Шерлок Холмс: наука и техника

Со стороны казалось, что она испытывала чувство привязанности к Чарльзу. Когда он уехал в Париж по делам, женщина даже приготовила для него пирог. К несчастью, после того, как Чарльз съел один кусочек этого пирога, он серьезно заболел и вернулся в Ле Гландье, чтобы новая жена вылечила его. Мари была внимательна, приносила мужу всевозможные виды успокоительных напитков и кормила его супами. Однако Чарльзу становилось все хуже и хуже. Анна Брун заявила, что она видела, как Мари подсыпает в еду и питье для Чарльза какой-то белый порошок, хранившийся в маленькой малахитовой шкатулке. Анна осторожно собирала образцы этой пищи и прятала их.

Спустя две недели нарастающей агонии Чарльз умер. Тогда Анна Брун предъявила следствию ранее спрятанные образцы. Местные врачи проверили их и содержимое малахитовой шкатулки самым простым способом — путем нагрева. В результате образцы начали издавать резкий запах чеснока и пожелтели. На основе этих свидетельств доктора заявили о том, что в них содержался мышьяк. Исследование содержания желудка покойного дало те же результаты. На основании полученных улик Мари обвинили в убийстве своего мужа.

Поскольку дело Мари Лафарж подробно освещалось в прессе, ее тетя, заботясь о честном имени семьи, наняла для защиты Мари мэтра Пайе, очень дорогого адвоката с прекрасной репутацией и большим опытом. Он сразу же объявил тесты недостаточными. Будучи другом Орфила, мэтр Пайе был осведомлен о недавних открытиях в области выявления ядов, и по предложению Орфила он настоял на проведении исследования по новой методике Марша. Суд поручил заняться этим аптекарям из Лиможа. Не желая признаваться в своей неопытности, они проделали процедуру проверки и, в конце концов, доложили, что мышьяк способам Марша не был обнаружен. Многие сторонники Мари ликовали.

Прокурор выступил против результатов проверки, настаивая на том, чтобы знаменитый Орфила собственноручно повторил тест Марша. Защита вынуждена была согласиться. Орфила прибыл из Парижа и, работая всю ночь, проверил образцы на глазах у местных экспериментаторов. На следующий день в полной тишине зала суда он засвидетельствовал, что обнаружил мышьяк во всех образцах. Орфила пояснил, что тест Марша очень деликатен, и для корректной проверки требуются навыки профессионала.

Мари Лафарж приговорили к казни, которую заменили пожизненной каторгой. Впоследствии ее освободили и от каторжных работ. Женщина провела десять лет в тюремной камере, занимаясь написанием мемуаров и перепиской с сочувствующими, среди которых был и известный писатель Александр Дюма (отец). Ее освободили при Наполеоне III, и вскоре после этого Мари умерла от туберкулеза, до самой смерти настаивая на своей невиновности.

Если бы адвокат Мари построил ее защиту не на основе теста Марша, а на том факте, что единственная физическая улика исходила от Анны Брун, очевидно заинтересованной стороны с собственным мотивом, приговор мог бы оказаться совсем другим.

Каким бы ни был исход дела Мари Лафарж, он подтвердил тот факт, что токсикология — сложная наука, требующая как опыта и практических навыков, так и теоретических знаний. Кроме того, этот процесс стал отправной точкой, за которой последовали громкие суды над отравителями викторианской эпохи.

Более простой способ проверки на наличие мышьяка был разработан в 1842 г. немцем Гуго Райншем. Казалось, что важность новой науки токсикологии уже очевидна. Однако вскоре последовала сокрушительная неудача, когда в Центральном уголовном суде Лондона врача Томаса Сметхерста судили за отравление мышьяком некой Изабеллы Бэнкс.

«Когда врач совершает преступление, он опаснее всех прочих преступников. У него крепкие нервы и обширные знания», — говорит Шерлок Холмс в рассказе «Пестрая лента». Его наблюдения подтверждаются многочисленными убийствами, совершенными отравителями с медицинским образованием. Причард, Крим, Палмер, Уордер, Уейт и Криппен — вот имена врачей-убийц, вселявшие страх и вызывающие в человеческом воображении кошмары.

