Русская Доктрина

В годы перестройки нашему народу долго и упорно внушали максиму о том, что “политика грязное дело”. Эта мысль заключала в себе клевету на многих русских святых и на само Русское государство. Те, кто внушал толпе этот коварный лозунг, хотели бы, чтобы наша политика уже никогда не “отмылась”, чтобы смысл в нее уже не вернулся. Между тем разрешение неурядиц нашей национальной жизни заключается в прямо противоположной максиме: политика должна стать духовной и светоносной.

Чем доктрина отличается от множества составляемых сегодня программ национального спасения?

Тем, что мы не делаем упор на одно лишь государство. Программы по типу “Государство должно сделать то-то и то-то” сегодня малореалистичны. Ибо государство больно. В настоящий момент для осуществления амбициозных проектов у него пока не достает ни воли, ни кадров. Государство слишком зависимо от Запада и вообще внешних сил. Мы верим в традицию нашей государственности, но это не одно и то же, что наивно уповать на нынешнюю политическую систему.

Программы по типу “Государство должно сделать то-то и то-то” сегодня малореалистичны. Ибо государство больно. В настоящий момент для осуществления амбициозных проектов у него пока не достает ни воли, ни кадров. Государство слишком зависимо от Запада и вообще внешних сил. Поэтому мы исходим из трех разных сценариев нашего будущего.

Создавая Доктрину, мы исходили из трех сценариев нашего будущего:

развал России, распад ее на части, провозглашение местных суверенитетов;

стагнация на условиях, близких нынешним, сохранение неустойчивого равновесия;

переход власти путем скачка (возможно, в результате какого-нибудь катаклизма) к идеологии, отвечающей традиционным, проверенным веками принципам русской цивилизации.

Мы утверждаем, что в каждом из трех перечисленных сценариев у нашей нации есть шанс на выживание и победу. Во всяком случае, от нас требуется историческое творчество – ориентация на целенаправленный прорыв.

В первом, пессимистическом, варианте негативные тенденции нарастают вплоть до коллапса, в результате которого утрачивается суверенитет. Суверенитет уже сейчас частично утрачен. У России нет, например, подлинного хозяйственного суверенитета (продовольственная безопасность в случае смены политической парадигмы немедленно окажется под угрозой), административный саботаж грозит парализовать многие структуры государственной машины, если власть резко сменит курс.

В случае развития по пессимистическому сценарию Доктрина способна стать знаменем для людей, жаждущих для России иного будущего – не признающих распад суверенитета и целостности нашей страны, а также любые власти, которые смирятся с этим распадом. Доктрина в полном соответствии даже с нынешней Конституцией считает в условиях развития такого сценария единственно правильным решением для граждан, преданных исторической России, объявление режима национального самовосстановления, вплоть до партизанской войны, отвоевывающей Россию слой за слоем, участок за участком. Провозглашение такого режима – долг патриотов в случае реальной утраты суверенитета (например, в случае мирной оккупации страны той или иной международной коалицией или в случае самороспуска РФ). По словам одного из авторов Русской доктрины, “партизанское право” есть не просто одна из возможных сторон чрезвычайной ситуации, но неотъемлемая составная часть учредительного статуса самого Российского государства, которое в 1612 году было восстановлено именно вооруженным земским обществом: “Россия не может быть “распущена по свистку”.

В случае начинающегося распада страны или перехватывания власти по “оранжевому” сценарию как кремлевские, так и местные власти могут призвать нас смириться с происходящим, чтобы избежать кровопролития. В нашу задачу будет тогда входить недопущение передачи бюрократией власти в руки революционеров и сепаратистов. Образно говоря, мы должны суметь схватить за руки. Здесь мы должны четко сказать: мы не допустим перехода власти к разрушителям государства никогда. В случае же, если бюрократия блокируется с этими разрушителями, мы выступим и против бюрократии. И именно для этого нам нужно разворачивать структуры народной демократии снизу.

