Выиграть жизнь

Экспедиция проведет более месяца в изоляции от остального мира в самом древнем и неисследованном регионе планеты, отличающемся убийственным для любых чужеземцев климатом. Малярия, змеи, крокодилы, пиявки, ядовитые насекомые, – все эти опасности ежеминутно поджидают здесь любого исследователя. Экспедиция отправляется в "зеленый ад" с целью добраться до последних исторических племен из числа практиковавших каннибализм.

Это путешествие за пределы, так называемого, "цивилизованного" мира, туда, где живет доисторический народ, остановившийся в своем развитии в эпохе каменного века.

Этот народ – папуасы. Знакомство с жизнью этих племен было всегда – и до сих пор – неизъяснимо притягательно. Потому что с тех самых времен, когда первые путешественники вступили в контакт с папуасами, многое, связанное с этим народом, окутано вуалью тайны".

Совершив перелет из Джаяпуры в Вамену, мы, по моим ощущениям, будто преодолев пространство во времени, измеряемое тысячелетиями, с легкой досадой обнаружили, что оказались здесь далеко не первыми представителями своей цивилизации, и, причем, запоздали с этим лет эдак на тридцать. Около трехсот человек останавливалось уже в первой частной гостинице поселка, принадлежащей индонезийцу Джону Вольфу, ставшему впоследствии нашим другом и членом экспедиции. Голландцы, американцы, французы, немцы и даже пара русских туристов значились в книге бывших постояльцев. Этот небольшой городок, расположенный в горной долине, обнаруженной европейцами лишь в 60-х годах, сегодня представляет собой прелюбопытнейшее явление. Короткие улочки, легкие жилые домики, небольшой аэропорт с гостиницей напротив и большой рынок в окружении лавок сувенирных поделок и подделок, почти всегда пустующий ресторанчик и заполненные до отказа маленькие закусочные "рис и рыба", отделение банка, телеграф, полицейский участок и военный пост… Вот, пожалуй, и вся Вамена. Главная же ее достопримечательность – люди.

И, конечно же, не живущие здесь индонезийцы, а стекающиеся сюда к рассвету жители всех ближайших селений – папуасы из самых разных племен. Последних приводят в Вамену причины разные: одних – стремление что-нибудь продать и тут же на выручку купить, как правило, риса и табаку; других – надежда разживиться за счет редких туристов, каждого из которых, едва тот переступает порог гостиницы, сопровождает на всем протяжении его маршрута целая группа надоедливых соискателей внимания. Одни уговаривают ошалевающего от жары иноземца купить непременно у них предметы их нехитрой культуры, другие лезут под объектив фото камеры и уже не просят, а требуют плату за каждый щелчок аппарата; третьи предлагают свои услуги в качестве портеров (носильщиков) или проводников в ближайшие селения; четвертые идут за вами просто из любопытства, периодически напоминая о своем присутствии обычной в этих краях просьбой – угостить сигаретой.

В ближайших селениях от Вамены первые исследователи побывали значительно позже, где десять, а где и лет пять назад. А в одном из горных племен, в десяти часах ходьбы от Келлилы, мы вообще были первыми белыми. Можно было с легкостью отснять экзотические кадры из традиционной жизни папуасов, прикупить у них "экспонатов", а затем, утолив информационную жажду у стендов музея в Джаяпуре, вернутся к родным пенатам. Подлинные экспонаты примитивной культуры, красочные слайды и наш тропический загар мог бы вполне удовлетворить наших друзей, коллег и даже журналистов. Но не за этим мы отправлялись в сердце Ириан-Джаи. Мы здесь, и мы обязаны найти тропу, ведущую в день вчерашний, в то время и место, которое сегодня еще не успела коснуться цивилизация. Все говорило о том, что второго такого шанса на этом острове позже может не оказаться.

