Сказания и повести о Куликовской битве

И шли они путем этим, радуясь силе святого духа и великой милости божией, оказавшей им неожиданную помощь; земное все они уже отвергли и ожидали для себя небесного приобщения, бессмертия на века. И сказал им великий князь, когда они были в пути: «Братья мои милые, понимаете ли вы, чего ради пришли вы сюда ко мне? Не господь ли послал вас путем своим? Воистину вы последователи праотца нашего Авраама, который быстро помог Лоту,* п доблестного великого князя Ярослава,* который отомстил обиду брату своему».

Вскоре же великий князь послал в Москву вестников к преосвященному митрополиту Киприану и к великой княгине своей Евдокии с грамотами: «Князья Ольгердовичи пришли ко мне на помощь со многими силами, а отца своего оставили». Скоро вестники пришли в Москву и подали грамоты. Преосвященный митрополит, это услышав, встал перед образом господним и, прослезившись, молитву сотворил: «Господи владыко человеколюбче, как враждебные нам ветры утихают!». И пошел в соборную церковь, и послал в обитель Живоначальной Троицы к преподобному отцу Сергию, и во все обители земли Русской, и во все церкви, и повелел молитвы творить день и ночь сорок дней ко вседержителю богу и к пречистой его матери, уповая, что бог услышит их молитвы и подаст милость свою и руку помощи великому князю Дмитрию Ивановичу против безбожного Мамая. А великая княгиня Евдокия, услышав о таком великом милосердии божьем, возрадовалась радостью великою, и в радости много слез пролила перед образом Спасителя, и сказала: «Слава тебе, Христе боже наш, что ты помогаешь и милуешь раба своего, моего государя князя Дмитрия Ивановича, и что мы можем воздать твоему благо-утробию за твою премногую щедрую милость к рабам твоим». И стала много милостыни творить убогим, и щедро подавать нуждающимся, и осужденных из всех темниц выпускать, чтобы все вместе молили бога о здравии великого князя Дмитрия Ивановича. А сама непрестанно ходила в церковь божию, день и ночь непрестанно молилась богу и пречистой его матери со слезами: «Удостой меня радости видеть славнейшего среди людей, моего государя, великого князя Дмитрия Ивановича». Но оставим это и на прежнее возвратпмся.

Когда великий князь был на месте, называемом Березуй, что за двадцать три поприща до Дона, настал пятый день месяца сентября, память святого пророка Захарии и память родственника великого князя — убиение великого князя Глеба Владимировича. И приехали на Дон, и встали на Дону. В это время приехали из сторожевого отряда великого князя Петр Горский и Карп Алексин и привели языка знатного из сановитых бояр. Тот язык сообщил, что царь уже на Кузьмине гати.* «Не спешит из-за того, что ожидает Ольгерда Литовского и Олега Рязанского, а о твоих сборах царь не знает и встречи с тобой не ожидает, согласно написанным к нему грамотам Олега. Через три дня он будет на Дону». Князь великий спросил его о войске. Он же сказал: «Его никто не может исчесть».

Князь великий Дмитрий Иванович стал советоваться с братом своим, князем Владимиром, и с новонареченными братьями, с литовскими князьями: «Здесь ли останемся или переберемся через Дон?». И сказали ему Ольгердовичи: «Если хочешь крепкого войска, то вели переправляться через Дон — тогда не будет ни одного, кто бы думал об отступлении. А сообщению о великой его силе не следует верить, ведь бог не в силе, а в правде. Ярослав переехал реку — и Святополка победил, прадед твой, великий князь Александр, Неву-реку перешел — короля победил.* Ты же призвал бога, так и подобает поступать. Если победим, то все спасемся, если умрем, то все общую смерть примем — от князей до простых людей. И тебе, великому государю, следует уже оставить смирение, а говорить отважными словами и теми словами крепить войско ваше. Мы же видим, какое множество избранных витязей в войске твоем».

Князь великий повелел войску своему через Дон перевозиться. Воины торопятся, потому что приближаются татары. Многие сыны русские возрадовались радостью великой, предвкушая подвиг, о котором они на Руси мечтали.

