ХХ век. Хроника необяснимого. Открытие за открытием

Кларк поведал, что у этого человека имеется оборудование 30-х и 40-х годов. Рейнхард согласился встретиться лишь при условии, что я заинтересован именно в покупке аппаратуры. Кларк представил нас друг другу, и Рейнхард с готовностью ознакомил меня со своей коллекцией. Он искренне хотел продать оборудование, но я счел назначенную цену слишком высокой. Значительная его часть устарела и годилась только на выброс.

Его цена оказалась настолько непомерной, что я подумал, не сумасшедший ли он. Впрочем, после нашего разговора Рейнхард и впрямь спятил. Кларк навестил его вновь, но на пороге наткнулся на дробовик. Рейнхард навел ружье на Кларка и сказал, что не желает больше видеть этого ублюдка Престона в пределах своей частной собственности. Он впредь не хотел видеть Кларка, Престона или кого-либо из их друзей и обещал пристрелить любого из них, кто здесь объявится.

Кларк постарался успокоить его и спросил о причинах такого отношения. Он не мог понять, почему Рейнхард вдруг так разъярился. Рейнхард заявил, что Престон той же ночью вернулся и обворовал его.

Как выяснилось, кто-то ворвался в дом старика, привязал его к креслу, обчистил дом и украл деньги. Я определенно этого не делал, и мы с Кларком были совершенно поражены. Минули годы, и я совсем прогнал из головы мысли о путаных обстоятельствах, которыми сопровождалось знакомство с Рейнхардом.

Однако когда ко мне стала возвращаться память о Монтаукском проекте, в своем прошлом я неожиданно узнал «доктора Рейнхарда». На самом деле он был Джоном Эриком фон Нейманом, возглавлявшим проект «Феникс» и Монтаукский проект!

Много лет назад, в начале 1958 года, фон Неймана включили в программу «перемещение свидетелей». Он скрывался под именем доктора Рейнхарда и вжился в новую роль — роль торговца снятым с вооружения оборудованием. Однако руководители проекта то и дело обращались к нему за помощью, и он всегда с готовностью шел им навстречу. Порой он возвращался к относящимся к проекту работам на несколько месяцев подряд. Этот человек не только внешне походил на фон Неймана: на стене висели свидетельства о научных степенях в области математики и физики, выданные в Германии (хотя он утверждал, что ни разу не покидал Соединенные Штаты).

Я обсудил ситуацию с Элом Билеком, и мы пришли к выводу, что мое появление в доме фон Неймана стало для него нелегким испытанием. Он должен был помнить меня по Монтауку и, по-видимому испугавшись, предпочел разорвать контакты.

Конечно, это — его право, меня же больше всего заинтересовал оказавшийся у старика странный на вид приемник FRR-24. Я приметил его в первый же приезд, но не мог теперь вернуться туда сам и потому попросил друзей убедиться, что приемник по-прежнему находится там.

Эл хорошо помнил фон Неймана и пожелал навестить его. Фон Нейман в роли Рейнхарда оказался расположен к Злу. Надеясь наконец заполучить его приемник, я отвез Эла к Рейнхарду домой.

Мы не знали, как лучше построить разговор о приемнике, и решили, что я мог бы загримироваться, но, пожалуй, Элу легче купить приемник, действуя от моего имени.

Эл вышел из автомобиля и поздоровался с ним. Я остался в машине в надежде, что он проигнорирует наличие водителя. Начался дождь, и Рейнхард пригласил Эла зайти в трейлер, стоявший на другой стороне его земельного участка. Именно там он хранил аппаратуру. Проходя рядом с моей машиной, Рейнхард взглянул мне прямо в лицо. Он был дружески настроен и предложил присоединиться к ним, явно не узнав меня. Я последовал за ними в трейлер, словно прежде между нами ничего не случилось.

Эл беседовал с хозяином, а я только слушал. Фон Нейман ничем не проявил себя. В тот день он был «доктором Рейнхардом» на все сто процентов. В какой-то момент я вступил в разговор и сказал Рейнхарду, что слышал о его приемнике, представляющем собой собранную в стойку мощную систему.

— А, приемник! — откликнулся он. — Я храню его для себя. Но, черт возьми, ни разу им не пользовался. Я даже сдвинуть его не могу. Просто не знаю, продать его или оставить.

