Газета "Своими Именами" №3 от 18.01.2011

Подчинённые Чайки, экспромтом проверившие самих себя на предмет того, являются ли они преступниками, радостно ответили, что они действовали в рамках своих полномочий на абсолютно законных основаниях. Более того, задействовав свой специфический ум госслужащих, натренированный, в первую очередь, на оценку конъюнктуры возле корыта, они решили, что заявитель, не являющийся фигурантом данного дела, желает обжаловать действия дознавателей, прокуроров и судей, сообщая им о должностном преступлении компетентных лиц. В связи с этим, сославшись на статьи УПК, в соответствии с которыми регламентируется рассмотрение и проверка должностных преступлений дознавателей, прокуроров и судей, ответили, что заявитель не может обжаловать решения прокуроров и судей, милостиво указав, как это может сделать сам Замураев.

Но речь в заявлении не шла о несогласии с решениями и действиями работников правоохранительных органов, речь шла о преступлении, в которое они вовлечены. Нигде не было ни слова об обжаловании чьих-либо действий. Заявитель требовал от Генерального прокурора проверки признаков преступленияи возбуждения уголовного дела против преступников. Но чтобы понять это, надо оценить совокупность действий в соответствии с законодательством. Каждый отдельный случай (Замоскворецкий суд, Адлер, Кострома) можно списать на неразборчивость, подлость или ошибку отдельных следователей или судей. Заявителя не интересовали действия отдельных жандармов, и он, действительно, не мог их обжаловать. А вот железная закономерность в их совокупности свидетельствовала уже не о профессиональных ошибках, а об ином преступлении, о признаках которого и было сообщено в Генеральную прокуратуру. И расследовать это преступление обязан сам Генеральный прокурор!

Здравый смысл и жизненный опыт свидетельствуют, что любой ответственный руководитель, когда ему поступает сигнал о каких-либо недостатках, тем более преступлениях, совершенных кем-то из вверенного ему коллектива, никогда не поручает проверить сигнал тем, о ком в нём говорится. Руководитель занимается этой проверкой самостоятельно либо пристально следит за ней, требуя отчётов о её проведении. Подход же Генерального прокурора при самом доброжелательном к нему отношении свидетельствует о том, что для него рассмотрение подобных заявлений не более чем пустая формальность. А может и о том, что профессиональная деградация госслужащих приняла необратимый характер и они просто не в состоянии оценить позорность подобного отношения к своей работе. Это при доброжелательном отношении к Генеральному прокурору как к руководителю структуры, занятой неумными и подлыми карьеристами. Щадящая исходная предпосылка.

Но, как бы то ни было, прокуратуру никто не освобождал от формальных обязанностей надзора за соблюдением Конституции и исполнением законов. Все прокурорские ленивые тупни и умственно деградировавшие особи, поэтому в принципе с проверкой не справятся? Справятся, ничего особенного в этих отличительных характеристиках госслужащих нет. Они почти всегда такими были. Но, кроме них, есть ещё мы.

Граждане России, принимая воинскую присягу на верность своей Родине – Российской Федерации, клянутся мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России. Для нас защита конституционного строя - не способ зарабатывания денег, а вопрос собственной безопасности, потому что нам жить в России и наша свобода и безопасность не должны зависеть от безграмотных и беспринципных юристов 3-го класса, произвольно толкующих законы и обнаруживших в “экстремистских” статьях УК РФ способ обеспечения себя непыльной и неопасной постоянной занятости. Именно поэтому защита Конституции жизненно необходима каждому гражданину. И мы свой долг исполним до конца, а деграданты в прокурорских погонах, отказывающиеся вникать в то, за что они получают зарплату из наших налогов, – это серьёзное препятствие на пути исполнения нами нашего долга, но не более.

Раз они не умеют делать свою работу, значит её сделаем мы. 11.12.09 в адрес Генерального прокурора было отправлено новое заявление, в котором был проделан тщательный анализ деяний прокурорских и судейских работников, заканчивалось которое так:

«Г-н Генеральный прокурор, я требую, чтобы вы провели тщательную прокурорскую проверку всех предоставленных фактов и прекратили деятельность преступного сообщества, покушающегося на основы конституционного строя России, для чего вам необходимо выявить мотивы, по которым:

прокурор Адлерского района г. Сочи Кулинич в нарушение статьи 79.1 УПК РФ поставил эксперту вопросы не из области лингвистики, а из области права, в которой компетентными являются только юристы;

прокурор Адлерского района г. Сочи Кулинич при расследовании дела не использовал “Рекомендации Генеральной прокуратуры об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды”;

эксперт Федяев С.М. не отказался отвечать на неправомерно поставленный вопрос;

эксперт Федяев С.М. незаконно присвоил себе полномочия суда и дал квалификацию языковым средствам как преступным призывам;

эксперт Федяев С.М. дал заведомо ложное заключение по поставленному перед ним вопросу, не заявив о несоответствии своей квалификации как эксперта требованиям Рекомендаций Генеральной прокуратуры;

судья Шепилов при принятии решения руководствовался экспертной справкой не предупреждённого об ответственности за дачу заведомо ложного заключения эксперта Федяева С.М. и не назначил судебную лингвистическую экспертизу;

главный эксперт Федяев С.М. допустил подмену выводов, показав, что АВН призывает к насильственным действиям к людям, неприсоединившимся к АВН;

судья Шепилов не обратил внимания на совершенную подмену;

судья Шепилов не обратил внимания на то, что экспертная оценка Федяева относится только к послесловию к проекту закона, и принял решение о признании всего материала экстремистским;

судья Шепилов не произвел юридического анализа экспертизы применительно к предмету экспертизы;

судья Шепилов признал материал экстремистским только на основании того, что в нем содержатся слова, которые могут призывать и возбуждать;

следователь Лепихин предлагал Замураеву не доводить дело до суда;

следователь Лепихин при расследовании дела не использовал “Рекомендации Генеральной прокуратуры об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды”;

следователь Лепихин не обратил внимания на то, что эксперт оставила без ответа именно те вопросы, которые позволили бы обвинить Замураева в пропаганде неполноценности граждан, побуждения к действиям в пользу одной социальной группы за счет другой, призывах к враждебным или насильственным действиям, в негативных установках в отношении какой-либо социальной группы;

следователь Лепихин не закрыл дело в связи с отсутствием состава преступления и окончанием процессуальных сроков, а установил наблюдение за Замураевым;

следователь Лепихин, несмотря на то, что в превышенные сроки не смог установить дополнительных фактов в пользу обвинения Замураева, обвинил его на основании ранее имевшихся в деле материалов;

следователь Лепихин обвинил Замураева в унижении социальной группы – людей, неприсоединившихся к АВН, сравнением их с организмами без назначения специальной социологической экспертизы, перед которой должен был поставить вопрос: можно ли отнести людей, неприсоединившихся к чему или кому-либо, к социальной группе или просто группе;

следователь Лепихин обвинил Замураева в высказываниях, которые передают враждебный и насильственный характер действий по отношению к Президенту РФ и членам Федерального собрания РФ без обоснования этого вывода в тексте экспертного заключения, а также без обнаружения экспертом того, что опубликованные высказывания именно возбуждают вражду или ненависть к указанным лицам;