Краткий курс...

Взращиваемые нравственность и этика предопределяют будущее бытие.

Общества всегда некоторым образом управляются и в общественном самоуправлении выражают себя реальные нравственность и этика (и, прежде всего, нравственность и этика религии — обоюдосторонне направленные взаимоотношения человека и Бога, истинного надмирного), порождая нравственность и этику новых поколений, вступающих в жизнь. Региональные цивилизации в одно и то же историческое время отличаются в их духовности — жизненными идеалами и путями и средствами их достижения, которые в совокупности образуют концепции устройства жизни многих поколений. И вне зависимости от того, как выглядит жизнь в каждой из них; какой бы ни была пропасть между несомыми идеалами и реальностью; как и чем бы ни был замусорен уровень сознания в психике населения: — пока свойственная региональной цивилизации концепция самоуправления общества существует хотя бы в неосознаваемых образах или “коллективном безсознательном”, цивилизация жива. Объединение в одной цивилизации разных культур и их развитие, взаимно поддерживающее общую целостность, — в своей основе имеет тождество концепций и их взаимную дополнительность в несовпадающих аспектах.

В культуре общества концепции управления находят своё выражение в сфере идеологии народов и их социальных групп: классов, мафий и т.п. Смысл каждой из концепций общественного самоуправления неизменен вне зависимости от того, выражен он в форме вероучения, эпоса, сказок, притч, анекдотов или обществоведческой науки, хотя форма выражения может изменяться в зависимости от исторических обстоятельств. И поскольку всякое общество всегда некоторым образом управляется, то концепции его самоуправления объективно существуют всегда, вне зависимости от того, как они выражены и насколько осознаются обществом. И различие внутренней истории региональных цивилизаций обусловлено тем, что в исторических событиях выражают себя как господствующие, так и им альтернативные духовности людей, а также и свойственные каждой из них концепции общественного самоуправления.

В обществе может одновременно существовать несколько концепций, несомых разными его социальными группами, и среди концепций могут быть взаимно изключающие по целям и средствам их достижения. Цели и средства взаимно соответствуют в своём большинстве, и потому действия в соответствии с одной концепцией разрушительны или неуместны с другой. Но если люди не различают концепций и свойственных им целей и средств, то в обществе может возникнуть «концептуально неопределённое управление» [126].

В концептуально неопределённом управлении одновременно проводятся в жизнь мероприятия, свойственные взаимно изключающим концепциям жизненного устройства общества. В концептуально неопределённом, всегда внутренне антагонистическом управлении не удается достичь приемлемым образом целей, свойственных ни одной из концепций. И это, с течением времени, вынуждает к переосмыслению прошлого, пересмотру концепций и избранию достаточно определённой концепции, сообразно которой в дальнейшем и строится управление.

Концептуальная определённость в управлении — по существу — есть самодисциплина, так или иначе выражающая себя в поддержке действиями одного и в саботаже и целенаправленном противодействии другому. При взгляде с таких позиций разпад СССР — это кризис в развитии России — одной из региональных цивилизаций планеты, возникший вследствие неспособности её общества ЗА-благо-ВРЕМЕННО освободиться от изжив­ших себя концепций в ранее проводившемся концептуально неопределённом управлении.

Выход из кризиса — в таком понимании его существа — предполагает то же самое средство, каким его возможно было в прошлом предотвратить: различение действующих модификаций взаимно изключающих генеральных (т.е. объёмлющих несколько частных) концепций в спектре разнообразных выражений каждой из них. Это — информационная основа концептуально определённого управления, поскольку никакая деятельность невозможна, если предметы и средства деятельности неразличимы в окружающей их обстановке в процессе её изменения: либо деятельность вырождается в суету на ярмарке тщеславия; либо вызывает нежелательные непредсказуемые последствия и сопутствующие эффекты, не устранимые уже имеющимися в разпоряжении возможностями.

