Химеры урочища Икс

- Сергей, - спросил я Смирнова, - у вас что, гости были?

Вопрос получился какой-то стихийный, будто бы случайный, что оказалось весьма кстати.

- Какие еще гости? - настороженно переспросил Смирнов.

- Ну вы же не отвечали нам по рации.

Андрей пристально посмотрел на меня, и в его взгляде я уловил нечто странное.

- Рации не работают. О каких гостях ты говоришь? - настойчиво повторил свой вопрос Смирнов.

- Ладно черт с ним со всем. Я просто подумал.

Глянув на Андрея, я слегка качнул головой в сторону. Через минуту как бы случайно, мы отделились от товарищей.

- Андрей, ты видел что - нибудь такое? - спросил я.

- Ты имеешь в виду...

- Ну да, за спинами у ребят!

- Я видел. А может, мне показалось. Впрочем, я не обратил на это внимания. Когда мы подходили к избушке, вроде бы кто-то третий прошел за спинами у ребят.

- Куда?

- Вот к этому кусту - Андрей показал на небольшой кустик смородины, росший рядом с черемухой, с которого мы брали листья для чая; куст и черемуха стояли одиноко, спрятаться за ними такому большому человеку было бы трудно. - А может, это был Михаил? Мне как-то не пришло в голову пронаблюдать. Просто странно показалось.

- Да о чем вы тут шепчетесь? - спросил, подходя, Смирнов. Он явно нас в чем-то подозревал.

Андрей пробормотал что-то насчет раций. Я в это время, будто бы прогуливаясь, прошел на место, где стоял "седьмой". Трава здесь, недалеко от костра и места, где мы ели и мыли посуду, была сильно примята. Никаких необычных следов я тут не заметил. Собственно, даже если бы они имелись, разглядеть их было бы сложно. Чуть погодя ко мне присоединился Андрей.

Ребята, стоя у костра, о чем-то оживленно разговаривали. Смирнов, находясь на расстоянии, внимательно следил за нами.

7

Сладкое, как мы его ни экономили, подходило к концу. Хлеб тоже иссякал довольно быстро. Обстановка вроде бы и незаметно, но накалялась. Конечно же, дело было не в отсутствии нужного количества продуктов. Все мы были разные. Кто-то уже бывал здесь не по одному разу, а кто-то приехал впервые. Кто-то с кем-то сошелся характером, а кто-то - нет. Трудились все добровольно, а это означало, что требовать можно было лишь дисциплины, и не больше: каждый делал сколько мог. Не все в равной степени оказались способными выполнять одну и ту же работу, стало быть, труд следовало распределить. Одним приходилось работать ночью, а днем, соответственно, какое-то время отдыхать. Кто-то должен был готовить и собирать дрова, кому-то нужно было рыть землю. Вскрывать все эти запланированные десятки тонн, метать их через верх ям как можно дальше, вынимать в ведрах, просматривать, выскабливать ножами, стоя на коленях в грязи, в угольной пыли, средь комаров, в жару, а потом - в непогоду.

Мы жили в маленьком, совершенно автономном государстве, население которого составляло 6 человек, и эти люди должны были трудиться и обеспечивать себя всем необходимым. Сложно было бы ожидать, что весь этот круг обязанностей, необходимостей и особенностей без каких-либо проблем замкнется сам на себя. Прорехи получались. Мы их латали, все это перетряхивалось - и вновь выходили какие-то неувязки. Требовалось в первую очередь терпение и желание понимать другого. Но каждый ждал от экспедиции чего-то своего, и каждый шел к экспедиции своим путем. Так что трудностей было с избытком. А на все это накладывались еще и проблемы с питанием, черт бы их побрал! Сделать хотелось много, но количество пищи ставило здесь предел нашим возможностям.

Через несколько дней приехал Юра Колотиев. В своем обширном рюкзачище он привез не только хлеб, но еще муку и масло. Теперь вечерами, после работы, мы пекли на костре что-то вроде здоровенных лепешек, с которыми и поглощали варево, более густое, чем суп, но еще не доведенное до консистенции каши.

8

- На дне раскопа - какая-то постройка!

- Что такое? - Я поспешил за Борисом. Мы приблизились к первому раскопу. На дне его, на глубине двух метров, ждал нас Сергей Сидоров. Мы спустились по лестнице. Почва тут была уже влажная - грунтовые воды находились, по расчету, на глубине 2,2 метра.

