Журнал «Вокруг Света» №03 за 2010 год

Традиция приписывает изобретение бумаги служителю императорского гарема Цай Луню, который стал со временем божеством-покровителем бумажного производства. В древнем сочинении говорится, что Цай Лунь «сделал бумагу из древесной коры, тряпок и рыболовных сетей и преподнес ее императору, за что удостоился высочайшей похвалы». Скорее всего, Цай Лунь просто усовершенствовал процесс, сделав его более доступным и дешевым. Как бы то ни было, в III–IV веках бумага почти полностью вытеснила из письменного обихода шелк и бамбук.

Сырьем для писчей бумаги служили главным образом кора тутового дерева, крапива рами и водоросли. Позднее появились и изысканные сорта бумаги, например ароматная бумага из сандаловой коры. С Х века бумагу стали изготавливать из бамбука: срезанные весной  молодые ветви вымачивали в воде, отделяли кору от волокон, смешивали древесину с известью и полученную после выварки в воде массу высушивали. Такая бумага хорошо впитывает тушь, и она стала идеальным материалом для каллиграфов. Но не только она. Китайцы и в старину, и нынче стараются покрыть иероглифами любую пустую поверхность (окультурить — человека ли, природный ли объект — задача всякого образованного конфуцианца; начертить на чем-то иероглиф, приобщить к культуре, — один из важных к тому путей). Поэтому мастера писали на высоких скалах, угнездившись в подвешенных на веревках корзинах, писали на зернах злаков и других крохотных предметах. Наконец, повсеместное распространение в китайском быту печатей требовало от резчика-каллиграфа умения работать с самыми  разными материалами — костью, драгоценными и полудрагоценными камнями и минералами, даже с серебром и золотом.

Инструмент для нанесения знаков подбирался в зависимости от материала, но вернее кисти не было ничего. Самого разного размера — от гигантских до тончайших, в несколько волосков. Умелый мастер может огромной кистью написать мельчайший иероглиф, но тоненькой кистью не создашь крупного знака. Производство каллиграфических кистей — семейный бизнес, до сих пор он находится в руках династий кистевязов, иные из них веками поставляли свою продукцию императорскому двору. Сделать хорошую кисть трудно. Она должна быть емкой для туши и способной удерживать ее долгое время, ведь каллиграф порой, раз обмакнув кисть, должен написать, не отрываясь, целый столбец знаков. Кисть должна легко отдавать тушь при малейшем нажиме и пружинить при выпрямлении. Когда кисть наполнена тушью, все волоски плотно прилегают друг к другу — от этого зависит чистота контуров штрихов и точек. В старину говорили: «Нужно, чтобы кончик кисти был длинным, крепким и округлым. Длинным — значит, тая в себе тушь,  кисть будет свободна в движениях, подвижна; крепким — значит, кисть будет сильной; округлым, гибким — кисть будет изящной. Хороший нож, если надавишь на него, изгибается, отпустишь — вновь прямой и крепкий. Вот таким же должен быть конец кисти».

Мастер украшает каменную тушечницу стилизованным изображением льва, служащего символом доблести и мудрости

Но не гнушались каллиграфы использовать для письма и разные подручные инструменты. В одной старинной повести рассказывается, как девушка-каллиграф (случалось и такое!), не имея под рукой кисти, завязала конец собственного платка и сделала надпись узлом, вызвав всеобщий восторг. В сказках бесы пишут иероглифы носами. Но известны подлинные случаи, когда мастера вынуждены были писать пальцами рук и ног, собственными волосами, шапкой, даже просто комком бумаги. Знаменитый ученый Кан Ю-вэй (1858– 1927) собирал толпу зрителей, выписывая элегантные иероглифы метлой на бумаге, разложенной на мостовой.

