Мятеж номенклатуры. Москва 1991-1993. Книга 1

Следуя плану укрощения Моссовета, Попов вслед за истерикой в печати по всем правилам политических диверсий организовал в Моссовете переворот. Будто бы решили избрать Думу по новым правилам. В действительности за кулисами состоялся сговор наиболее циничных сторонников Попова с «умеренной» частью депутатов, решивших продать себя в общем то за грош — за место в этой самой Думе, которая должна была составлять лишь 1/5 от общего числа депутатов. Престижность попадания в первую моссоветовскую сотню многих привлекала.

Подготовка к выборам в Думу привела к попыткам сформировать списки наиболее приемлемых кандидатов. Заблаговременно были подготовлены только два списка: от группы "Сильный Совет" и коалиционный список, контролируемый фракцией «ДемРоссия». В первом случае была предпринята попытка учесть интересы различных групп и составить список из «умеренных» и проявивших желание работать в Думе депутатов. Во втором случае предполагалось сформировать список на основе жесткой договоренности: каждый вошедший в список голосует только за этот список и предоставляет свой бюллетень для проверки группе контролеров от этой коалиции. В список вошли представители «ДемРоссии», бывшие коммунисты и представители, выдвинутые некоторыми комиссиями. Совпадение состава двух списочных «команд» составляло лишь 20 %.

Результаты голосования показали, что коалиционный список получил явное преимущество (более 80 % Думы составили кандидаты именно из этого списка). Вероятно, решающее значение здесь приобрел фактор известности группы, состоящей из членов Президиума, председателей комиссий и ряда наиболее активных депутатов. Вторым фактором было голосование тех депутатов, которые на сессиях обычно не присутствовали. В результате определенной работы удалось склонить этих депутатов к голосованию именно по коалиционному списку «деморосов».

Второй список практически не сработал: лишь около 15 % депутатов из части этого списка, не совпадающего с коалиционным, были избраны в Думу. Дело в том, что многие депутаты, в целом одобряющие кандидатуры, включенные в список, отказывались голосовать "по списку". Они заполняли бюллетень для голосования, руководствуясь лишь личными симпатиями. Поэтому «деморосы», сконцентрировавшие голоса своих сторонников и доброжелателей, получили заметное преимущество.

В итоге в Думу вошли наиболее радикальные представители «ДемРоссии» (практически все из числа стабильно голосующих против решений, противодействующих нарушению законности в Москве). Кроме того, около 35 % Думы составили депутаты либо, не вошедшие в первый состав Думы (т. е. не попытавшиеся работать в ней), либо выведенные из ее состава за пропуски заседаний.

Победа над Моссоветом в вопросе формирования Думы ничего не дала Попову. С неумолимой логикой этот орган пришел к тому, что его интересы (имеющие или даже не имеющие отношения к вопросу о депутатских полномочиях) оказались прямо противоположными интересам лиц, стремящихся к ликвидации органа представительной власти в городе. Из Думы не получилось инструмента разрушения Моссовета.

Уже в марте 1992 г. Дума не приняла к рассмотрению очередное истерическое заявление Попова насчет нового путча, якобы подготовленного опальными депутатами СССР. Попов, следуя своей логике вечного противостояния при любом возражении на его позицию, приступил к поношениям теперь уже и Малого Совета. Моссовет для Попова стал органом, способным поддержать антиконституционные действия. Вот так — будто не было августа 1991 г.!

Дума нового состава никогда не стояла в жесткой оппозиции по отношению к мэрии. Зато из состава не вошедших в Думу депутатов такую оппозицию вполне можно было составить. Эта оппозиция стала бы вполне «нормальной», т. е. противостоящей как политике исполнительных органов власти, так и политике Моссовета в лице ее Думы. Тем более, что вся последующая история показала, что никакой системы взаимоотношения Думы с депутатами, не вошедшими в нее, не возникло. Депутаты разделились на элиту (Дума) и второй сорт (остальные). «Второсортники» были отсечены от важнейшей информации, до них не доводились повестки дня заседаний Думы и ее решения.

Однако оппозиция организационно так и не была сформирована. Объединения существующих неформальных депутатских групп (кластеров) не произошло. Свою роль сыграли здесь факторы субъективного порядка — неспособность или нежелание некоторых ярких «оппозиционеров» к согласованию своих позиций с мнением других.