- Вот здесь и здесь. Но нужно быть очень осторожным, мы работали ножом.

Я тронул острием ножа черную, смешанную с углем почву, почувствовав, что чуть глубже находится нечто более твердое. Кусочек угля шевельнулся, и под ним стало видно почти истлевшее дерево, мокрое и темно-коричневое, состоящее как бы из волокон, разрушавшихся при более сильном нажиме. Угадывались остатки нетолстой стены, в которую была врезана еще одна. Сруб.

Очень осторожно мы углубили раскоп рядом со стеной. Показалась вода. Что там глубже - нам сейчас не узнать, но постройку можно вскрыть до уровня воды, зарисовать и сфотографировать. Конечно, дерево, соприкоснувшись с кислородом воздуха, начнет быстро окисляться. Но не вскрывать найденное уже нельзя: если мы попытаемся засыпать эти стенки тем же углем или даже прикроем их мхом, они начнут разрушаться от этих прикосновений, а ведь потом их снова нужно будет вскрывать.

К концу дня над поверхностью воды выступили остатки сооружения. Судя по всему, оно было сработано очень давно и очень грубо. Постройка располагалась на глубине вдвое большей, чем найденные в прошлом году черепки XI века. Стены не были ориентированы по сторонам света. Кто это построил? Когда? Зачем? Почему бревнышки, вроде бы обугленные снаружи, оказались засыпанными толстым слоем угля? Пожар? Но почему дерево не сгорело совсем? А может, все-таки Гусев прав и это - остатки картофельной ямы? А глубже - труба? Но ведь верхние слои почвы были не нарушены, они образовались постепенно. А может, эти слои насыпали, выбрасывая сюда землю из соседней ямы? Нет, не должно быть: что ж они, специально и слой извести навалили? Как бы там ни было, это - история, это - пусть крохотное, но открытие. И мы его сделали. И неважно, что мы пока не нашли того, что ищем. И нельзя говорить, что это не наше. НАШЕ. Ведь здесь - Русь, а мы - сыновья ее.

А что в шурфе? Смирнов нашел квадратное сопло. Зимаков, роясь в самом нижнем слое шлака, обнаружил фрагмент ямочно-гребенчатой керамики. Да ей же тысячи лет!

Разгребая кострище перед домиком, с очень небольшой глубины ребята извлекли камень, сильно похожий на обломок каменного топора - его могли найти и выбросить на поверхность когда кто-нибудь в деревне выкапывал подполье.

Пока все это определяем предварительно. Пока все это - тоже вроде бы не "наше", не "аномальное". Но что же получается? Человек здесь жил сотни а то и тысячи лет, строил, плавил железо а потом ушел. Почему? Иссякли руды? Леса? А может, как и в тысячах других деревень, уже в наше время, просто выжили отсюда крестьянина? Все может быть В том числе и то, что выжили людей отсюда "чертовщина" и "чудеса".

9

Погода начинала портиться. Сегодня вечером ветер холод и дождь не дали нам испечь хлеб. Пришлось приготовления к ужину вести в избушке.

Печь горела. Готовить на ней - мы это знали из практики - можно было лишь засовывая котелки и сковороды прямо в огонь. Время шло, в избушке становилось все жарче, но накормить семь человек все еще было нечем. Проклятые комары ожили, их оказалось великое множество, и вылетать на улицу они не хотели. Более того - стоило открыть дверь, как с улицы в избу устремлялись новые орды этих тварей.

Наконец в неимоверной жаре мы поужинали.

Даже в самую холодную ночь можно, согревшись уснуть. Но как спать в жаре? Время шло, а мы не могли заснуть. Комары атаковали но стоило укрыться одолевала жара. Это был кошмар.

Утром я поднялся рано, с головной болью раздраженный и невыспавшийся. Другие, полагаю, чувствовали себя не лучше.

Позавтракав, мы разошлись по рабочим местам. На улице было прохладно.

Мне следовало закончить работу с картами. Имелись две замечательные карты, выполненные Малышевым: карта осарков и карта южной части урочища. Теперь надо было отследить очертания береговой линии - и все три карты мы могли объединить в одну, чтобы иметь точное представление о районе событий на суше и озере.