За много дней сошлось на место это много волков, воя все ночи непрестанно, и гроза великая была. У храбрецов в полках сердце укрепляется, у молодых — успокаивается. И многие вороны собрались необычно, не умолкают, каркая, галицы же свою речь говорят. Вороны грают, как будто горы трясутся, и много орлов от устья Дона прилетело и тут кричат, ожидая дня грозного, богом назначенного, когда падет множество мертвых, и будет человеческое кровопролитие, как морская вода. От такого ужаса и от великой грозы деревья склонялись и трава стелилась. Многие с обеих сторон уныли, видя смерть перед собою.

И стали поганые постыдно сокрушаться о конце своей жизни, потому что, когда умирает нечестивый, память о нем погибает с шумом.* А православные люди еще больше просветились, радуясь в ожидании совершения обетования и прекрасных венцов, о которых говорил преподобный старец.

Вестники торопят — приближаются поганые стремительно. И был уже шестой час, когда прибежал Семен Мелик* с дружиной своею. За ними гнались многие татары. Так нагло гнались, что даже увидели полки наши. И, возвратившись, поведали они царю, что князья русские при Доне вооружились. По божьему промыслу они видели много людей, а царю сказали, что вчетверо больше людей видели. И он, нечестивый царь, разожженный дьяволом, видя свою погибель, крикнул, глас испустив: «Такова моя сила, что если этого не одолею, как мне вернуться восвояси!». И велел всем скорее вооружаться.

А Семен Мелик поведал великому князю: «Гусин брод* перешел уже Мамай, вас разделяет одна ночь, наутро он перейдет Непрядву.* Тебе, великий князь, следует сейчас немедленно вооружаться, чтобы не опередили тебя татары».

Начал князь великий Дмитрий Иванович с братом, князем Владимиром Андреевичем, и с литовскими князьями Андреем и Дмитрием Ольгер-довичами от шестого часа полки расставлять. Один воевода некий пришел с литовскими князьями, Дмитрий Боброк,* родом из Волынской земли. Они хорошо расставили полки — кому где подобает стоять.

Великий князь Дмитрий Иванович, взяв с собой брата своего князя Владимира и литовских князей и всех князей и воевод, выехал на место высокое, и видели они святой образ, изображенный на христианских знаменах, и как бы какие-то светильники светились. Шумят развернутые знамена, простирающиеся, как облака, трепещут тихо, хотят рассказать, а образа на знаменах русских как живые колышутся, будучи на плащаницах изображены,* и доспехп русские, как вода, колебались, и шеломы на головах их с золотом, как утренняя роса в ясную погоду, светятся, и яловцы* их шлемов, как пламя, пышут.

Горестно видеть, жалостно зреть таковых русских князей и удалых детей боярских собрание и построение такое. И все они равно, и единодушно, желая друг за друга умереть, и единогласно говорили: «Боже святый, посмотри на нас и даруй православному князю нашему победу, как Константину,* и покори под ноги его врага Амалика, как некогда кроткому Давиду!».* Удивились этому литовские князья и сказали себе: «Никак не могло быть такого войска при нас, ни после нас. Подобно македонскому войску, мужеством Гедеоновым* господь своею силою вооружил их».

Князь великий, увидев полки свои правильно построенные, сошел с коня, пал на колени на ковыле зеленом, лицом к великому полку, к черному знамени,* на котором изображен образ владыки, Спасителя нашего Иисуса Христа, из глубины сердца начал звать велегласно: «О владыко вседержителю, посмотри всевидящим оком на своих людей, которые сотворены твоею десницею и твоею кровью искуплены от рабства у дьявола! Услышь, господи, глас молитвы моей, обрати лице твое против нечестивых, которые творят зло рабам твоим. Молюсь образу твоему святому, и пречистой твоей матери, и твердому и необоримому молитвеннику к тебе о нас, русскому святителю Петру, на его молитву надеемся и призываем имя твое святое >ч

Князь великий сел на коня своего лучшего и стал по полкам ездить вместе с братом своим князем Владимиром и новонареченной братией, с литовскими князьями Андреем и Дмитрием Ольгердовичами, и с другими князьями и воеводами. Каждому полку он говорил своими устами: «Братья мои милые, сыны христианские, от мала до велика! Ночь пришла, и день грозный приближается. А мы, братья, идем на подвиг! Силен бог в битвах! И здесь будьте каждый на своем месте — завтра некогда будет готовиться, уже ведь гости наши близко на реке Непрядве. Утром мы выпьем из круговой чаши, которой вы, друзья мои,'жаждали еще по пути сюда. Уповайте на господа живого, да мир вам будет, братья! Утром они не замедлят пойти на нас».