О чем умолчал ваш учебник: Правда и вымысел в теории эволюции

Данные об ископаемых

Итак, эволюционные процессы никогда не наблюдались и не были воспроизведены экспериментально. И все—таки, каковы основы для убежденности эволюционистов в том, что эти процессы происходили в прошлом?

Хотя эволюционисты и ссылаются на доказательства, основанные на работах по генетике, биохимии, эмбриологии и т. д. (на них мы кратко остановимся далее), фактически единственное материальное доказательство, которое у них есть, это ископаемые останки древнейших организмов. Это подтвердил известный английский эволюционист и анатом профессор Ле Грос Кларк: «То, что эволюция в самом деле происходила, может быть научно установлено лишь открытием ископаемых останков представительных образцов тех промежуточных форм древней жизни, которые были постулированы на основании непрямых доказательств. Другими словами, действительно решающее доказательство эволюции должно быть получено палеонтологом, занятие которого — изучать доказательства, которые дают данные об ископаемых» [8, с. 7].

Данные об ископаемых — это летопись естественной истории, сохранившаяся в форме ископаемых останков древних существ. Они могут состоять из окаменелых останков отпечатков растений или следов (например, скелетов или отпечатков ног) животных, которые жили в далеком прошлом [9, с. 37]. Если бы эволюция происходила, то мы должны были бы находить среди ископаемых свидетельства об организмах, которые отражали бы процесс изменения от одного вида (рода, семейства, отряда, класса, типа) к другому, существенно иному. Другими словами, мы могли бы находить переходные формы ископаемых, как заметил профессор Ле Грос Кларк в вышеприведенной цитате.

Даже если бы эволюция не происходила постепенно, а быстро, время от времени (что нередко обозначается) как «пунктирное» или «прерывистое равновесие» или «квантовое видообразование»), как предполагают некоторые эволюционисты, мы все же смогли бы обнаруживать, по крайней мере, некоторые данные о таких трансформациях в летописи ископаемых. Но что же выявляют эти данные об ископаемых? Абсолютное отсутствие четко выраженных доказательств больших структурных изменений. Другими словами, не было обнаружено никаких определенных переходных форм ископаемых (так называемых «недостающих звеньев») между всеми основными таксономическими группами организмов. Профессор Стефен Джей Гулд, ведущий эволюционист и палеонтолог Гарвардского университета (США), открыто признал: «Все палеонтологи знают, что ископаемые практически не содержат промежуточных форм; переходы между большими группами, как правило, являются резкими» [10. с. 24]. Он также подтвердил: «Крайняя редкость несходных форм в летописи ископаемых оберегается, как коммерческая тайна, в палеонтологии. Эволюционные деревья, которые украшают учебники, имеют серьезные данные только на концах и разветвлениях своих ветвей, остальное — предположения, а не данные… Мы воображаем себя единственно подлинными учениками естественной истории, но, тем не менее, сохраняем благоприятное мнение об эволюции путем естественного отбора и благодаря этому мы рассматриваем наши данные так плохо, что мы никогда не видим тот самый процесс, изучением которого занимаемся» (курсив наш. — Д.К.). [11, с. 14].

Когда вспоминаешь, что в сознании большинства людей распространено убеждение о существовании множества переходных форм ископаемых, которые якобы были открыты, и о том, что летопись ископаемых решительно «подтверждает теорию эволюции», признание профессора Гулда (и подобные ему) просто поражают.

Доктор Дэвид Киттс, профессор школы геологии и геофизики Оклахомского университета (США), который также является эволюционистом, говорит о палеонтологических данных следующее: «Несмотря на радужные обещания, которые палеонтология дает желающим «увидеть» эволюцию, она представила несколько неприятных затруднений для эволюционистов, самое общеизвестное из которых — наличие «пробелов» в летописи ископаемых. Эволюция требует наличия промежуточных форм между таксонами, а палеонтология не дает их (курсив наш, — Д.К.). Поэтому эти «пробелы» должны быть объяснены случайным свойством этих данных» [12, с. 467].

