В поисках чуда (с илл.)

Армия большевиков отшвырнула отборные части вермахта от ворот Москвы.

Но война еще не кончилась. Умирают от голода и артобстрелов осажденные ленинградцы. Рев моторов и грохот канонады заглушает стоны раненых у залитых кровью берегов Волги. Над Освенцимом и Бухенвальдом стоит густой приторный чад — горят трупы людей, отравленных газами в гитлеровских душегубках…

А на дворе — XX век. Его называют веком небывалого научно-технического прогресса. Неужто многовековая европейская и вся мировая культура обречена на агонию?

Ноябрь 1942 года. Холодный, заснеженный Свердловск. В одном из зданий собрались ученые.

«Пройдут десятилетия. Замолкнут навсегда войны на земле; покроются ржавчиной в музеях орудия, под грозный гром которых мы сегодня ведем заседание Академии наук. Мы верим, что наша борьба за союз всех народов на земле, объединенных общими интересами и нерушимой дружбой, приведет к успеху. Настанет такой великий день, и миллионы людей с любовью, благодарностью оглянутся назад и увидят в новом свете Октябрь 1917 года. Тогда, на переломе человеческой истории, в пламени восстания человечество переступало порог в новую эру — эру социализма. А мы, участники Октября и великих побед социализма, приложим все свои силы, чтобы ускорить победу над всем, что мешает созданию такого единства людей на земле… чтобы знамя советской науки всегда было впереди…»

Непреклонной верой в силы своего народа, в торжество разума и добра, в светлое будущее человечества исполнены слова академика Емельяна Ярославского. В суровую годину прозвучали они с трибуны юбилейной сессии. Подводя итоги четвертьвекового пути советской академии, выступавшие делились планами мирного развития нашей науки после разгрома врага и искоренения гитлеризма, а в этом никто не сомневался. Не сомневался потому, что именно Октябрьская революция, открыв рабочему, крестьянину, любой кухарке доступ к сокровищам науки и культуры, высвободив дремавшие столетиями творческие силы всего народа, превратила отсталую аграрную Россию в могучее, несокрушимое многонациональное государство с мощной индустрией, способное выстоять перед любой агрессией.

— Академия наук существует уже 217 лет, — говорил тогдашний ее президент В. Л. Комаров. — Царская академия в годы ее наивысшего подъема состояла из 5 лабораторий, 5 музеев, 1 института, 2 обсерваторий и 15 различных комиссий. Общая численность научных и технических работников составляла 212 человек. Академия наук СССР за четверть века выросла в крупнейший научный центр, объединяющий 76 научно-исследовательских институтов, 7 филиалов в национальных республиках и областях, с самостоятельной сетью научных лабораторий, станций, комиссий и обществ. Контингент сотрудников этих учреждений составляет 5 тысяч человек.

Академик А. А. Байков вспоминал о тех, кого за недолгие полтора года недосчитались ученые в своих рядах. А сколько умов и рук в тылу было отвлечено от мирных дел!

С тех пор минуло 26 лет.

Канул в прошлое зловещий призрак фашизма, так долго витавший над планетой. Изумленный мир понял, что значат наш народ, его строй, его философия, его наука, техника и культура. И не успели еще зарубцеваться кровоточащие раны войны, как мирная советская наука взяла новый разбег.

Семикратно в послевоенные годы рукоплескала Шведская академия советским ученым — лауреатам Нобелевской премии. А сколько раз телеграфные агентства всего света в свои сообщения о победах нашей науки включали слова «впервые в мире»! Заработала атомная электростанция под Москвой. С грохотом кромсая льды, повел, караваны судов атомный флагман «Ленин». Вышел на космическую орбиту рукотворный спутник Земли. Человек стартовал к звездам и шагнул из кабины корабля в безмолвную пустоту вселенной. Телефотоаппаратура запечатлела в непосредственной близости рябины лунного лика…

Этот список не закончен. И он вообще не имеет конца. Но имеет начало. Его истоки восходят к Октябрю семнадцатого года.