Я спросил, сколько он хотел бы получить за приемник, и Рейнхард ответил, что уступит его мне за 1000 долларов. Я сказал, что мы с Элом не располагаем такой суммой денег, и он согласился поторговаться.

По совету Эла я предложил 600 долларов. Рейнхард ответил, что эта сумма несколько меньше той, которую он хотел выручить, и обещал обдумать предложение. Мы распрощались по-доброму и вернулись домой.

Через некоторое время мы встретились вновь. Теперь Рейнхард сказал, что ему нужна hi-fi аппаратура, которую можно было бы реализовать. Мы разыскали такое оборудование и приехали вновь. Он осмотрел привезенное, и на его глаза навернулись слезы. Ему уже приходилось видеть многое из этого, он даже помнил людей, придумавших большую часть этих устройств.

Рейнхард извинился и сказал, что не сможет использовать что-либо из всего этого. Ему нужны были наличные. Он предложил нам продать привезенное и на вырученные деньги купить у него приемник.

Я расстроился, но не сдавался, отвез все обратно в Лонг-Айленд. Энергично приступив к поискам, я вскоре смог продать все перекупщикам. Остановились на 750 долларах, и я немедленно все продал.

Необходимо было торопиться, поскольку Рейнхард поддерживал связи со многими коллекционерами, которые могли выкупить приемник, пока я возился с реализацией оборудования.

Взяв с собой 800 долларов, я направился к Рейнхарду вместе с друзьями, которые согласились помочь с погрузкой. К счастью, день стоял ясный, и погода не мешала осуществлению наших планов.

Доктор Рейнхард вышел навстречу; он был в хорошем расположении духа. Я предложил ему 750 долларов, но он отказался взять деньги, пока я не проверю состояние приемника и не признаю его удовлетворительным. Мы пошли осматривать приемник, и я был чрезвычайно поражен, увидев четыре стойки (в первый свой визит я видел лишь одну). Он хотел уступить мне все стойки за 750 долларов, что было более чем щедро с его стороны. Я буквально растерялся. Первоначально Рейнхард просил 1200 долларов за одну стойку, что соответствовало 4800 долларам за всю систему. Теперь, семь лет спустя, он отдавал ее за 750! По-моему, у него были какие-то особые причины передать приемники именно в мои руки. Но я до сих пор не знаю этих причин.

Пока я осматривал и проверял приемник, двое моих друзей направились в курятник, где стояло заинтересовавшее их оборудование Западной электрической компании. Доктор Рейнхард сидел в кресле рядом с приемником. Вдруг я понял, что он уже не был Рейнхардом. Он стал Джоном фон Нейманом! Теперь этот человек вернулся в свою прежнюю ипостась и заговорил соответственно.

Он определенно вспомнил меня и объяснил кое-что относительно природы духовного мира, но взял с меня обязательство никому не говорить об услышанном. Он также рассказал, что в течение многих лет миллионы долларов приходили на секретные счета в швейцарском банке. Эти деньги предназначались для выплаты компенсаций людям, пострадавшим в результате осуществления Монтаукского проекта. Но когда я встретил его несколько лет назад, какой-то сигнал встревожил секретную группу, субсидировавшую Монтаукский проект. На следующую ночь кто-то ворвался и ограбил его, похитив чековые книжки секретных счетов. Теперь-то он понимал, что я не был в этом замешан.

Работы оказалось очень много, и я смог вывезти приемник лишь на следующий день. Пришлось изымать аппаратуру из стоек и разбирать ее, чтобы перенести в машину. Рейнхард, все это время находившийся рядом со мной, то и дело менял обличье, как марионетка, становился то фон Нейманом, то Рейнхардом. Наконец он окончательно утвердился в ипостаси фон Неймана.

По его словам, у него имелись веские основания сохранить этот приемник. Ведь его последовательно использовали для настройки оборудования сначала в проекте «Радуга» (Филадельфийский эксперимент), затем — в Монтаукском проекте. Приемник позволяет настраиваться на эти проекты из любой точки пространства-времени. Фон Нейман считал приемник главным «свидетелем» (в эзотерическом смысле) связи Монтаука с эсминцем ВМС США «Элдриджем». Он подчеркнул, что это устройство может вернуть образ «Элдриджа» в 1943 год.