 ИРИАН-ДЖАЯ. Западная половина гигантского острова Новая Гвинея с 1963 года входит в состав Индонезийской республики. На площади 421000 кв. км, что составляет пятую часть Индонезии, живет всего лишь 1,6 миллиона человек. В отличие от Папуа Новой Гвинеи (восточной части острова, принадлежащей Австралии, уже полностью исследованной), три четверти Ириан-Джаи представляют собой закрытые территории. Путешествия по ним даже местные жители считают крайне опасными; здесь живут воинственные племена, здесь часто вспыхивают межплеменные войны и столкновения между коренным населением и индонезийскими колонистами.

Местные карты до сих пор испещрены надписями: "неисследованная зона". Эта таинственная земля издавна манила к себе и завоевателей, и ученых. Край горных хребтов и болотистых низменностей, редчайших видов животных, неисследованных недр. Европейские мореплаватели достигли берегов Новой Гвинеи почти четыре века назад, но никто не мог задержаться здесь надолго.

Здешнее население не имеет никакого отношения к племенам, населяющим другие индонезийские острова. У папуасов темная кожа и густые спутанные волосы. Некоторые мужчины носят бороды, а их лица ярко и зловеще раскрашены. Землю, на которой они живут, можно отнести к самым негостеприимным регионам нашей планеты: скалистые горы с вековыми снегами и небольшими ледниками (самый высокий пик достигает высоты 5050 м над уровнем моря), почти непреодолимые джунгли и болота чередуются с долинами, образованными бурными реками и многочисленными ручьями. Но не столько джунгли, горы, непроходимые болота, москиты и пресмыкающиеся, сколько жесточайшие и коварные тропические болезни становились неприступным барьером перед теми, кто пытался проникнуть в глубь острова.

Невероятно сложный по своему характеру рельеф местности привел к тому, что каждое из племен, которых более чем двухсот, живет по большей части в полной изоляции, не имея контактов друг с другом. В результате создалось такое разнообразие культур и наречий, что точность любой их классификации, по меньшей мере, сомнительна.

Мрачная слава о племени асмат, как о каннибалах и охотниках за человеческими черепами, вышла ВПЕРЕД В ПРОШЛОЕ Маленький четырехместный самолет второй час тащил нас (а именно такие ощущения не покидали меня во время этого полета) строго на запад над ковром джунглей и горных хребтов сектора Мамберамо. Мы летели по делам в каменный век. Турбулентные потоки заставляли наш самолетик то мелко дрожать, то проваливаться и взмывать на гребни воздушных волн. Густой туман или облака, а порой и белый дым горящих местами джунглей, ревниво стремились укрыть от наших глаз "девственные" доселе места планеты. Первая посадка произошла в 15 минутах "недолета" до селения Кассановеджи. Здесь мы оставляем часть багажа и двоих из нас, потому что следующая посадка, на которую решается пилот, с полным весом была бы невозможна.

– От винта! – зычно предупреждает джунгли летчик, соблюдая незыблемое правило.

Разворот на месте, стремительный взлет. И уже вскоре короткая вырубка начинающейся прямо от реки Мамберамо, на секунды мелькнувшая под лобовым стеклом будто поклонившегося ей самолета, становится нашей новой посадочной полосой. На полных тормозах, взвыв, на обратном реверсе самолет скользит по мокрой траве и, задевая крыльями листву по обеим сторонам "зеленого коридора", судорожно останавливается в пяти метрах от плотной стены джунглей.

Через несколько минут, когда самолет, улетающий за оставшимися партнерами, еще виден на горизонте, лезвие моего мачете уже делит пополам первое существо, из числа желающих встретить нас на тропе "объятиями и поцелуями", – ядовитую змею черно-фиолетового цвета. Что ждет нас впереди? Этого мы не знали, как и не знали, прощаясь с отважным пилотом после следующего короткого перелета, что через трое суток он разобьется, а затем еще трое суток товарищи будут искать над джунглями его останки и обломки самолета.