самые энергии, возможности и ресурсы, которые необходимы для их конструктивной трансформации. Творческий процесс исцеления может быть блокирован множеством способов — лекарствами, подавляющими симптомы, слишком сильным акцентом на приспособлении и контроле, а также отрицанием или обесцениванием своих чувств и ощущений.

В 1992 году, в своей статье под названием «Раны, которые нельзя исцелить», напечатанной в газете «Нью-Йорк Таймс», один из ведущих научно-популярных писателей Дениел Голман описывает общепринятый медицинский гляд на травму как на болезнь, действие которой необратимо. Единственная надежда заключается в том, что будет найдена волшебная капсула (такая, как прозак), которая исцелит это «заболевание мозга». Голман цитирует доктора Денниса Чарни, психиатра из Йелля:

«Не важно, был ли это бесконечный, непрекращающийся страх или сражение, ураган… или автомобильная авария…любой неконтролируемый стресс может оказать одно и то же биологическое воздействие… Жертвы разрушительной травмы могут никогда уже не вернуться в прежнее биологическое состояние. [изменение шрифта добавлено]».

В той же статье из газеты «Нью-Йорк Таймс» Голман цитирует другого исследователя, доктора Немерофф:

Следующий шаг, который предлагает вам этот исследователь, состоит в том, чтобы «найти нужные лекарства и подавить эту реакцию [дрожи]». Лекарства могут быть полезны для того, чтобы оттянуть время и помочь травмированному человеку придти в стабильное состояние. Однако если применять их в течение долгого времени, подавляя естественные попытки тела сбалансировать стресс, эти лекарства будут препятствовать исцелению. Для того чтобы завершить свой биологический курс действий, имеющий ясную цель, организму требуются спонтанные дрожь и тряска, которые мы наблюдаем во всем животном мире. В видеофильме Национального Географического Общества, который называется «Чего боится полярный медведь», снятом в 1982 году, можно ясно наблюдать это явление. После напряженной погони, полярный медведь получает укол стрелы с транквилизатором. По мере того, как он медленно отходит от наркоза, медведь проходит через длительный период, в течение которого он дрожит и трясется, и только после этого возвращается в нормальное состояние.