«От полунищей земледельческой царской России до мощной индустриальной державы мира. От малограмотной, бедной и отсталой страны с культурой, доступной лишь немногим избранникам по рождению, до страны с всеобщим средним образованием, с высокими по качеству выпусками 767 высших учебных заведений, численно превышающими выпуск всех остальных стран Европы, вместе взятых, — таков этот головокружительный 40-летний путь, быть участниками и деятелями которого нам выпало счастье, — говорил президент АН СССР А. Н. Несмеянов в 1957 году. — …От первенца советской гидроэлектротехники Волховстроя через Днепрострой к гигантским гидроэлектростанциям на Волге и Ангаре… От торфяных станций, подобных Шатурской, до эры атомной электростанции. От тихоходных маленьких самолетов времен гражданской войны до ТУ-104 и искусственного спутника Земли. От арифмометра до БЭСМ, от радиотелеграфа до радиолокатора и телевизора. Таков этот замечательный путь, приведший к увеличению продукции в нашей стране более чем в 30 раз. Замечательным проявлением роста советской науки и культуры, связанным с осуществлением национальной политики Коммунистической партии Советского Союза, политики дружбы между народами СССР, было возникновение и развитие в союзных республиках, ранее бывших колониальными окраинами царской России, своих академий наук. К настоящему времени все союзные республики имеют свои университеты и общее количество их в стране возросло до 36 (против 14 дореволюционных)».

На земле нашей Родины выросли не только новые заводы и фермы, шахты и промыслы, исследовательские лаборатории и учебные заведения.

У нас выросли новые люди. Это они сделали возможным то, что за границей называют «русским чудом». Вот одна из биографий:

«Я родился в Кронштадте в семье балтийского моряка. Отец в начале гражданской войны был убит. На руках моей матери Анны Герасимовны осталось пятеро детей, содержать большую семью моей матери было не под силу. Мне шел одиннадцатый год, но у меня не было детства. Моя мысль стала работать в одном-единственном направлении — уехать в другие места, уехать с младшим братишкой…

…Сурово нас встретила Москва… Приходилось бедствовать, — побираться. Нас немилосердно гоняли с московских вокзалов, на ночь мы устремлялись в город, где в трепетном ожидании тепла забирались в асфальтовые котлы, и вот именно тогда, зимой 1919 года, состоялась моя встреча с чекистами.

Неподалеку от Красной площади чекисты „выгребли“ из асфальтового котла хилых, замызганных, перепуганных ребят, среди которых был я.

Нас накормили, приодели… В детском доме я стал учиться… По путевке комсомола поехал учиться во 2-й МГУ, в Москву… Моей стихией стала наука».

Это рассказал о себе видный советский генетик, академик Николай Петрович Дубинин. Многие его сверстники также испытали на себе невзгоды гражданской войны и интервенции. У его учеников иная судьба, хотя многим из них тоже довелось пережить тяготы войны во время нападения фашистской

Германии. Один из них — молодой биолог Дмитрий Беляев, директор Новосибирского института цитологии и генетики, член-корреспондент АН СССР.

В 1963 году академик В. И. Векслер удостоился американской премии «Атом для мира». Работы советского ученого, лауреата Ленинской премии, получили международное признание. А начинал свой путь он, как и Дубинин: сирота, беспризорник, был он найден у асфальтовых чанов близ Хитрова рынка. Детдом, фабрика, Московский энергетический институт, затем приглашение поступить на работу в Физический институт имени П. Н. Лебедева. «Он был не только выдающимся ученым, но и талантливым организатором. Создатель больших научных коллективов, он был основателем и бессменным директором лаборатории высоких энергий в Объединенном институте ядерных исследований в Дубне, членом ученого совета института. На этом поприще он сделал многое для укрепления международных связей ученых социалистических стран», — пишет один из многочисленных учеников Векслера доктор физико-математические наук И. В. Чувило. Сейчас он возглавляет бывшую векслеровскую лабораторию.