Полное собрание сочинений. Том 02

Первая волна политического подъема начинает отходить. Идут “последние” забастовки. Там и сям раздаются еще голоса протестующих забастовщиков, но это будут “последние” голоса. Страна, пока что, начинает принимать “обычный” вид...

Какие уроки может извлечь пролетариат из последних событий?

Восстановим картину “дней движения”.

4 апреля. Расстрел на Лене. Около 500 жертв убитых и раненых. В стране, видимо, спокойно. Настроение правительства твердое. Начинаются забастовки-протесты на юге.

10 апреля. Запрос в Думе. Число забастовок возрастает. Становится тревожно.

11 апреля. Ответ министра Макарова: “так было, так будет”. Тимашёв “не вполне” согласен с Макаровым, Первое замешательство в рядах представителей власти. В Петербурге идут митинги и забастовки. В провинции движение усиливается.

15 апреля. В Петербурге демонстрация студентов и рабочих.

18 апреля. В Петербурге бастует свыше 100 000 рабочих. Устраиваются демонстрации рабочих. Власть теряет голову - Макаров не решается показаться в Думе. Тимашёв приносит извинение. Власть отступает. Уступка “ общественному мнению”.

Вывод ясен: молчанием, терпением невозможно добиться раскрепощения. Чем громче раздается голос рабочих, тем больше теряют голову силы реакции, тем скорее они отступают...

“Дни движения” - наилучшее поле для испытания политических партий. Партии нужно оценивать не по тому, чти они говорят, а по тому, как они ведут себя “в дни борьбы”. Как же вели себя партии, называющие себя “народными”, в эти дни?

Группа крайне-черносотенных помещиков, с Замысловскими и Марковыми во главе, с трудом скрывала свою радость по поводу ленских расстрелов. Помилуйте, власть показала силу и строгость - пусть знают “лодыри” - рабочие, с кем имеют дело? Они аплодировали Макарову. Они голосовали против запроса социал-демократической фракции в Думе. Их газета “Земщина” всячески натравливала власть на ленских “агитаторов”, на бастующих по России рабочих, на рабочую газету “Звезду”.

Группа умеренно-черносотенных помещиков, с Балашовыми и Крупенскими во главе, в сущности, ничего не имела против расстрелов, - она жалела только, что власть действовала слишком прозрачно, открыто. Поэтому, проливая крокодиловы слезы по поводу “убитых”, она в то же время желала правительству “тактичности” в делах расстрелов. Она голосовала против запроса социал-демократической фракции, а ее орган “Новое Время” предлагал власти “не церемониться” с “убежденными забастовщиками”, демонстрантов подвергать “не легкому штрафу или аресту, а очень строгому наказанию”, арестованных же “агитаторов” не выпускать больше из тюрем,

Партия консервативных помещиков и паразитических слоев буржуазии, партия октябристов, с Гучковыми и Гололобовыми во главе, скорбела не о расстрелянных, а о том, что поддерживаемое ею министерство получило “неприятности” (забастовки) из-за “неправильного применения огнестрельного оружия” на Лене. Называя выступление Макарова “не вполне тактичным”, она в своем органе, “Голос Москвы”, выражала уверенность в том, что правительство “неповинно в пролитой крови”. Она провалила запрос социал-демократов. Она науськивала власти на “подстрекателей”. Когда же Тимашёв взялся реабилитировать Макарова, она ему аплодировала, считая “инцидент” исчерпанным.

Партия либеральных помещиков и средних слоев буржуазии, партия кадетов, с Милюковыми и Маклаковыми во главе, метая громы фраз против ленских расстрелов, находила, однако, что дело не в основах режима, а в лицах, вроде Трещенко и Белозёрова, Поэтому, пропев фарисейское “мы ошиблись” по поводу выступления Макарова, она вполне удовлетворилась “покаянным” выступлением Тимашёва и притихла. С одной стороны, она поддержала социал-демократическую фракцию, требовавшую суда страны над представителями власти. С другой стороны, она приветствовала представителей промышленной буржуазии, господ мирнообновленцев, просивших тех же представителей власти унять бастующих рабочих “культурными мерами”. А чтобы не осталось никаких сомнений насчет ее, партии ка-дэ, благонамеренности, - она взяла да и объявила в своей “Речи” ленскую забастовку “стихийным бунтом”.

Вот как вели себя все эти “народные” партии в “дни движения”.

Пусть запомнят это рабочие и воздадут им должное в “дни выборов” в IV Думу.

Только социал-демократия защищала в “дни борьбы” интересы рабочих, только она говорила всю правду.

Вывод ясен: социал-демократия - единственная защитница пролетариата. Все остальные упомянутые партии - враги рабочего класса с той, однако, разницей, что они различным образом борются с рабочими: кто - “культурными мерами”, кто “не совсем культурными”, а кто и “вовсе некультурными”.

Теперь, когда первая волна подъема проходит, темные силы, спрятавшиеся было за ширмой крокодиловых слез, начинают снова появляться. “Земщина” призывает к “мерам” против рабочей печати, “Новое Время” приглашает не щадить “убежденных” рабочих. А власти берутся за дело”, еще и еще арестовывая “неблагонадежных”. На что же они могут рассчитывать в своем “новом походе”, откуда такая смелость у растерявшихся было властей?

Они могут рассчитывать только на одно: на невозможность каждый раз подымать массовые протесты, на неорганизованность рабочих, на их недостаточную сознательность.

Петербургская газета “Звезда”

Печатается по тексту газеты

№ 33, 22 апреля 1912 г.

Подпись: К. Солин