Доктор Колин Паттерсон, о котором мы говорили выше, всю жизнь считал себя эволюционистом. Если у кого—то была хорошая возможность для того, чтобы оценить палеонтологические доказательства, так это у доктора Паттерсона. В Британском музее естественной истории, находящемся в Лондоне, в его распоряжении была одна из крупнейших в мире коллекций ископаемых. Когда один из читателей его книги «Эволюция» спросил автора, почему он не включил в книгу какие—либо примеры действительно переходных форм, он ответил: «Я полностью согласен с вашим замечанием об отсутствии прямой иллюстрации эволюционного перехода в моей книге. Если бы мне было известно о каком—либо примере такого рода, ископаемом либо живом, я бы, конечно, его включил. Вы предполагаете, что Творец должен прибегать к мысленному представлению таких изменений, но откуда ему взять информацию? Я, откровенно говоря, не мог ее получить, а если бы я прибег к художественным вольностям, разве это не обмануло бы читателя?.. Тем не менее посетителям Гулдовского и Американского музеев трудно противоречить, когда он и замечают, что переходных форм ископаемых в нашей экспозиции нет. Так как я сам — палеонтолог, я занят философскими проблемами идентификации возможных транзиторных форм в ископаемых данных. Вы говорите, что я должен, по крайней мере, «показать фотографию того ископаемого, от которого произошел каждый тип организмов». Я скажу откровенно — нет ни одного такого ископаемого, для которого можно было бы выдвинуть неопровержимый аргумент» (курсив наш, — Д.К.) [4, с. 89].

Но насколько полны наши данные об ископаемых? Было ли вообще обнаружено достаточно фактов для того, чтобы позволить нам сделать разумное заключение: подтверждают или нет сведения об ископаемых теорию эволюции? Более столетия назад Дарвин не думал, что наука располагает достаточным числом находок. В его время данные об ископаемых не содержали переходных форм, требовавшихся для подтверждения его теории. В связи с этим американский ученый Дэвид Рауп, бывший хранитель экспозиции по геологии в Чикагском музее естественной истории, а в настоящее время — профессор геологии в Чикагском университете, утверждает: «Он (Дарвин. — Д.К.) был приведен в замешательство данными об ископаемых, потому что они не выглядели так, как он предсказывал… Основным выводом Дарвина из несопоставимости ископаемых доказательств и его теории было то, что он заявил, что данные об ископаемых очень неполны» [13, с. 25].

Профессор Рауп продолжает: «Итак, мы теперь живем примерно 120 лет спустя после Дарвина, и знания об ископаемых данных значительно расширились. У нас теперь имеется четверть миллиона ископаемых видов, но ситуация не сильно изменилась. Данные эволюции продолжают оставаться удивительно отрывистыми и, как ни нелепо, у нас даже меньше примеров эволюционного изменения. чем их было во времена Дарвина» (курсив наш. — Д.К. [Там же]. (Как признали многие ведущие палеонтологи, фактически нет каких бы то ни было убедительных данных о таких изменениях, — см. предыдущие цитаты.)

В самом деле, после Дарвина «данные об ископаемых значительно расширились», как отметил доктор Рауп. Было обнаружено огромное число ископаемых. В знаменитом руководстве «Процессы органической эволюции» подтверждается: «Данные о прошлых формах жизни теперь обильны и постоянно обогащаются по мере того, как палеонтологи обнаруживают, описывают и сравнивают новые ископаемые» [7, с. 136, 39, с. 58].

В «Руководстве по истории Земли» утверждается: «… с помощью ископаемых палеонтологи могут теперь дать нам прекрасную картину жизни прошлых времен» [14, с. 48].

Конечно, среди такой огромной коллекции ископаемых мы, должно быть, сможем найти, по крайней мере, несколько не вызывающих сомнений примеров промежуточных форм, если все же эволюция происходила. Но что мы обнаруживаем? Ни одного убедительного примера переходных форм ископаемых так и не найдено [см.: 4, 11–13].