Однако дело Сметхерста было уникальным. Он не был негодяем от медицины, травившим доверчивые души, как, впрочем, не был и выдающимся медиком, чья небрежность подорвала веру общественности в точность научных свидетельств.

В 1858 г. пятидесятилетний Сметхерст с женой, почти на двадцать лет старше его, дилижансом прибыли в лондонский пригород Бейсвотер и сняли меблированные комнаты в небольшом пансионе. Сметхерст был специалистом по водолечению, широко распространенному в викторианскую эпоху, которое тогда заключалось в интенсивном вливании воды во все отверстия человеческого тела. Хозяйке пансиона он сообщил, что собирается открыть частную практику в Бейсвотере и желает для начала ознакомиться с окрестностями.

Соседкой семейства оказалась некая Изабелла Бэнкс — сорокадвухлетняя женщина, обладавшая скромным очарованием и умеренным капиталом, в анамнезе которой был ряд незначительных жалоб на пищеварительную систему. Она была очень рада представившейся возможности поделиться своими проблемами с врачом. Тот, казалось, с удовольствием обсуждал ее симптомы. По мере того как их интимные беседы становились все продолжительнее, хозяйка пансионата чувствовала себя все более и более неловко, несмотря на то, что миссис Сметхерст вроде бы относилась к ним со странной беспристрастностью.

В конце концов, негодующая хозяйка попросила мисс Бэнкс выехать, что та и сделала, правда, прихватив с собой доктора Сметхерста. Пара сочеталась тайным браком (двоебрачие — в Англии считалось незаконным) в Батерсийской церкви, после чего отправилась наслаждаться семейным счастьем в Ричмонд.

Однако долго оно не продлилось. Вскоре после «свадьбы» Изабелла начала болеть, страдая от сильного поноса и рвоты. После того как лечение «мужа» не помогло, решено было послать за местным врачом, господином Джулиусом. Чтобы хоть немного ослабить симптомы, пациентке дали выпить мелового раствора, но ей стало еще хуже. Доктор пытался найти все новые и новые причины болезни, но та только прогрессировала. Позвали адвоката, и Изабелла написала завещание, оставляя все свои деньги «преданному и возлюбленному другу, Томасу Сметхерсту».

Доктор Джулиус с компаньоном, подозревая отравление ядом раздражающего действия, взяли образцы содержимого ночного горшка Изабеллы и отнесли их в лабораторию Альфреда Свена Тейлора, выдающегося патологоанатома, также занимающегося токсикологией. Тот решил исследовать образцы с помощью очень простого и изящного метода Райнша.

Исследуем вещество смешивали с соляной кислотой и нагревали. Затем в полученный раствор помещали медную нить. В присутствии мышьяка, на меди должен появиться темно-серый налет. Тейлор доложил, что проверка на мышьяк проб Изабеллы оказалась положительной.

Обычно именно Сметхерст подавал еду и питье Изабелле, и он редко оставлял ее одну. Ввиду этих подозрительных обстоятельств он был арестован. Сметхерст слезно уверил дознавателей, что болезнь его жены делает его разлуку с ней мучительной, и что она нуждается в его лечении и заботе. Его сразу же освободили.

На следующий день Изабелла Бэнкс умерла.

Сметхерста обвинили в убийстве. Суд, происходивший в июле 1859 г., привлек большое внимание общественности, поскольку он практически полностью опирался на научные свидетельства. Медицинские показания оказались неожиданными. Вскрытие покойной показало, что она находилась на пятой-седьмой неделе беременности. Ее кишечник был сильно воспаленным, что соответствовало данным об отравлении мышьяком. Однако все попытки обнаружить наличие мышьяка во внутренних органах женщины оказались безрезультатными. Как могло случиться так, что мышьяк, очевидно, присутствовавший в организме Изабеллы до ее смерти, после смерти бесследно исчез?

Дальнейшие эксперименты открыли трагическую правду. Когда Тейлор изначально проводил процедуру Райнша, он не удосужился осмотреть медную нить перед погружением в смесь кислоты и фекального вещества. На поверхности меди, использовавшейся много раз, присутствовали следы мышьяка. Доктор Тейлор грубо нарушил чистоту эксперимента своим же собственным реагентом.