Если государство не хочет уходить, то оно должно иметь мужество быть сувереном, иметь мужество принять на себя ответственность и найти “кровавую собаку”, которая подавила бы бунт. Поскольку поле битвы, на котором нет “кровавых собак”, принадлежит мародерам. Именно мародерам и выгодно ослабление России. В этой связи уместно вновь вспомнить слова князя Пожарского: “Ныне ни царя Василья, ни вора, ни королевича не слушать, а стоять всем за державу”.

Ни в коем случае нельзя дать “закрыть лавочку”, одновременно с этим “закрыв” и Россию. Это могут попытаться сделать очень могущественные силы, которые крепко держат свои позиции во власти и для которых Россия, к сожалению, “лавочка”, и не более того.

Во втором сценарии, инерционном, здоровые национально мыслящие граждане и группы организуются снизу, укрепляют базу своего единства, создают новую реальность помимо государства – и затем заменяют собой обветшавший и разрушающийся проект “РФ 1991 года”. В случае искусственно продлеваемой “стагнации” становится возможным выстраивание параллельного нынешнему государству сетевого сообщества (в каком-то смысле этот процесс уже можно наблюдать). Данное сетевое сообщество постепенно приобретет иерархические черты, становясь протогосударством, со своей идеологией национального возрождения, своими системами жизнеобеспечения, своим бизнесом, технологическими производствами и внедренческими организациями, со своими людьми, “завербованными” на разных уровнях официальной системы, наконец, со своими партийными и общественными филиалами. Наше национальное протогосударство, опираясь на единомышленников во всех слоях общества, врастет в нынешнюю систему и постепенно сменит ее как более пригодное для России, более совершенное и содержательное, наполненное смыслом и ведущее, в конце концов, к смыслократическому прорыву. В этом сценарии Русская доктрина предлагает делать ставку на негосударственные, общественные и деловые объединения сетевого типа, способные использовать возможности нынешних информационных и финансовых технологий, развивая в разных областях передовые разработки русских и иностранных ученых (так называемые “закрывающие технологии”, позволяющие добиться максимума эффекта при минимуме затрат).

В третьем, оптимистическом, сценарии курс власти начинают осуществлять силы, близкие Русской доктрине или как минимум разделяющие значительную часть ее идей. В таком случае Русская доктрина становится в каком-то смысле официальной. При развитии такого сценария власть должна бросить клич социальной правды, обратиться к этому вековому чувству. Власть должна призвать активное здоровое население, во-первых, в элиту (“делайте карьеру!”), во-вторых, в реальный сектор экономики через учреждение масштабных проектов. Это должна быть идеология не “потребительского общества”, не “свободного рынка”, который сам за нас все вспашет и засеет, но идеология национального развития, волевого проекта, опирающегося на сознательно выстраиваемый “образ будущего”. Мечта русского гражданина не должна описываться схемами телевизионной рекламы, нереалистическими потребительскими ожиданиями, надеждой на выигрыш, свалившийся с неба, – мечта должна быть связанной с созидательными проектами, в которых у него есть возможность участвовать.

СЕТЕВАЯ СВЯТАЯ РУСЬ

“Игумен Земли Русской” дал канон России будущего

Если для других наций крах государства – это еще не полная катастрофа (например, поляки полтора века жили без своего государства – и ничего, сохранились как нация), то мы, потеряв государство, потеряем все.

Но даже если исходить из худших сценариев, у нас все равно есть поучительные и вдохновляющие исторические примеры. Это святой Александр Невский и Преподобный Сергий Радонежский, именем которого назван наш проект. В эпоху “погибели Русской земли” святой Александр не утратил веры в будущее, не растерялся, а сумел мобилизовать народ на сохранение веры, на сбережение национальных святынь. Веком позже, в самый разгар татарского ига Преподобный Сергий Радонежский показал Руси, зачем жить. Значение Преподобного для Русского государства было огромно, практически сразу после своей кончины “игумен Земли Русской” начал почитаться как его духовный со-основатель и покровитель. Преподобному Сергию молились всенародно в дни бедствий, на его раку клали после крещения великокняжеских детей, чьим покровителем он считался с момента их рождения, богомолье к святому Сергию было важнейшей частью духовно-политического ритуала в Московскую и даже в первый период Петербургской эпохи.