Досье внеземных цивилизаций

Все эти приборы чрезвычайно загружены: их планы расписаны на несколько месяцев вперед. Ни один астроном не попросит предоставить себе такой телескоп на полгода или на год, чтобы искать инопланетян: над ним просто посмеются.

К тому же надо признать, что в астрофизике есть много других интереснейших проблем, которые требуют долгих наблюдений. Проблема использования телескопов - это проблема приоритетов: нужно выбирать между программами.

Притом достойно сожаления, что в астрономии внезапно возникают "модные" темы, что, конечно, объяснимо, но препятствует оптимальной отдаче.

Открытие спектральной линии водорода длиной 21 см задало телескопам множество работы: водород вошел в моду. В 1964-1965 годах гонку возглавили квазары. Тогда считалось хорошим тоном заниматься внегалактическими исследованиями: радиогалактиками, квазарами^ космологией. Через несколько лет все перевернулось: большие радиотелескопы стали использоваться для исследований области неба, где была обнаружена 18-сантиметровая линия радикала ОН, и пульсаров, то есть близких объектов в нашей Галактике.

* За прошедшее время построены, разумеется, новые телескопы, но выросло и количество насущных астрономических задач. Прим. пер.

Заманчивей, конечно, добиться быстрых и блестящих результатов в новой области, чем упорно заниматься рутинной работой, которая может не принести плодов. А поиск внеземных контактов - именно такая работа.

Так не построить ли радиотелескоп специально для этих исследований? Об этом сейчас, не может быть речи. Обсерватория в Нансе стоит около десяти миллионов франков. Телескоп, строящийся в Бонне, обойдется в 34 миллиона немецких марок. Надеяться, что какое-то правительство выделит деньги исключительно для поиска инопланетян, - безнадежное занятие.

Сейчас господствует мнение Шкловского: шансы настолько малы, что не стоит стараться. Мы, однако, подписываемся под суждением Коккони и Моррисона, отмеченным печатью здравого смысла: "Шансы на успех оценить трудно, но, если мы ничего не будем искать, они равны нулю".

До сих пор мы говорили главным образом о приеме внеземных сигналов. А почему бы не подумать о передаче своих собственных сигналов?

В таком случае баланс доходов и расходов будет более приемлемым. Предположив, что наши корреспонденты немного опережают нас, мы могли бы удовлетвориться совсем маленькими антеннами, вещающими с небольшой мощностью, но на весь космос, которые, соответственно, и обойдутся гораздо дешевле.

Такие передатчики, в отличие от приемников, отвлекающих техников и астрономов на свое обслуживание, могли бы быть полностью автоматическими.

Начать вещание было бы для нас, жителей Земли, решительным шагом. Может быть, где-то какая-то цивилизация ждет нашего сигнала, чтобы послать ответный? Самое простое сообщение с нашей стороны укажет им, на какой частоте мы

хотели бы с ними разговаривать. Жаль, что никто не попытался это сделать? Если "те" будут рассуждать так же, как мы до сих пор - только слушать и ничего не передавать, - долго же придется ждать межпланетных контактов!

Для суперцивилизаций второго и третьего типов положение иное. Надо ли нам давать знать о себе собственным вещанием? Трудно сказать. Возможно, "они" достигли такого уровня развития, что могут засечь и наши ненаправленные сигналы: передачи радио, телевидения, радары. А можем ли мы принять их сигналы? В этом нет уверенности. Между нами такая пропасть в технологии и даже в физиологии, что всякое предположение будет рискованным. Нуждается ли цивилизация, достигшая очень высокого уровня развития, в контактах? И если да, заинтересуется ли она такими примитивными, недоразвитыми существами, как мы?

В лучшем случае - если высокоразвитые существа действительно ищут контактов, - вероятно, их сигналы мы можем легко спутать с "помехами" от природных радиообъектов. Так думает Кардашев, и мы с ним согласны. Но Кардашев считает также, что сообщение будет содержать и "позывные", которые мы в ходе исследования легко распознаем. Как они будут выглядеть? На каких частотах их ловить? Об этих основополагающих предметах мы не имем почти никакого представления.

