В поисках чуда (с илл.)
В поисках чуда (с илл.) читать книгу онлайн
Это книга о разведчиках, имена которых отсутствуют в известных «шпионских» хрониках. О следопытах незнаемого, которые повседневно, чаще всего буднично, незаметно, без претензий на «бронзы многопудье» ведут свой многотрудный поиск, совершая нередко настоящие подвиги во имя истины, во имя человека, во имя мира на всей планете. Да, подвиги, ибо их деятельность требует не только ума, не только трудолюбия, но и мужества. Еще Маркс говорил, что у входа в храм науки, как и в преддверии ада, должно быть выставлено требование: «Здесь нужно, чтоб душа была тверда, здесь страх не должен подавать совета». И еще говорил Маркс: «В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам».
Неторными, тернистыми тропами шла советская наука к ее нынешним высотам. Какое наследство оставила ей царская Россия? Малограмотное население. Острая нужда в специалистах, учебных заведениях, научных учреждениях А тут еще разруха, голод, саботаж «старой интеллигенции»… Потом была война, унесшая миллионы жизней, истощившая экономику, отвлекшая науку от ее мирных дел… И все же, несмотря на все невзгоды и суровые испытания, наш народ за короткий период — всего за полвека! — достиг сияющих вершин в науке и технике и заставил весь мир говорить о «русском чуде».
Здесь упомянуты не все, увы, далеко не все, кого хотелось бы, кого нужно назвать, — история еще воздаст им должное.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Можно было бы добавить, как еще в 30-е годы молодой ученый К. А. Андрианов, бывший деревенский паренек, начал разрабатывать методы синтеза кремнийорганических полимеров. Он был уверен в их большом будущем, хотя крупнейший специалист по силиконам, профессор Ноттингемского университета Ф. Киппинг, считал: «Так как количество известных кремнийорганических соединений невелико и они весьма ограниченны в своих реакциях, перспективы каких-либо быстрых и серьезных успехов в этой области не являются обнадеживающими». Киппинг оказался прав только в одном: успехи действительно пришли не скоро и не легко, но в их серьезности, в их значительности ныне уже никто не сомневается.
В 1963 году имя академика Кузьмы Андриановича Андрианова появилось в списке лауреатов Ленинской премии.
Можно было бы перейти к более широкой теме — к проблеме элементоорганических соединений, к работам академика А. Н. Несмеянова, удостоенным в 1966 году Ленинской премии. И безусловно, упомянуть, что недавно в Институте элементоорганических соединений, которым руководит Александр Николаевич, научились делать искусственную черную икру.
Можно было бы… Увы, обо всем не расскажешь.
Остается надеяться, что блицразговор о химической физике окажется той каплей, по которой можно судить о целом океане — о советской химии.
«Прогресс современной физики и химии ведет к тому, что каждое вещество может быть получено из любого другого — была бы энергия и какое-то количество исходного материала», — заявил академик Евгений Константинович Федоров.
Да, не только сырье, но и энергия. Мы еще ничего не говорили об энергии, а ведь без нее нет ни вещества, ни его превращений. Между тем в XX веке энергетика переживает подлинную революцию.
Этот переворот начался покорением атома.
Глава третья
ДЕМОБИЛИЗОВАННЫЙ ГЕРКУЛЕС
Для военных целей может быть изготовлено взрывчатое вещество, в миллион раз более мощное, чем динамит. Наука может резко изменить масштабы военных действий. Не секрет: начиная с весны лаборатории Соединенных Штатов, Германии, Франции и Англии лихорадочно работают в этом направлении.
Пусть будет атом рабочим, а не солдатом!
До восхода оставалось несколько часов. В предрассветных сумерках еще мерцали тропические звезды. Уже посветлела восточная половина неба.
Но солнце внезапно взошло на западе.
Огромный, нестерпимо сверкающий огненный шар всплыл над горизонтом и быстро пополз вверх, заливая ослепительным светом безбрежную гладь Тихого океана. Матросы, возившиеся с рыболовной снастью, словно остолбенели. Несколько минут на палубе траулера царила непривычная тишина, слышно было лишь глухое урчание мотора да плеск воды за бортом. И вдруг воздух дрогнул от далекого грохота, упруго ударив по барабанным перепонкам.
Беда свалилась, будто снег на голову.
Откуда он, снег в тропиках? Да еще странный какой-то — сухой, словно бумажное конфетти. Грязно-белые не тающие пылинки усеяли всю палубу. Они набились людям в волосы, попали в глаза, в уши, за ворот, захрустели на зубах. Как и 22 других члена экипажа, хозяин радиорубки не понимал, что произошло. И не подавал сигналов «SOS». Ему было невдомек, что он уже обречен…
Только через две недели судно пришло в порт Яидзу. Выслушав рассказ потерпевших, власти сразу смекнули, в чем дело: радиоактивные осадки! Людей поместили в больницу, а судно срочно сожгли. Оно называлось «Фукурю-мару» — «Счастливый дракон»…
Через несколько месяцев скончался от лучевой болезни несчастный радист «Счастливого дракона» Аикиси Кубояма. «Си-но хаи» — «пеплом смерти» назвали японцы страшные хлопья, упавшие с неба.
