Национальная система политической экономии

Глава XVII. Фабрично-заводская промышленность и личные социальные и политические национальные производительные силы

При первобытном земледелии господствуют упадок духа, физическая неповоротливость, упорство в устаревших воззрениях, привычках, обычаях и пристрастии к старым методам, недостаток образования, благосостояния и свободы. Стремление к постоянному увеличению умственных и материальных благ, соревнование и любовь к свободе характеризуют, напротив, страны промышленные и коммерческие.

Это различие объясняется часто несходством образа жизни и воспитания того и другого населения, часто существенным различием их занятий и потребных для того вспомогательных средств. Земледельцы живут, рассеянные по всему пространству страны, и, будучи отдалены друг от друга, поддерживают между собой незначительные умственные и материальные сношения.

Один делает почти то же самое, что делает и другой; один производит обыкновенно то же, что производит и другой. Избыток продуктов и потребности у всех почти совершенно одинаковы, каждый сам и лучший потребитель собственных продуктов; здесь, таким образом, мало поводов к умственным сношениям и материальным коммерческим оборотам. Сельский хозяин имеет дело более с неодушевленной природой, чем с человеком. Вследствие привычки собирать по истечении долгого времени жатву там, где он посеял, и предоставлять результаты своих усилий на волю Провидения у него умеренность, терпение и смирение, равно беспечность и лень, становятся второй натурой. Деятельность его в области земледелия, удаляя его от общения с людьми, сама по себе не требует обыкновенно от него значительного напряжения ни умственного, ни физического. Он учится, например, в кругу той семьи, в которой он родился, и ему почти не приходит в голову, что можно иначе и лучше работать. С колыбели до могилы вращается он в одном и том же ограниченном кругу людей и отношений. Ему редко удается видеть примеры выдающегося благосостояния, достигнутого чрезвычайными умственными и физическими успехами. Обладание собственностью и нищета при первобытном земледелии переходят из поколения в поколение, и почти все вызываемые соревнованием силы спят мертвым сном.

Жизнь в сферах фабрично-заводской деятельности существенно отличается от земледельческой. Она, посредством общения труда, привлекает людей друг к другу, и здесь они живут только в обществе и благодаря обществу, только при постоянных сношениях друг с другом и благодаря этим сношениям. Все потребности в пищевых продуктах и сырье приобретаются покупкой, и лишь самая незначительная часть их произведений служит им для собственного потребления. Благосостояние сельского хозяина стоит в зависимости от природы, тогда как благосостояние и само существование мануфактуриста зависит главным образом от коммерческих сношений. В то время как земледелец не знает даже своих потребителей и мало заботится относительно сбыта своих продуктов, само существование фабриканта или заводчика зависит от его клиентов. Цены на сырье, на пищевые продукты, на ручной труд, на изделия, равно курс денег, изменяются беспрерывно; фабрикант и заводчик никогда не могут знать с точностью, какой будет размер его доходов. Благоприятные естественные условия и обыкновенный труд не обеспечивают еще ему, подобно сельскому хозяину, существования и благосостояния, и то и другое обусловливается его предусмотрительностью и деятельностью. Он должен стремиться к приобретению избытка для того, чтобы быть обеспеченным в самом необходимом, должен стремиться к обогащению себя, чтобы не впасть в бедность. Если он идет вперед несколько быстрее, чем другие, успех его обеспечен, если он идет медленнее, он разорится наверное. Ему необходимо постоянно покупать и продавать, обменивать и торговать. Всюду он должен сталкиваться с разными людьми, с изменяющимися отношениями, с законами и распоряжениями местных властей; он, сравнительно с земледельцем, имеет в сто раз больше случаев развивать свои умственные способности. Чтобы вести свое дело, он должен иметь знакомство с иностранцами и с чужими странами. Чтобы поставить на ноги свое дело, он должен употребить чрезвычайные усилия. В то время как земледелец имеет дело лишь со своими соседями, сношения фабриканта или заводчика распространяются на целые страны и части света. Желание приобрести и поддержать к себе доверие своих сограждан и бесконечная конкуренция, которая грозит его существованию и благосостоянию, постоянно побуждают его к неустанной деятельности и обеспечивают непрерывный успех. Тысячи примеров доказывают ему, что при необычайном напряжении и усилиях можно из самого ничтожного состояния возвыситься до первых слоев общества и что, напротив, вследствие рутины и беспечности можно упасть с высшей социальной ступени на самую низшую. Этот порядок вещей порождает у заводчика и фабриканта энергию, которой никогда не замечается в земледельческом классе.