Итак, сейчас контакт с суперцивилизациями едва ли возможен. Шансов станет больше, если просто изучать все источники излучения, обнаруженные нами во Вселенной. Чем точнее станут наши инструменты, тем больше будет времени, чтобы принимать радиоволны из космоса. Чем больше станет гигантских радиотелескопов, тем вероятнее успех. Контакт с суперцивилизацией

дет, без сомнения, побочным продуктом обычных астрофизических исследований.

Как и Фред Хойл, мы твердо верим - или, по меньшей мере, "нам приятно думать", - что где-то уже миллиарды лет существует галактическая цивилизация. "Я представляю себе, - пишет Хойл, - что в ней идет постоянный обмен информацией на огромные расстояния, о котором мы не имеем представления, как пигмей из тропических джунглей не подозревает о бешеной пляске радиопередач вокруг земного шара. Может быть, "галактический клуб" насчитывает уже .миллионы членов. Наша задача тоже вступить в этот клуб".

'/28 Досье внеземных цмклизаций

Дело четвертое

НАУКА И ФАНТАСТИКА

Не стена расстояний рушится. Когда-нибудь мы встретим среди звезд своих товарищей или господ.

Артур С. Кларк

Документ I

ЧТО НАМ ДАЕТ НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА

КАК МАЛО ЗНАЮТ О ФАНТАСТИКЕ

Многие серьезные люди считают научную фантастику низшим жанром литературы. Можно даже сказать, что во Франции ею совершенно неоправданно пренебрегают.

Причин тому множество. Прежде всего, по нашему мнению, французы просто совсем не знают фантастики. Для большинства наших соотечественников она сводится к приключениям капитана Немо, Тентена* да еще нескольких героев, изготовленных в Америке при помощи долларов и рекламы. Поскольку научную фантастику не знают - немудрено, что у писателей-фантастов мало читателей. В этом отношении можно было бы согласиться с Жаком Гуамаром, который в январе 1970 года писал, что подлинная причина болезней фантастики - в экономике: "Французская читающая публика невелика, и издателям проще недорого купить хорошее произведение в США, чем стараться открыть достойного автора, которому они не смогут обеспечить достаточного вознаграждения за труд".

Но на самом деле -все это следствие, а не причина. Причину же следует искать в свойственном французам образе мысли. Они не желают читать

* Герой серии французских фантастических романов (см. далее). - Прим. пер.

научно-фантастическую литературу, если она честно признает себя литературой, но с аппетитом набрасываются на публикации, которые, жульнически объявляя себя "научными", выбрасывают ворох ложных сведений...

Мы же думаем, что фантастика - не' только настоящая литература. Если книга написана талантливым человеком, ее можно назвать литературой будущего. Франция еще не знает этого. Она гордится своим Жголе-м Верном, считает его первым и величайшим (что не совсем так) писателем-фантастом и знать не желает остальных. В этой стране мелочного картезианства любят упаковывать понятия в строгие определения и раскладывать по полочкам в коробочках с аккуратными наклейками. Но как '' можно упаковывать мысли! Что может быть отвратительней и неправдоподобней окончательного определения?

К несчастью, многие умники, даже не раскрыв ни одной научно-фантастической книги, упорствуют во мнении, будто эта литература состоит из сказочек для детей до двенадцати лет и умственно недоразвитых. Всю фантастику они сводят к одному шаблону: какие-то девушки в неизменных металлических купальниках сражаются с зелеными человечками или восставшими роботами. Надо признать, что несчастная публика, читая сии творения, имеет все основания плохо относиться к научной фантастике.

Между тем, при покупке во Франции фантастического романа, есть девять шансов из десяти получить именно такой текст. Это серийная продукция, поставленная на поток несколькими авторами - фирмами, выдающими по два раза в месяц скверный детектив, перемешанный с немыслимой псевдонаукой и дурным вымыслом и написанный плохим языком.