Евангелие от Иуды

религии», которая сводилась к следующему.

• Будущее христианства должно зависеть от мирян, а не от духовенства. Духовенство же должно рассматриваться только в качестве учителей, наставников, в чьи обязанности входит поднятие мирян до определенного уровня понимания канонов христианства.

• Христианство не должно сосредоточиваться в Церкви, Церковь не должна диктовать мирянам свои правила и законы. «Бог — в сердце, а не в Церкви», — учил Эразм.

• Нет никакой нужды исповедоваться священнику, когда можно в сердце своем исповедоваться самому Богу.

• Вера — глубоко личное дело каждого, потому что каждый человек отвечает за свои поступки и свою жизнь, и нет никаких оснований эту ответственность перекладывать на кого-либо, в том числе (тем более!) и на церковников.

Мне не очень понятно, почему человека, в открытую пропагандировавшего такие воззрения, не преследовали и не объявляли еретиком, что заставляло официальную Церковь, против которой он выступал, с ним считаться и почитать его. Может быть, это были попытки заигрывания, стремление «приручить» слишком авторитетного вольнодумца, репрессии против которого могли бы Церкви слишком дорого встать?

Неожиданные письма

Итак, в поисках каких-то подсказок, которые смогут мне хотя бы намекнуть на то, откуда Эразм Роттердамский извлек сочинения Иринея Лионского, я оказался в Базеле, прошелся по местным архивам, заглянул в соборы и монастыри — бесполезно. Дело в том, что я толком не знал, что ищу, а нечетко сформулированные запросы всегда травмируют библиотекарей и архивариусов.

Впрочем, я встретил в ходе своих поисков милейшего старика Герхарда Молля, который с превеликим вниманием выслушал меня и задал ряд вопросов. Изначально я им не придал большого значения:

— А когда конкретно, господин Кассе, Эразм опубликовал сочинение вашего протеже Иринея Лионского?

— В 1526 году.

— Замечательно! А известно ли вам, что именно этим годом датируется знаменитый портрет Эразма, выполненный Дюрером?{[33]} Это не картина, гравюра с медной матрицы… Как вы полагаете, не могли ли контакты с мастерской Дюрера как-то сказаться на существе вопроса, на который вы пытаетесь найти ответ?

— Да как же дружба с Дюрером могла бы сказаться на публикации трактата Иринея?

— Вам лучше знать, — задумчиво вздохнул старик. — Возможно, вы чего-то недоговариваете мне, а возможно — себе самому. Я не собираюсь спрашивать с вас никакого отчета в том, что вы делаете и что ищете. Вы просто сами для себя что-то решите — и тогда вам же станет легче определиться с тем, например, где и что искать… Я бы вот на вашем месте непременно поднял переписку Эразма с Дюрером, коль скоро таковая сохранилась…

Я поблагодарил Молля и задумался над тем, что он мне сказал. Что-то такое вертелось в голове, но все никак не могло облечься наконец в словесную форму. «Ну что ж, — принял я решение, — все равно, пожалуй, ищем!»

Каково же было мое изумление, когда я, шарахаясь из архива в архив, в конце концов оказался в маленьком швейцарском