Если рассматривать совокупность фабрично-заводской деятельности, то прежде всего остановит на себе внимание то обстоятельство, что она развивает и требует несравненно более разнообразных и высших способностей и талантов, чем деятельность земледельческая.

Адам Смит, действительно, и здесь высказал одно из тех парадоксальных положений, которые он, по замечанию его биографа Dudald Stewart, так любил, а именно, он утверждал, что земледелие требует больше искусства, нежели промышленность. Не останавливаясь на исследовании того, что требует более искусства, часовых дел мастерство или ведение сельского хозяйства, мы ограничимся лишь замечанием, что все занятия в сельском хозяйстве одного и того же рода, между тем как фабрично-заводская промышленность представляет бесконечное разнообразие. Не следует забывать, что при указанном сравнении следует принимать во внимание земледелие в его первобытном состоянии, а не то высшее его состояние, в каком оно является под влиянием фабрично-заводской промышленности. Хотя положение английских сельских хозяев и представляется Адаму Смиту гораздо более благородным, чем положение английских фабрикантов, но он в данном случае упустил из вида, что это положение английских сельских хозяев обусловлено влиянием фабрично-заводской промышленности и торговли.

Очевидно, для земледелия необходимы личные способности одного и того же рода, и именно такие, в которых склонность к порядку соединяется с физической силой и настойчивостью в исполнении тяжелых работ, между тем как фабрично-заводская деятельность требует бесконечного разнообразия умственных способностей, талантов и опытности. Запрос на это разнообразие способностей в мануфактурных государствах дает возможность каждому легко находить занятие, соответствующее его дарованию, призванию, между тем как в земледельческих государствах выбор самый ограниченный. В первых государствах умственные дарования ценятся несравненно более, чем во вторых, где обыкновенно способности человека измеряются его физической силой. В государствах мануфактурных труд людей слабых физически, даже уродов, нередко имеет несравненно более цены, чем в государствах земледельческих труд самого сильного человека. Всякая, даже самая незначительная сила, какова сила детей и женщин, калек и стариков, находит в стране мануфактурной занятие и применение.

Фабрично-заводская промышленность — чадо науки и искусства, и она же поддерживает и питает их. Обратите внимание на то, как мало нуждается первобытное земледелие в науках и искусствах, как мало чувствует оно потребности в них при устройстве грубых земледельческих орудий, при помощи которых обрабатывается земля. Правда, первое, что дает возможность человеку посвятить себя наукам и искусствам, — это земледелие, благодаря земельной ренте, которая обеспечивает человека, но при отсутствии фабрично-заводской промышленности науки и искусства остаются уделом каст, и их благодетельное влияние на массы едва заметно. В мануфактурных государствах промышленность масс освещается наукой, а науки в свою очередь, так же, как и искусства, вкушают плоды от промышленности масс. Немного найдется фабрично-заводских предприятий, которые бы не соприкасались с физикой, механикой, химией, математикой или с искусством рисования и т. д. Нет прогресса, нет открытий и изобретений в области этих наук, которые не улучшали бы или не изменяли бы сотен производств и способов производства. Поэтому в мануфактурном государстве искусства и науки необходимо становятся популярными. Необходимость просвещения и распространения знаний посредством книг и публичных лекций в массах, призванных применять результаты научных исследований, побуждает и специалистов посвящать себя преподаванию и писательской деятельности. Конкуренция таких специалистов, при значительном спросе на их произведения, вызывает разделение и комбинацию научной деятельности, что оказывает благодетельное влияние не только на развитие наук, но и на усовершенствование изящных искусств и промышленной техники. Результаты такого усовершенствования скоро начинают распространяться и на земледелие. Нигде вы не найдете более совершенных сельскохозяйственных машин и орудий, нигде земледелие не ведется с таким пониманием дела, как в странах с цветущей фабрично-заводской промышленностью. Под ее влиянием земледелие возвышается на степень промысла, искусства, науки.