Предназначение Души.

Д-р Н.: Нет ли в столь позднем соединении отрицательной стороны? Ведь Вы в таком случае имеете дело с более независимым существом.

СУБЪЕКТ: Некоторые из моих друзей тоже считают так. Я думаю иначе. Я хочу беседовать с ребенком, когда существует больше взаимного понимания, или осознанности.

Д-р Н.: (как бы не понимая — чтобы спровоцировать соответствующую реакцию) Беседовать — беседовать с плодом — о чем Вы говорите?..

СУБЪЕКТ: (смеется над моим вопросом) Конечно, мы взаимодействуем с ребенком.

Д-р Н.: Давайте не торопясь рассмотрим это. Кто заговаривает первым?

СУБЪЕКТ: Ребенок может сказать: «Ты кто?» Я отвечаю: «Друг, который пришел поиграть с тобой и быть частью тебя».

Д-р Н.: (намеренно провоцируя) Разве это не обман? Вы пришли не играть. Вы пришли, чтобы оккупировать его ум.

СУБЪЕКТ: О, Бога ради! С кем Вы разговариваете? Этот ум и моя душа были созданы друг для друга. Вы думаете, что я своего рода иноземный захватчик здесь, на Земле? Я соединялся с детьми, которые были рады мне, как если бы ожидали моего прихода.

Д-р Н.: Есть души, имеющие другой опыт.

СУБЪЕКТ: Послушайте, я знаю души, которые очень неуклюжи. Они входят, как бык в китайский магазин, выплескивая свой чрез мерный энтузиазм. Слишком много ударной энергии сразу вызывает сопротивление со стороны ребенка.

Д-р И.: В Вашей нынешней жизни был ли ребенок вообще обеспокоен Вашим вхождением?

СУБЪЕКТ: Нет, они еще немного знают, чтобы быть обеспокоенными. Я начинаю с самого нежного обращения с мозгом. Я могу сразу же спроецировать теплые мысли любви и поддержки. Большая часть детей сразу же принимают меня как часть себя. Некоторые воздерживаются — подобно моему нынешнему телу.

Д-р Н.: Неужели? Что же необычного было в этих телах?

СУБЪЕКТ: Ничего серьезного. Они просто думали: «Теперь, когда ты здесь, кем буду я?»

Д-р Н.: Я полагаю, это серьезный вопрос. По существу, ребенок признает, что его личность зависит от Вас.

СУБЪЕКТ: (терпеливо) Ребенок начал спрашивать себя: «Кто я?». Некоторые дети лучше осознают это, чем другие. Некоторые сопротивляются, потому что для них мы являемся фактором, вторгающимся в их инертное начало, — как жемчуг в устрице.

Д-р Н.: Значит, Вам не кажется, что ребенок чувствует, будто его вынуждают отказаться от каких-то его индивидуальных особенностей?

СУБЪЕКТ: Нет, мы приходим как души, чтобы дать ребенку… глубину личности. Его существо улучшается благодаря нашему присутствию. Без нас они были бы подобны незрелому фрукту.

Д-р Н.: Но понимает ли ребенок что-либо из этого до своего рождения?

СУБЪЕКТ: Он лишь знает, что я хочу быть ему другом, чтобы делать что-то вместе. Мы начинаем общение с таких простых вещей, как, например, неудобное положение тела в утробе матери. Иногда пуповина закручивается вокруг шеи ребенка, и я успокаиваю его — в противном случае он стал бы беспокойно двигаться и ухудшил бы ситуацию.

Д-р Н.: Пожалуйста, продолжайте рассказ о том, как Вы помогаете ребенку.

СУБЪЕКТ: Я подготавливаю ребенка к рождению, которое может стать шоком для него. Представьте, как Вас выталкивают из теплого, удобного, безопасного лона в яркое пространство больничного помещения… шум… необходимость вдыхать воздух… Вас обрабатывают… Ребенок ценит мою помощь, потому что моя главная цель сейчас — помочь ребенку преодолеть страх, успокоить его и заверить, что все будет хорошо.

Д-р Н.: Мне интересно, как чувствовали себя дети до того, как души стали приходить к ним на помощь?

СУБЪЕКТ: Мозг был слишком примитивным тогда, чтобы осмысливать травму рождения. Сознание было неразвитым. (Смеется) Конечно, меня ведь не было рядом в те дни.

Д-р Н.: Можете ли Вы каким-либо образом успокоить встревоженную мать?

СУБЪЕКТ: Мы должны быть искусны в этом. Во время моих многочисленных воплощений я мало влиял на своих матерей, если они чего-то пугались, были грустны или сердились во время беременности. Вы должны быть способны подстроить свои энергетические вибрации с естественными ритмами как ребенка, так и матери. Вам нужно гармонизировать три типа волн, в том числе и Ваши собственные — чтобы успокоить мать. Я даже могу побудить ребенка толкнуть мать в живот, чтобы дать ей знать, что с нами все в порядке.

Д-р Н.: И с рождением, наверное, трудная работа слияния считается завершенной?

СУБЪЕКТ: Честно говоря, слияние еще не заканчивается даже для меня. Я говорю со своим телом, как со вторым существом, вплоть до шести лет. Лучше не форсировать полное слияние. Мы какое-то время играем в игры, как два отдельных существа.

Д-р Н.: Я заметил, что многие маленькие дети говорят с собой, как если бы они играли с каким-то воображаемым другом. Не душа ли это?

СУБЪЕКТ: (усмехаясь) Правильно, хотя наши Гиды тоже любят играть с нами, когда мы маленькие. И не замечали ли Вы, что старые люди тоже много говорят с собой? Они готовятся к расставанию на другом конце своего пути.

Д-р Н.: В целом, как Вы в жизни после жизни относитесь к возвращению на Землю?

СУБЪЕКТ: Как к подарку. Это такая многогранная планета. Конечно, это место приносит сердечную боль, но оно также восхитительно и невероятно прекрасно. Человеческое тело — это чудо формы и структуры. Я всегда с благоговением отношусь к каждому новому телу, к многочисленным способам выражения себя в них, особенно к самому важному способу — любви.

Глава 10.НАШ ДУХОВНЫЙ ПУТЬ

Идея нашего воскрешения в качестве существ, принадлежащих царству вечности, уходит своими корнями в далекое прошлое человечества. Уже на заре нашего существования мы твердо верили в то, что жизнь и «послежизнь» поддерживаются Божественным разумом как некое единое целое. Эта вера запечатлена в памяти многих людей, которых я переносил с помощью метода регрессии в Каменный Век. С тех пор на протяжении столетий мы относились к Миру Душ скорее как к другому состоянию сознания, чем к какому-то абстрактному месту. «Послежизнь» считалась просто продолжением нашей физической жизни. Я думаю, что мир воз вращается к этим идеям, которые когда-то прекрасно сформулировал Спиноза, сказав: «Весь космос — это единая субстанция, частью которой мы являемся. Бог — не какое-то внешнее проявление; он — это все, что существует».

Я считаю, что легенды об Атлантиде, Шангри-Ла и другие происходят из нашей извечной тоски об утраченной Утопии, однажды имевшей место в нашей истории. В сверхсознательном уме каждого человека, которого я когда-либо погружал в состояние глубоко гипноза, имеется память о некоем Утопическом доме. Первоначально идеи об Утопии иллюстрировали больше идеи и мысли, а не общество. Мои Субъекты видят Мир Душ как общность идей. В этом смысле «послежизнь» связана с самоочищением мысли. Существа, которые еще воплощаются, далеки от совершенства, о чем свидетельствуют мои Случаи. Тем не менее, мы со всей смелостью можем считать наше существование в Мире Душ той самой Утопией, потому что там существует всеобщая гармония духа. Справедливость, честность, чувство юмора и любовь являются важнейшей основой нашей жизни после жизни.

После ознакомления с информацией, содержащейся в этой книге, наверное, должно показаться жестоким то, что Утопия, заветный мир наших грез, действительно существует внутри нас, но скрыт от нашего сознания, блокирован амнезией. Когда некоторые из этих блоков пре одолеваются с помощью гипноза, медитации, молитвы, ченнелинга, йоги, воображения и снов или ментального состояния, достигаемого благодаря физическим усилиям, возникает ощущение личной силы и могущества. Еще 2400 лет назад Платон писал о реинкарнации и говорил, что, воплощаясь, души должны переправляться через Лету, Реку Забвения, чьи воды блокируют память о нашей истинной природе.