ПСС том 8

мы сошлись уже на всем крупном и важном, теперь нас разделяют лишь оттенки,из-за

которых можно и должноспорить, но нелепо и ребячески было бы расходиться (как и

сказал уже совершенно справедливо товарищ Плеханов в интересной статье «Чего не

делать», к которой мы еще вернемся). Теперь,когда анархическое поведениеменьшин

ства после съездапочти привело партию к расколу, часто можно встретить мудрецов,

которые говорят: да стоило ли вообще бороться на съезде из-за таких мелочей, как ин

цидент с OK, распущение группы «Южного рабочего», или «Рабочего Дела», § 1, раС-

ri τ/- *

лущение старой редакции и т. п. !Кто рассуждает так , тот вносит именно кружковую точку зрения в партийные дела: борьба оттенковв партии неизбежна и необходима,покуда борьба не ведет к анархии и к расколу, покуда борьба идет в рамках,одобренных сообща всеми товарищами и членами партии. И наша борьба

* Не могу не вспомнить по этому поводу одного разговора моего на съезде с кем-то из делегатов «центра». «Какая тяжелая атмосфера царит у нас на съезде!» — жаловался он мне. — «Эта ожесточенная борьба, эта агитация друг против друга, эта резкая полемика, это нетоварищеское отношение!..» «Какая прекрасная вещь — наш съезд!» — отвечал я ему. — «Открытая, свободная борьба. Мнения высказаны. Оттенки обрисовались. Группы наметились. Руки подняты. Решение принято. Этап пройден. Вперед! — вот это я понимаю. Это — жизнь. Это — не то, что бесконечные, нудные интеллигентские словопрения, которые кончаются не потому, что люди решили вопрос, а просто потому, что устали говорить...»

Товарищ из «центра» смотрел на меня недоумевающими глазами и пожимал плечами. Мы говорили на разных языках.

334 В. И. ЛЕНИН

с правым крылом партии на съезде,с Акимовым и Аксельродом, с Мартыновым и Мартовым, отнюдь не выходила из этих рамок.Достаточно вспомнить два факта, свидетельствующих об этом самым бесспорным образом: 1) когда тт. Мартынов и Акимов уходили со съезда, мы все готовы быливсячески отстранить мысль об «оскорблении», мы все принимали(32 голосами) резолюцию тов. Троцкого, приглашающую этих товарищей удовлетвориться разъяснениями и взять назад свое заявление; 2) когда дело дошло до выбора центров, мы давали меньшинству (или оппортунистическому крылу) съезда меньшинство в обоих центрах:Мартову в ЦО, Попову в ЦК. Иначе мы не моглипоступить с партийной точки зрения, раз было решено нами еще до съезда выбирать две тройки. Если различие оттенков, обнаружившихся на съезде, было невелико,то невелик,ведь, был и практическийвывод, сделанный нами из борьбы этих оттенков: этот вывод исключительносводился к тому, что две третив обеих тройках следует предоставить большинствупартийного съезда.

Только несогласиеменьшинства на партийном съезде быть меньшинством в центрахпривело сначала к «дряблому хныканью» потерпевших поражение интеллигентов, а потом к анархической фразеи к анархическим действиям.

В заключение, взглянем еще раз на диаграмму с точки зрения вопроса о составе центров. Совершенно естественно, что, кромевопроса об оттенках, перед делегатами стоял также при выборах вопрос о пригодности,работоспособности и т. п. того или другого лица.Теперь меньшинство очень охотно прибегает к смешению этих вопросов. А что это вопросы разные, — понятно само собой и видно хотя бы из того простого факта, что выбор первоначальнойтройки в ЦО был намечен еще до съезда,когда союза Мартова и Аксельрода с Мартыновым и Акимовым не мог предвидеть ни единый человек. На разные вопросы и ответ должен быть получаем разными способами: на вопрос об оттенках надо искать ответа в протоколах съезда,

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 335

в открытомобсуждении и голосовании всех и всяческих пунктов. Вопрос о пригодности лицрешено было всеми на съезде решать тайными голосованиями.Почему весь съезд единогласнопринял такое решение? — это такой азбучный вопрос, на котором странно было бы останавливаться. Но меньшинство стало забывать (после своего поражения на выборах) даже азбуку. Мы слышали потоки горячих, страстных, возбужденных почти до невменяемости речей в защиту старой редакции, но мы не слышали ровно ничегоо тех оттенках на съезде,которые связаны были с борьбой за шестерку и за тройку. Мы слышим изо всех углов толки и россказни о недееспособности, непригодности, злонамеренности и пр. лиц, выбранных в ЦК, но мы не слышим ровно ничегоо тех оттенках на съезде,которые боролись за преобладание в ЦК. Мне кажется, что вне съезданеприличны и недостойны россказни и толки о качествах и действиях лиц (ибо эти действия составляют, в 99 случаях из 100, организационную тайну, раскрываемую лишь перед высшей инстанцией партии). Вести вне съездаборьбу посредством таких россказнейзначило бы, по моему убеждению, действовать сплетнически.И единственный ответ, который я мог бы дать публике по поводу этих толков, состоял бы в указании на съездовскую борьбу: вы говорите, что Τ TTC выбран небольшим большинством. Это верно. Но это небольшое большинство составилось из всех тех, кто самым последовательным образом, не на словах, а на деле, боролся за проведение искровских планов. Моральныйавторитет этого большинства должен быть поэтому еще несравненно выше его формальногоавторитета, — выше для всех, кто ценит преемственность направления«Искры» выше преемственности того или иного кружка«Искры». Кто компетентнее мог бы судитьо пригодности тех или иных лиц для проведения политики «Искры»? те ли, кто проводил эту политику на съезде, или те, кто в целом ряде случаев боролся с этой политикой и отстаивал всякую отсталость, всякий хлам, всякую кружковщину?

336 В. И. ЛЕНИН

о) ПОСЛЕ СЪЕЗДА. ДВА ПРИЕМА БОРЬБЫ

Анализ прений и голосований на съезде, с которым мы покончили, объясняет собственно in nuce (в зародыше) все, что было после съезда,и мы можем быть краткими, отмечая дальнейшие этапы нашего партийного кризиса.

Отказ Мартова и Попова от выборов внес сразу атмосферу дрязгив партийную борьбу партийных оттенков. Тов. Глебов, считая невероятным, что невыбранные редакторы серьезно решили повернутьк Акимову и Мартынову, и объясняя дело прежде всего раздражением, предложил мне и Плеханову на другой же день после съезда покончить миром, «кооптировать» всех четырех под условием обеспечения представительства в Совете от редакции (т. е. чтобы из двух представителей один обязательно принадлежал к партийномубольшинству). Условие это показалось Плеханову и мне рациональным, ибо согласие на него означало молчаливое признание ошибки на съезде,желание мира, а не войны, желание быть ближе к нам с Плехановым, чем к Акимову с Мартыновым, к Егорову с Маховым. Уступка по части «кооптации» принимала, таким образом, личныйхарактер, а отказываться от личной уступки, которая должна устранить раздражение и восстановить мир, не стоило. Поэтому мы дали с Плехановым свое согласие. Редакционное большинство отвергло условие. Глебов уехал.Мы стали выжидать последствий: удержится ли Мартов на лояльной почве, на которую он встал (противпредставителя центра, тов. Попова) на съезде, или неустойчивые и склонные к расколу элементы, за которыми он пошел, возьмут верх.