Радость познания

Почему? Почему мы не можем одерживать побед?

Потому что мы видим, что даже огромные силы и способности не сопровождаются отчетливыми инструкциями, как ими пользоваться. В качестве примера рассмотрим огромные накопленные знания о поведении физического мира; у кого-то такое поведение создает впечатление лишь своего рода бессмыслицы. Наука не учит напрямую хорошему или плохому.

Во все века люди пытались постичь смысл жизни. Они понимали, что, если нашим действиям придать определенное направление или смысл, могут высвободиться огромные человеческие ресурсы. Очень много ответов получено на эти интригующие вопросы. Но все они различны, и поборники одного ответа с ужасом смотрят на действия сторонников другого. С ужасом — так как из-за несогласованности точек зрения все огромные потенциальные возможности человечества принимают неверное направление или вовсе блуждают в потемках.

В чем же тогда состоит смысл? Что нужно сказать, чтобы рассеять тайну бытия?

Если мы учтем все факты — не только те, которые знали люди в древности, но и те, которые мы знаем сегодня и которых не знали они, мы будем вынуждены публично признаться — мы не знаем.

Но признав это, мы, возможно, обнаружим открытый канал.

Эта идея не нова; эта идея здравомыслия прорастала в течение веков. Это философия, которая руководит человеком, создавшим демократию, в которой мы живем. Идея состоит в том, что никто реально не знает, как заставить правительство осуществить идею об организации системы, с помощью которой смогут разрабатываться новые идеи, испытываться, отбрасываться и вводиться другие; это будет система проб и ошибок. Этот метод родился в результате того, что наука уже зарекомендовала себя как успешное предприятие в конце XVIII века. Уже тогда социально мыслящим людям стало ясно, что открытие возможностей оказалось благоприятным фактором и что сомнения и обсуждения очень существенны для проникновения в мир неизведанного. Если мы хотим решить проблему, с которой никогда не сталкивались раньше, нам следует оставить приоткрытой дверь для неизвестного.

Наша ответственность как ученых

Мы находимся в самом начале пути развития человечества. То, что мы ухватились за эти проблемы, не кажется безрассудством. У нас десятки тысяч лет будущего. Наша ответственность — делать, что умеем, учиться, чему можем, накапливать знания и передавать их будущим поколениям. Это наша ответственность — предоставить людям будущего свободу действий. В стремительной юности человечества мы можем наделать страшных ошибок, которые затормозят наш рост на долгое время. Что мы, молодые и несведущие, будем делать, если скажем, что теперь у нас есть все ответы; если мы остановим все дискуссии, всю критику, заявив: «Так, ребята, человек спасен!» — и бросим человека на долгое время в оковы власти, ограничившись пределами нашего нынешнего восприятия. Это уже делалось много раз прежде.

Наша ответственность как ученых, понимающих огромную ценность философии незнания и огромный прогресс, который является плодом свободы мысли, состоит в том, чтобы провозглашать ценность этой свободы, учить не бояться сомневаться, приглашать к дискуссии и требовать этой свободы — это наше обязательство перед всеми грядущими поколениями.

7. Особое мнение Ричарда Фейнмана, касающееся следствия по делу космического корабля-челнока «Челленджер»