Людям даётся способность к различению в темпе развития жизненных ситуаций. Отрицать это — значит лицемерить, вводя в заблуждение окружающих: «Лицемеры! Различать лице неба и земли вы умеете, а знамений времен не можете? (знак «?» устранен цензорами Благовестия)», — Матфей, 16:3 и Лука, 12:57, продолжает: «Зачем же вы по самим себе не судите, чему должно быть?»

И соответственно, исторически реально можно выявить всего две генеральные концепции организации жизни людей и управления в обществе, различие в степени смешения и реализации которых в их региональных и национальных модификациях создает всё известное разнообразие жизненных укладов.

ПЕРВАЯ. Управление ведётся социально узкой замкнутой корпорацией в её корпоративных интересах. При этом корпорация воспроизводит себя на основе кланово-“элитарной” социальной базы, в которую доступ из иных социальных групп статистически редок, по причине того, что корпорация его закрывает. Остальное общество — подавляющее большинство населения — довольствуется благами цивилизации по остаточному принципу, а его недовольство “элита” игнорирует и подавляет, насколько это ей удается. Не-“элитарное” большинство не в состоянии оказать эффективное противодействие правящей, угнетающей его жизнь “элите”, поскольку настолько занято трудом, что не имеет возможности в течении срока человеческой жизни воспроизвести знания и практические навыки, необходимые для замещения “элиты” в сфере управления общественного в целом уровня значимости. Оно вынуждено терпеть угнетающую вседозволенность возомнивших себя “элитой” просто потому, что имеет ощущение, что жизнь в социальном хаосе — внутриобщественной войне каждого против всех доступными ему средствами — ещё хуже.

Основой этого типа общественного устройства является “Тайная” доктрина, согласно которой доступ к освоению знаний и навыков под разными благовидными предлогами и прямым угнетением для не-“элитарных” социальных групп ограничивается. Всё общество предстает как многоступенчатая пирамида — иерархия холопско-господских  личностных  и кланово-родствен­ных отношений. В основе иерархии лежит информированность и освоенные практические навыки, замкнутые в системе родовых тайн и взаимных посвящений, определяющих положение персоны и рода в толпо-“элитарной” пирамиде общества. Таимые знания, монопольный доступ неоправданно узких социальных групп к их освоению, в условиях господства сиюминутно-своё-корыстной нравственности и зависти к богатству и бездельничанью являются средством создания вторичной монополии: монопольно высоких цен на продукт “элитарного” управленческого труда в обществе.

Духовность в таком обществе отождествляется с «мерой иерархической значимости», а “иерархическая значимость” в обществе предполагает обладание “духовностью” определяемого иерархией уровня или отказывает в таковом: место красит человека, сама же духовность и человек — её носитель — отрицаются: «я — начальник, ты — дурак; ты — начальник, — я дурак». Высокое степенство возпринимается как высокое человеческое достоинство: на “вершине” социальной пирамиды — кланы, воспроизводящие высших посвященных, якобы знающих смысл жизни и таинственным образом водительствуемых свыше; внизу — “рабочее быдло”, которое может об  изключительно этом своём предназначении, приданном ему “сверхэлитой”, и не догадываться, полагая, что его человеческое достоинство выражается в достатке роскоши и удовольствий, “хлеба и зрелищ”, либо в профессионализме, не желая понимать, что избира­тель­ные политические церемонии и посвящения — это тоже зрелище-шоу, а профессионализм — всего лишь основание, чтобы иметь роскошь и прочие “хлеб и зрелища”. “Хлеб и зрелища” — так же как и доступ к профессионализму — разпределяются “высшими” по их произволу (см. монолог Великого Инквизитора у Ф.М.Достоев­ско­го) и имеют весьма отдаленное отношение к достоинству человека и проистекающим из него 1) обязанностям человека и 2) правам человека. Всё это — приданое к строю психики, определяющему достоинство человека либо отсутствие такового: