Краткая история всего

словами, в индустриальной онтологии.

Дело в том, что экологическая мудрость не заключается в том, чтобы жить в

соответствии с природой, она состоит в том, чтобы дать людям возможность прийти к

соглашению о том, как жить в соответствии с природой.

Мудрость — это интерсубъективное соответствие в ноосфере, а не приспособление в

биосфере. Мир биосферы не может стать источником мудрости. Ее также нельзя найти на

картах чувственно-воспринимаемых внешних поверхностей. Мудрость — это поиск

интерсубъективного соответствия в ноосфере, основанного на взаимном понимании и

укорененного в искренности. У нее есть свои уровни развития и своя логика, и ее нельзя

получить в мире эмпирической природы.

Но если вашим Богом является доконвенциональная биосфера, тогда, чтобы спастись, вы должны быть ближе к чувственно-воспринимаемой природе. А так как современность

разделяет эту природу, вы должны вернуться к состоянию, предшествующему

дифференциации. Вы должны вернуться в досовременный мир.

В: Регрессивное соскальзывание.

КУ: Да. И поэтому когда сторонники лагеря Эго стремились к тому, что их

противники называли подавлением, сторонники лагеря Эко стремились к регрессу.

Подавление и регресс были и остаются близнецами, двумя козырями игры на

поверхности, двумя машинами индустриальной онтологии.

Машина, везущая в прошлое

В: Эко-романтиков очень заботила потерянная слава прошедших времен.

КУ: Да. Начиная с восемнадцатого века и вплоть до сегодняшних дней, Эко-

романтики занимались тем, что пытались построить машину, которая смогла бы отвезти

их в прошлое, в их любимый период, когда культура была менее дифференцирована от

природы. Начался великий поиск Потерянного Рая.

Это был не поиск вечного Духа, который мы сегодня отчуждаем своими

противоречивыми и корыстными действиями, а поиск «духа», который полностью

присутствовал в определенную историческую эпоху, в недавнем прошлом или в

доисторический период, но затем был «убит» во время великого Преступления культуры.

В: Первые Романтики обращались к Греции.

КУ: Да, для ранних романтиков, таких как Шиллер, Древняя Греция была, наверное, самой популярной и любимой остановкой экспресса в прошлое, потому что они полагали, 197

что разум и тело в тот период находились в «единстве» (они действительно в то время еще

не были сильно разделены). И не важно, что как раз по этой причине треть населения

Греции была рабами, а женщины и дети фактически находились на положении рабов. В

тот период было мало современных проблем, это правда, но так же мало было и

достоинств.

Древняя Греция сейчас не так популярна среди Романтиков, главным образом

потому, что, будучи аграрной культурой, она была патриархальной. Поэтому современные

Романтики прошли на один шаг дальше и избрали предметом почитания садоводческие

культуры. Сегодня это самая популярная остановка среди экофеминистов. Эти общества, как мы уже видели, были основаны большей частью на матриархате и поклонялись

Великой Матери.

Но мы должны игнорировать одну почти повсеместно распространенную черту

доаграрных обществ — человеческие жертвы, которые, среди прочего, требовались для

того, чтобы обеспечить плодородие. А также должны забыть, что, согласно обширным

данным, собранным Ленски, около 44 процентов этих обществ находились в состоянии

частых войн с соседями и более 50 процентов — в состоянии «холодной войны» (слишком

много для миролюбивых греков), что в 61 проценте случаев в таких обществах

существовало право частной собственности, в 14-ти — рабство и в 45 процентах платился

выкуп за невесту. Эти садоводческие общества были вовсе не такими «чистыми и

благонравными», как считают (порой весьма агрессивно) экофилософы.

В: Они предпочитают доисторические общества.

КУ: Да, экомаскулинисты («глубинные экологи») оставляют эти общества

экофеминистам, чтобы опуститься еще на одну стадию глубже и наслаждаться

доисторическими обществами, которые, с их точки зрения, были достаточно «чистыми и

благонравными»; Они считают, что садоводческие общества были недостаточно близки к

природе, потому что эти общества зависели от фермерства, которое является насилием

над землей. Охота и собирательство — только это теперь чисто и непорочно.

И давайте не будем обращать внимание на то, что в 10 процентах этих обществ было

рабство, что в 37 процентах платили выкуп за невесту и 58 процентов этих обществ

находились в состоянии активной или затяжной войны. Нет, нет, этот уровень уже должен

быть чистым и непорочным, потому что дальше уже некуда идти! Это должен быть этот

уровень! И поэтому сейчас я буду игнорировать абсолютно все неприятное относительно

обществ этого типа, и они станут раем для «благородного дикаря».

Хотя логически, конечно, следовало бы спуститься еще на один уровень ниже — до

обезьян, потому что у них не было рабства, выкупа за невесту, войн и тому подобного. Я

хочу сказать, почему бы не отнестись к этому движению назад серьезно, и не заявить в

итоге, что все, что было после Большого взрыва, — это ошибка? Именно в такое

противоречие вы попадаете, если путаете различия и разделение; вы думаете, что любое

различие — это ошибка, и предлагаете дубу вернуться к состоянию желудя.

И поэтому поиск чистого и лишенного порока состояния будет продолжаться все

дальше и дальше вглубь истории, выгребая из Космоса все более и более глубокие слои в

надежде найти эту чистоту, в которой возможно романтическое слияние с природой. Вы

пытаетесь излечить репрессию при помощи регресса. Вы излечиваетесь от болезни, отбрасывая всю глубину вообще.

Но при этом вы становитесь все более мелким.

Великая битва современности: Фихте против Спинозы

В: Итак, между лагерем Эго и лагерем Эко существует исторически сложившееся

противоборство. Эго стремится подчинить себе Эко, а Эко стремится избавиться от Эго.

КУ: Да, противоречие выглядело следующим образом: либо вы преодолеваете

198

природу и обретаете свободу и независимость, либо вы становитесь единым с природой и

обретаете гармонию и целостность. Вы трансцендентное Эго или имманентное Эко?

То есть выбор был возможен между чистым Эго и чистым Эко.

Фундаментальная проблема, таким образом, была и остается в дуализме. Эта война

длиной в две тысячи лет, которая определяет формирование всей западной традиции

мысли, просто вновь проявляется в своей современной форме как борьба между Эго и Эко.

А архетипическими героями этой битвы в прошлые столетия были Фихте и Спиноза.

В: Пожалуйста, очень кратко.

КУ: Да, очень кратко: Фихте стремился преодолеть раскол между Эго и Эко, абсолютизируя Эго. Это Восходящий путь. Фихте склонялся перед алтарем Восходящего

Бога.

Все Эко-романтики, естественно, утверждали прямо противоположное и шли

совершенно в другом направлении под руководством иного Бога. Они преодолевали

раскол между Эго и Эко путем абсолютизации Эко, абсолютизации Нисходящего пути. И

поэтому сторонники этого лагеря считали своим архетипическим лидером неправильно

проинтерпретированного Спинозу. Они считали, что под Природой Спиноза понимал

материальную природу. Это не так, но именно это их и устраивало. Полная свобода

достигалась путем полного единения с Великой Системой природы, с великим Эко. Чем

больше в каждом было этого чистого Эко и чем меньше было Эго, тем лучше для

каждого, утверждали Романтики, склоняясь перед земным алтарем этого чисто

Нисходящего Бога.

В: Итак, это противоречие между Эко и Эго, Спинозой и Фихте.