АНТИАППАРАТ

Мятеж номенклатуры оказался возможен из-за того, что общество не смогло найти способа устранить или хотя бы ослабить влияние бюрократического аппарата на политический процесс. Агентура бюрократии была поначалу внедрена в среду демократического движения, а потом отсекла все пути к самоорганизации в избранных населением представительных органах власти.

Способы разрушения бескорыстной инициативы и свободной организации граждан были столь бесстыдны, что многим долгое время не верилось в столь глубокое коварство людей, всюду выставляющих себя поборниками демократии.

Кое-что на эту тему можно почерпнуть из беседы одного из первых организаторов демократического движения в Москве Лидии Георгиевны Мягченковой и корреспондента газеты «Оппозиция» Александра Баламутова:

"Л. М.: В ходе организации Межрегиональной группы у нас в руках были все связи, списки, контакты с клубами избирателей. Тогда к нам стали приходить Боксер, Шнейдер и другие. Мы помимо всего прочего еще и работали, а потому не могли все время сидеть на месте, а эти люди почему-то всегда были свободными. Они постепенно оттеснили людей, которые стояли у истоков…

Первоначально предполагалось, что избирательные списки «ДемРоссии» будут подаваться снизу от клубов избирателей, а они будут их просто печатать. Однако, как потом выяснилось, эти списки кем-то очень сильно переделывались. Из них вычеркивались настоящие демократы, а вписывалась зачастую номенклатура. Ко мне как-то обратился один демократический кандидат с просьбой выяснить, почему вместо него в списке оказался второй секретарь ЦК ВЛКСМ Смирнов, реакционнейшая личность, которую никто не рекомендовал. Я пошла в Межрегиональную группу выяснить, почему это произошло. В комиссию по составлению списков входили Ельцин, Попов и кто-то еще. Со мной была сопредседатель КИАНа Вахнина, до которой дошли слухи, что списки КИАНа кем-то переделаны. Она предложила мне потребовать от Шнейдера и Боксера предъявить списки кандидатов в депутаты, которые те отказывались показывать. Я не могла понять, у меня в голове не укладывалось, как можно скрывать списки. Увидев Шнейдера, я попросила показать списки. Он ответил, что списков у него нет — они отправлены печататься в Прибалтику. Это показалось мне еще более подозрительным, и тогда я стала сурово требовать от него показать списки. Подошла Вахнина и спросила, кто посмел переделывать списки КИАНа, почему там другие люди. Я была просто в бешенстве! Тут я взяла Шнейдера за грудки и сказала, чтобы он немедленно показал списки. Шнейдер бросился бежать по коридору. Я за ним. Вахнина, которая потом сказала, что в нее вселился мой дух, за нами. Это было потрясающее зрелище — две солидные дамы бегут за Шнейдером! Он метнулся в скоростной лифт, но я успела тоже туда просочиться. Он выскочил на каком-то этаже и снова побежал. Я за ним. Он ворвался в какой-то кабинет. Я за ним. Это был кабинет Попова. Там были Боксер, Орлов и еще кто-то. Шнейдер спрятался за их спины. Я говорю: "Немедленно мне списки!" Они говорят: "Вы понимаете…" — "Я не понимаю. Где списки?" И им пришлось предъявить списки. И тут выяснилось, что и меня там нет! Они начали оправдываться: "Лидия Георгиевна, мы Вас не включили потому, что Ваше районное объединение избирателей заявило, что, если мы Вас включим, то они все выйдут из "ДемРоссии"". Я спросила: "Кто проголосовал за то, чтобы меня исключить?" — "Проголосовал этот комитет." "Кто именно? — настаивала я, — Попов, Ельцин?" Все присутствующие стали заверять, что они лично голосовали за меня. "Кто против?" — "Ельцин." "Где Ельцин?" — "Уехал по России." "Где Попов?" И в этот момент вошел одетый в пальто сам Гавриил Харитонович. Я спрашиваю: "Гавриил Харитонович, Вы что, голосовали против меня? Я по-Вашему не демократ? Кто же я тогда?". Попов отвечает: "Лидия Георгиевна, я тут ни при чем. Это все МОИ, МОИ, МОИ! И, вообще, я спешу, я еду. Мы, как договорились, в составлении списков не участвовали. Это все МОИ, МОИ!" Пришлось этим товарищам со мной объясняться. И они пообещали, что пошлют поправки вдогонку, и списки будут изменены в отношении меня. Правда, часть тиража «Позиции» была отпечатана без моей фамилии, и Уражцев вывешивал именно те листочки, где моей фамилии не было. Но далеко не каждый кандидат имел возможность брать за грудки Шнейдера и отлавливать Попова…