Когда космический корабль «Челленджер» взорвался вскоре после запуска 28 января 1986 года, трагически погибли шесть профессиональных астронавтов и один преподаватель. Нация была потрясена, и НАСА (государственная организация США, занимающаяся исследованием космоса — National Aeronautic and Space Administration) встряхнули от благодушия, вызванного годами успешных космических полетов — или по крайней мере полетов без смертельных исходов. Была создана комиссия, возглавляемая государственным секретарем Уильямом Роджерсом, в состав которой вошли политики, астронавты, военные и один ученый — они должны были проанализировать случившееся и рекомендовать меры по предотвращению в будущем подобных происшествий. Тот факт, что Ричард Фейнман оказался тем единственным ученым, привело к достаточно резкому различию в ответах на вопрос, почему «Челленджер» потерпел крушение — и, может быть, именно он приоткрыл завесу вечной тайны гибели корабля. Фейнман был человеком бесстрашным и не побоялся озвучить свою точку зрения на всю страну, донести ее до инженеров, которые понимали, что, по сути, подготовкой и безопасностью программы космических челноков руководила пропаганда. Его доклад поставил НАСА в неудобное положение и всячески замалчивался комиссией, но Фейнман боролся за его включение в выводы комиссии; и в результате он был опубликован в приложении. Когда комиссия устроила пресс-конференцию для ответов на вопросы журналистов, Фейнман проделал свой ныне знаменитый настольный эксперимент с одним из уплотнителей корабля — уплотнительным кольцом — и чашкой с ледяной водой. Этот опыт с очевидностью доказывал, что ключевые уплотнители ломались, а предупреждения инженеров о том, что снаружи слишком холодно для ухода корабля со старта, не были приняты во внимание менеджерами, во что бы то ни стало желающими пунктуально соблюдать расписание полетов в угоду своим боссам. Перед вами этот исторический доклад.

Введение

Существует, как я понимаю, колоссальное несоответствие мнений членов комиссии, по-разному трактующих потерю космического корабля и трагическую гибель людей. Грубая оценка диапазона вероятности крушения колеблется от 1/100 до 1/100000. Более высокие цифры получены работающими в проекте инженерами, а самые низкие — руководством. Что же произошло, и каковы следствия несогласованности мнений? 1 случай из 100 000 означает, что можно запускать челнок каждый день в течение 300 лет с предполагаемой потерей одного корабля за все время запусков. Собственно, напрашивается вопрос: «В чем причина фантастической веры руководства в двигатели ракеты?»

Другой обнаруженный факт свидетельствует, что критерий сертификации, используемый в «Руководствах по подготовке полетов», часто разрабатывается с постепенным понижением его точности. Аргумент, что подобные риски имели место и раньше и не приводили к авариям, принимается как свидетельство в пользу допустимой безопасности. По этой причине критерий сертификации снова и снова ослабляется — нередко без достаточно серьезных попыток уменьшить риски или отложить полет из-за их постоянного присутствия.

Существует несколько источников информации. Публикуются критерии сертификации, включающие историю их изменений в форме отказа от требований и стандартизированных отклонений. Кроме того, в «Руководстве по подготовке полетов» для каждого документа по полетам приведены аргументы для установления полетных рисков. Информация была получена мною из прямых свидетельских показаний и докладов офицера службы безопасности полигона, Льюиса Уллиана, относящихся к успешному запуску ракет на твердом топливе. Существуют и более поздние его исследования (как главы группы экспертов по безопасному прерыванию запусков (LASP)) по определению рисков, в том числе в случае несчастий, ведущих к радиоактивному заражению при использовании плутониевого топлива (RTG) для будущих межпланетных полетов. Доступно также исследование НАСА по этому вопросу. Для получения информации об основных двигателях космического челнока я побеседовал с руководством и инженерами из центра космических полетов имени Маршалла и, кроме того, пообщался с инженерами из «Рокетдайн» [23]. Я имел неофициальную беседу с независимым инженером-механиком из Калтеха, который консультируете НАСА производство и сборку двигателей. Визит к Джонсону был обусловлен сбором информации о надежности авиационной радиоэлектроники (компьютеров, датчиков и эффекторов). И наконец, существует доклад «Обзор сертификационной деятельности, потенциально применимой к ракетным двигателям многократного использования, пригодным для полетов человека», подготовленный в Лаборатории реактивного движения Н. Муром с сотрудниками в феврале 1986 года для руководства по управлению космическими полетами НАСА. В докладе рассматриваются методы, применяемые Федеральным авиационным агентством (FAA) и военными для сертификации газовых турбин и ракетных двигателей. С авторами доклада также состоялся неформальный разговор.