Как это ни покажется странным, но палочка туши — самый дорогой предмет в арсенале каллиграфа. Мастера утверждают: хорошую палочку туши добыть труднее, чем золото. В глубокой древности писали лаком, но он был слишком вязким и долго не высыхал. Тушь на основе сажи (ее смешивали со специальным клеем, который получали вываркой кожи оленя, осла или вола) оказалась наилучшим для письма материалом. Примерно с III века тушь стали делать  из сажи сосны в виде палочек. В последующие эпохи мастера перебрали разнообразное сырье для изготовления туши, но именно сосновая тушь лучше всего отвечала задачам каллиграфии. Палочка туши столетиями сохраняет свои свойства, чем она старее, тем выше качеством. Палочки туши украшали золотым узором и разными поучительными  надписями, к примеру такой: «Не человек полирует (растирает) тушь, а тушь полирует человека».

Необходимость растирать тушь вызвала к жизни такой предмет, как тушечница. Это чаще всего каменная пластина с небольшим углублением, в которое стекает готовая тушь, и плоскость, на которой натирают тушевую палочку и разводят получившийся порошок водой. Тушечница наиболее долговечный предмет из всех инструментов каллиграфа, а потому очень рано сделалась объектом коллекционирования знатоков. Цены на изделия известных мастеров астрономически высоки. Каллиграфы слагали о них стихи, писали о них трактаты. Великий Ми Фу сочинил «Историю тушечниц».

Бессмертное искусство

Традиция писания иероглифов дожила до наших дней. Даже коммунистические правители Китая, презиравшие великую культуру и преуспевшие в ее разрушении, отдали дань искусству каллиграфии. И сегодня главная партийная газета «Жэньминь жибао» выходит под шапкой, воспроизводящей автограф самого Мао Цзэдуна. Не отставали от «великого кормчего» и его соратники. Коммунисты никак не могли отказаться от такого  могучего инструмента, но сделали — вопреки сути каллиграфии — акцент на содержании написанного. Печально знаменитые дацзыбао — «газеты больших иероглифов», рукописные разоблачительные плакаты, направленные в том числе против старой культуры и ее носителей, — обращались к самым глубоким тайникам китайской души, в которых извечно жило уважение к письменным знакам.

В последние десятилетия каллиграфия возвращает себе привычный статус чистого искусства. Одни каллиграфы ищут новые приемы, способные придать древним знакам современный облик, другие хранят верность старине. Видимо, победит, как всегда в Китае, «срединный путь».

Фото Фредерика Мушэ

Илья Смирнов

Стероиды для экономики

Калькуттская биржа образца 1990-х. Сегодня там телефонов не увидишь, да и брокерам совсем не обязательно находиться в общем зале. Они сидят в своих конторах и на экранах компьютеров видят все, что происходит на рынке. Фото: MARK HENLEY/PANOS PICTURES/AGENCY.PHOTORAPHER.RU

Деньги практически перестали замечать государственные границы. Они свободно перетекают из страны в страну и зачастую ведут себя отнюдь не так, как хотели бы суверенные экономические власти. Более того, финансовые процессы, всегда считавшиеся производными от экономических, сегодня в значительной степени «обрели самостоятельность», что, как показал последний кризис, иной раз выходит человечеству боком. 

Глобализация, ставшая в последние несколько десятилетий доминирующим мировым процессом, охватила все стороны жизни человечества и в первую очередь финансовую. Мир денег и всего, что с ними связано, потерял былую сакральность. Теперь всякий обладатель ноутбука, а то и вовсе смартфона, в принципе может из любой точки мира, где есть доступ к Интернету, совершить почти любую финансовую или торговую операцию в любой другой точке земного шара, в которой эти операции в принципе совершаются.

Старый финансовый свет

Совершаются же эти операции в нескольких мировых центрах, которые друг с другом взаимодействуют и конкурируют. Главным из них считается Нью-Йорк , что вполне понятно: США — самый крупный в мире потребитель товаров и услуг, а американский доллар — главная мировая валюта, обеспечивающая львиную долю международной торговли. Доллар остается и основной валютой, в которой страны размещают свои золотовалютные резервы.