А за несколько часов до необычного снегопада всего в. сотне миль от ничего не подозревавшего «Фукурю-мару» происходили события, окруженные непроницаемой завесой секретности. На рейде у Маршалловых островов обосновались военные корабли под звездно-полосатым флагом. Они опекали крохотный, ничем не примечательный клочок суши, каких много в архипелаге: плоский, с низкими берегами коралловый риф, имеющий форму ятагана. Некогда пустынный, необитаемый, он теперь кишел людьми и механизмами. Накануне злосчастного утра он снова обезлюдел. Только крысы шныряли по песку в поисках объедков, да в тихой лагуне атолла отражалась высокая металлическая башня, укрепленная на бетонном основании.
1 марта 1954 года в 3 часа 50 минут по Гринвичу сработали пусковые устройства. Наблюдатели, находившиеся в 30 милях от атолла Бикини, сквозь темные светофильтры защитных очков деловито следили за причудливыми эволюциями искусственного солнца, так напугавшего японских рыбаков. Миллионы тонн грунта взлетели в воздух, чтобы разнести радиоактивную заразу на сотни миль вокруг. 16 мегатонн! Тротиловый эквивалент бомбы оказался вдвое больше расчетного. Это значит, что для получения той же энергии потребовалось бы 10 000 30-вагонных железнодорожных составов сильнейшей химической взрывчатки — тринитротолуола.
Пепел Бикини разбередил незаживающую рану японского народа; он живо напомнил о другой, намного более страшной трагедии, которая разыгралась всего за девять лет до несчастья с «Фукурю-мару».
Свой первый шаг он сделал на полигоне…
Утром 6 августа 1945 года в Хиросиме завыли сирены: воздушная тревога! Вскоре в небе над предместьем на высоте 10 километров показались американские «летающие крепости». Их было три. Всего-навсего. Видимо, ничего страшного они не несли с собой. И тогда решили дать отбой: право же, для столь огромного «объекта», как Хиросима, это не такая уж грозная опасность. Если бы противовоздушная оборона знала, какой груз находится на борту одного из бомбардировщиков! Самолет Б-29 «Энола гей» открыл бомбовой отсек…
В эти последние секунды перед катастрофой Хиросима продолжала жить беспокойной жизнью большого, многолюдного города. Улицы были запружены прохожими: десятки тысяч японцев торопились на работу. Перед магазинами тянулись хвосты очередей.
Сотни тысяч стариков, детей, больных, безработных как ни в чем не бывало сидели дома — не в подвалах, не в бомбоубежищах, а в многоэтажных каменных коробках и ветхих деревянных лачугах — ведь тревога была отменена!
Детонатор сработал на высоте 500 метров.
«Ослепительная зеленоватая вспышка, взрыв, сознание подавлено, и в следующий момент все загорается. Миг — и с людей свалилась вспыхнувшая одежда, вздулись руки, лицо, грудь, лопаются багровые волдыри, и лохмотья кожи сползают на землю.
Оглушенные и обожженные люди, обезумев, сбились ревущей толпой и слепо тычутся, ища выхода…»
Таким запечатлелся хиросимский ад в памяти очевидцев.
До сих пор преждевременно умирают люди — жертвы радиоактивного облучения. До сих пор рождаются неполноценные дети, уроды. И не только в
Хиросиме. Ибо 9 августа 1945 года атомный кошмар повторился в Нагасаки. Сотни тысяч убитых и искалеченных, целые кварталы, стертые с лица земли, — таков итог американского атомного эксперимента.
Расценивая решение об атомной бомбардировке Японии как «одну из величайших ошибок государственных деятелей США», известный американский физик-атомник Ральф Лэпп бросает горький упрек и своим коллегам: «Еще более печален тот факт, что некоторые из самых выдающихся ученых помогли нашим военным так неумно использовать атомное оружие». Казалось бы, эту весьма сомнительную честь и оспаривать вроде неловко, тем не менее…
В 1961 году в Англии выходит книга Рональда У. Кларка «Рождение бомбы». В ней документально опровергается широко распространенное мнение, будто «идея бомбы и ее разработка были целиком делом Соединенных Штатов». Неоднократно подчеркивая, что именно Англия первой сформулировала задачу изготовить ядерное оружие и серьезно приступила к ее решению, благородный ревнивец британского престижа как бы ставит в вину ученым их первоначально антимилитаристскую ориентацию. В 1939 году исследования почти везде проводились в чисто академическом плане.
