Счастлив я иль одинок —
Все равно теперь уж…
Я тебе сказать бы мог,
Ты же не поверишь!
И не верь ты мне, не верь,
Коль нельзя поверить:
Запираю я теперь
На ночь крепко двери!
Время бережно кладу
В сердце по минуте
В те часы, когда в саду
Видно каждый прутик…
Видно капельки росы
С голубым отливом,—
В эти тихие часы
Я хожу счастливым!
Я не жду тебя, не жду
В глушь да по распутью…
А под месяцем в саду
Словно строки — прутья!
Словно строки из письма
В искосок с припиской,
Не поедешь ты сама,
Да и я не близко…
Я, должно быть, за чертой,
Где вся жизнь, как внове,
Со спокойной полнотой
Буйно бьющей крови!
Я не жду, не жду тебя,
А гляжу на двери…
Как же жить мне, не любя…
Не любя… не веря?!.
Я тебя и не зову…
Ты и не поедешь…
Я — во сне, ты — наяву
И ничем не бредишь!
Наяву или в бреду —
Я и сам не знаю,
Я не знаю, кто в саду
У меня гуляет.
И рука в моей руке…
И как тонкий локон,
Луч играет на щеке
Из узорных окон!
Словно прядь льняной косы
Льнет ко мне по ветру:
Есть со мной кто в те часы,
Никого ли нету —
Я и сам едва бы мог
Угадать теперь уж…
Я скажу, что одинок,
Ты же не поверишь!
<1929>
Как прежде всё в знакомом перелеске,
Прозрачны синь и тишина…
Висят меж сучьев звезды, как подвески,
И как на ниточке луна.
И то ль во сне скрипят вдали обозы,
То ль в памяти родимых мест…
Но непохожи старые березы
На пышный хоровод невест!
В лесу не раз слиняли шкурки куньи,
Не раз сменилася листва,—
И эта ночь с колечком новолунья
Уж не напомнит сватовства!..
Да и причудных стариц в перелеске
С висков пробила седина,
И ждут они, рассыпавши подвески,
Не жениха, а колдуна…
<1928>
Любовь — неразумный ребенок —
За нею ухаживать надо
И лет до восьми от пеленок
Оставить нельзя без пригляда…
От ссоры пасти и от брани
И няню брать с толком, без спешки…
А чтоб не украли цыгане,
Возить за собою в тележке!
Выкармливать грудью с рожденья,
А спать класть у самого сердца,
На стол без предупрежденья
Не ставить горчицы и перца!
А то может так получиться,
Что вымажет ручки и платье,
И жизнь вся пропахнет горчицей,
А с горечью что ж за объятья!
И вот за хорошим уходом
Поднимется дочь иль сынишка —
И брови крутые с разводом,
И щеки, как свежие пышки!
Но так, знать, положено нам уж,
Что счастью не вечно же длиться:
И дочь может выскочить замуж,
И может сынок отделиться!
Ребенок же слабый и хилый,
Во всем обойденный судьбою,
С тобой доживет до могилы
И ляжет в могилу с тобою!
С ним только вот, кроме пеленок,
Другой не увидишь отрады:
Любовь — неразумный ребенок,
Смотреть да смотреть за ней надо
<1929>
Ты проходишь такая лучистая,
А земля в обиходе простом.
Пред тобою и сила нечистая,
Как собака, виляет хвостом!
По князьку, под застрехой истлевшею
От лучей золотая резьба:
Недопившая, недоевшая
Смотрит сытой мужичья изба…
И мужик запотеет по вечеру,
Коль обронишь ты в чашку лучок.
И пойдут в чашке с тюрей на печеве,
Как от масла, кружки в пятачок!
И хозяйка с улыбкою строгою
Губы вытерет подолом…
На всю ночь напролет над дорогою
Ты повиснешь над каждым селом!
Над селом звезды бисером катятся,
А земля в обиходе простом,
И соломенный голубь под матицей
Вместо лапок — с лучинным крестом!
И недаром же новь у заказника
Полегла, тяжела и черна,
Затаив к сокровенному празднику
Дух и плоть золотого зерна!
<1929>