Тайны православных святых

Жители города собрали около 16 тысяч рублей, которые намеревались внести под залог с целью освобождения Лаврентия. Власти же не собирались отпускать святителя. На Воздвижение, 14 сентября, когда епископ проводил службу в тюремной церкви, туда пришли представители советской власти, чтобы взглянуть на него и оценить степень опасности, какую он представляет для советского общества.

Но духовный облик святителя был так чист, так ярко горел свет его веры, и во время службы у епископа был такой упоенный взгляд, что представители Страны Советов единодушно проголосовали за то, что епископу Лаврентию нет места в советском обществе. Решено было убить святителя, но для этого требовался предлог.

Все мы знаем из истории, что в 1918 году государство вынесло постановление отобрать у церкви земли и имущество. Поместный собор единодушно отверг это постановление.

В том же 1918 году состоялся съезд духовенства Нижегородской епархии, на котором было принято решение протестовать против лишения церкви храмов, монастырей и церковного имущества. Было составлено воззвание к пастве, которое подписали епископ Лаврентий, председатель съезда, настоятель собора протоиерей Алексий Порфирьев, секретарь собрания и бывший предводитель нижегородского дворянства Алексей Борисович Нейдгард.

В проникновенном воззвании к пастве были приведены слова апостола — «облецитесь во всеоружие Божие». Конечно же, власти истолковали эти слова по-своему — как призыв к вооруженному восстанию. Наконец-то был найден предлог для ареста епископа Лаврентия, протоиерея Алексия Порфирьева арестовали тоже.

После ареста отца Алексия почему-то не вызывали ни на один допрос, соответственно, у священника сложилось впечатление, что его скоро отпустят. Накануне праздника иконы Божьей Матери Всех Скорбящих Радость ему сказали, чтобы собирал вещи. У отца Алексия было отличное настроение, он попрощался со всеми сокамерниками, говоря, что уверен — его отпускают на волю. Не знал протоиерей, что его переводят в тюрьму ЧК…

В то же время в тюрьму ЧК был переведен и епископ Лаврентий. Вели его через весь город в сопровождении одного вооруженного солдата. По дороге к епископу подходили люди, прося благословения. Проходя мимо подворья Пицкого монастыря, епископ остановился. Там шла служба в честь празднования иконы Божьей Матери Всех Скорбящих Радость и всенощная. Увидев епископа, молящиеся толпой высыпали на улицу, чтобы получить от него последнее благословение. Люди, да и сам епископ не питали иллюзий, что он вернется на волю. В те дни приближалась годовщина установления советской власти, и по всей стране прокатился красный террор, людей уничтожали без суда и следствия. Как будто бы власть хотела пополнить те реки крови, которые были пролиты народом в 1917 году.

24 октября, накануне празднования годовщины Октябрьской революции (6 ноября по новому стилю), епископу Лаврентию и протоиерею Алексию Порфирьеву сообщили, что им уже вынесен приговор — расстрел. Тут же священникам было предложено помилование, но только в том случае, если они откажутся от сана. Накануне праздника властям было бы на руку показать народу раскаявшихся попов, которые публично откажутся от своего сана и встанут на путь атеистического восприятия мира, указав народу, что в России только один бог — Ленин.

Нечего и говорить, что отказ епископа Лаврентия и протоиерея Алексия от сана и от Христа был немыслим, наверное, палачи и сами не верили в него и потому, не дожидаясь ответа, стали избивать священномучеников. К ним применяли самые изощренные пытки, но так и не добились желаемого.

Перед самым расстрелом владыка Лаврентий причастился сам и причастил отца Алексия. Накануне расстрела к ним присоединили Алексея Нейдгарда и повели в сад, где уже была вырыта могила, у края которой их всех поставили.

Епископ воздел руки к небу и стал громко, пламенно молиться, отец Алексий сложил руки на груди, опустил голову и молился шепотом.

В этот момент русские солдаты, которые должны были привести приговор в исполнение, услышали Херувимскую песнь и отказались стрелять. Начальство вызвало латышей, но и они стали стрелять только после угроз. Было это около 23 часов.

В ту же ночь следователь-латыш, ведший дело епископа, пришел к его друзьям (Шмелинг) и принес вещи Лаврентия, сообщив, что он расстрелян. Опустив голову, следователь сказал, что у епископа не было никакого состава преступления, но поступил приказ во что бы то ни стало уничтожить этого человека. На следующий день следователь уехал в Латвию.

Через несколько дней Е. Шмелинг, направляясь рано утром в церковь и проходя мимо здания ЧК, увидела, как из ворот выехала телега, на которой лежали два тела. «Кто это?» — спросила она извозчика. «Тела епископа и священника, я везу их на Мочальный остров, а оттуда их велено сбросить в Волгу», — ответил извозчик, и из глаз его покатились слезы.

Именно так, по мнению красных командиров, положено было хоронить епископа и священника, расстрелянных «по плану к годовщине празднования Октябрьской революции».

Епископ Лаврентий и протоиерей Алексий прославлены Архиерейским собором Русской Православной Церкви в 2000 году.

Архимандрит Вениамин (Василий Васильевич Кононов) родился в 1869 году. В 24 года Василий ушел в Соловецкий монастырь, а в 34 года он был пострижен в монахи с именем Вениамин. В 1908 году — уже иеромонах, а в 1912 — настоятель Антониево-Сийского монастыря в сане архимандрита.

В 1918 году архимандрит Вениамин был выбран настоятелем Соловецкого монастыря. Шла братоубийственная Гражданская война. Хотя Соловки и находились в глубоком тылу, и сюда доходили известия о событиях на прифронтовых территориях.

Монахам оставалось только молиться, когда они узнавали о последних страшных событиях. А новости появлялись одна за другой. В Архангельской губернии были разграблены Шенкурский и Крестный монастыри, монахи которых подверглись изощренным пыткам. В Пинежском крае был убит и разрублен на куски священник Михаил Шангин.

Шестидисятилетнего священника Иосифа Распутина, привязав к телеграфному столбу, застрелили, а тело его отдали на съедение собакам. В Печерском крае протоиерея Аифала Суровцева били в течение 10 дней, обрезая постепенно нос и уши, затем вырезали язык, а на десятый день, когда измученный священник уже не представлял интереса как объект издевательства, его расстреляли, а тело бросили в реку. «Такой социализм дикарей скоро выродится в коммуну, от которой до людоедства останется один шаг», — писал в конце 1917 года уфимский епископ Андрей.

В 1920 году Красная армия взяла Архангельск. Через месяц на Соловки прибыла Особая комиссия губ-ревкома и, конечно же, взялась за Соловецкий монастырь. Начался вывоз ценностей, бесконечные обыски, комиссия постановила забрать даже продовольствие. Часть хозяйства монастыря отошла к совхозу.

Архимандрит Вениамин и его ближайший помощник иеромонах Никифор были арестованы по обвинению в сокрытии монастырских ценностей и хранении оружия, а затем сосланы на принудительные работы в город Холмогоры.

После освобождения в 1922 году архимандрит Вениамин и иеромонах Никифор искали уединения и спокойствия, желая найти такое место, где могли бы жить в затворничестве и молитвах. На Соловки им уже дороги не было, так как к тому времени весь остров превратился во всесоюзный концлагерь. А на территории Соловецкого монастыря уже располагался СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения) для политических и уголовных заключенных.

По совету бывшего послушника Степана Антонова летом 1926 года монахи приехали в село Часовенское Архангельской области к сестре Степана и этим же летом соорудили келью в лесу.