Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»?

Первым из крупных мыслителей, кто попытался примирить понятие «справедливость» с именем Макиавелли, был, по-видимому, Спиноза. Именно ему принадлежала идея рассматривать «Государя» не как инструкцию для тиранов, а как сатиру и предостережение. И мы уже знаем, что эта мысль была подхвачена и развита позднее такими людьми, как Руссо или Дени Дидро.

Ho в 1802 году в Германии в обращение было пущено совершенно новое истолкование «Государя».

IV

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (нем. Georg Wilhelm Friedrich Hegel) родился в 1770 году в Штутгартe, в семье крупного чиновника, секретаря казначейства при дворе герцога Вюртембергского. Предки его жили в наследственных владениях императора Карла V, в Каринтии, но в споре Мартина Лютера с церквью встали на сторону Лютера, и им пришлось бежать туда, где их единоверцев не преследовали.

За два с половиной столетия, прошедших со времен Лютера, религиозные страсти улеглись, лютеранство стало вполне признанной конфессией, и юный Гегель учился в Тюбингенском теологическом институте (богословской семинарии) при Тюбингенском университете.

Он даже был членом студенческого политического клуба, увлекавшегося идеями Французской революции, – веяния нового века не обошли своим влиянием и студентов-теологов.

Этот новый век, оптимистично названный Веком Разума, вызвал потрясения по размерам не меньшие, чем те, что сотрясали Европу в эпоху Реформации. Французская республика, очень скоро ставшая Империей, понесла за границы Франции уже не только идеи – ее экспансия стала носить самый что ни на есть осязаемый характер вторжений. И не только в Италию, о которой мы уже поговорили в самом начале этой главы, отнюдь нет – военные операции шли и на Рейне.

И вот в 1802 году Гегель, обладатель невероятного по силе интеллекта, обратил свой взор в сторону Никколо Макиавелли. И в рукописи «Конституция Германии» сказал он о нем следующее:

«... Если рассматривать «Государя» в его историческом контексте – раздробленная, оккупированная, униженная Италия... он предстанет перед нами как истинно великое творение подлинного политического ума высокой и благородной направленности».

Дело тут не в том, что Гегеля вдруг заинтересовала политика – в конце концов, для человека, который поставил своей задачей опровержение формальной логики Аристотеля и замену ее логикой диалектики [4], это была мелкая прикладная проблема.

Нет, его интересовала проблема германской государственности. И в ходе исследования он приходит к защитe «властной руки завоевателя» (die Gewalt eines Eroberers), который станет объединителем германских земель, высказывает надежду на возрождение Германской империи, на воссоздание в Германии единой государственной организации.

И в этой связи Гегель находит Макиавелли своим предшественником, жившим в аналогичной ситуации в Италии, написавшим совершенно правильные вещи. Действительно, политика и этика не пересекаются. Они существуют, если так можно выразиться, в разных плоскостях. И «Государь» вовсе не сатира, что бы там ни говорили Руссо и прочие, а руководство к действию. Нужна только небольшая поправка.

Bместо слова «Государь» следует употребить слово «Государство».

V

Ну, что бы там ни говорил Маркс, а философы все-таки не изменяют мир. Вселенскую церковь взорвал не Мартин Лютер, а всеобщее негодование ее разложением и тленом, и в этом смысле « агитационный вклад» папы Александра VI в дело Реформации был, пожалуй, не меньше лютеровского. Это он и очень многие подобные ему совместными усилиями создали тот пороховой склад, спичку в который бросил Мартин Лютер.

Во вспышке национализма, произошедшей в Европе в ХIХ веке, свою роль сыграло многое – и идеи Французской революции, согласно которым суверенитет принадлежит не государю, а нации в целом, и завоевания Французской республики, и неслыханные успехи ее армий под командованием Наполеона, и неистовый грабеж побежденных, который установила его империя, и ответную реакцию на все это в Испании, в Германии и в России – в общем, факторов было много.

B чаcтности – вереница побед императора Наполеона. Но и « спичка Гегеля» сыграла свою роль, и его идея о наличии национального Духа, находящего свой выход в национальном Государстве, тут очень пригодилась.

Oбьединеннoe королевство Италия Кавура, созданнoe в 1861 г., и Германская империя Бисмарка, созданная в 1870-м, оказались логическим следствием слов Гегеля, сказанных им в 1802-м, и получилось, что такие разные люди, как Мольтке и Гарибальди, сходились друг с другом «на почве преданности национальной идее».

Но, как-никак, мы говорим сейчас не об истории Европы в ХX веке, и не о Гегеле, и не о национализме, докатившемся в конце концов из Европы к местам и подальше от нее, – нет, мы говорим об учении Никколо Макиавелли. Мощный интеллект Гегеля мимоходом модифицировал важнейшую из работ Макиавелли: оказалось, что слово «государь» – не константа, а всего лишь переменная, примерно как «икс» в алгебраическом уравнении. Гегель заменил этот «икс», сменив понятие «государь» на понятие «государство».

Но, как оказалось, возможны и другие варианты.

VI

Лет эдак через 130 после работы Гегеля, связанной с германской конституцией, наследием Никколо занялся еще один человек, на этот раз не немец, а итальянец. Он был четвертым из семи детей в семье мелкого служащего, поэтому собственных средств у него не было, да к тому же еще и отец его сел в тюрьму за служебные злоупотребления, так что всему семейству пришлось нелегко. Но у него оказались исключительные способности, и он все-таки сумел получить образование – учился в Туринском университете, на филологическом факультете. Очень увлекся социализмом. В 1922—1923 годах был делегатом в исполкоме Коминтерна и жил в Советском Союзе, даже встречался с Лениным. Женился на русской девушке, да еще из семьи революционера, друга семьи Ульяновых.

В мае 1924 года вернулся в Италию. В том же году создал газету компартии «l’Unità» («Единство»), занимался не только газетой, а и политикой.

В общем, Антонио Грамши – так звали нашего героя – стал основателем коммунистической партии Италии. Возглавлял в 1924—1926 годах парламентскую группу коммунистов, выступал с жесткой критикой фашизма. А надо сказать, что с 1922 года премьер-министром Италии был человек по имени Бенито Муссолини, основатель фашистcкой партии Италии.

Mожно понять, что Грамши с Муссолини друг друга сильно не любили.

Седьмого апреля 1926 года англичанка Виолета Гибсон стреляла в Муссолини из револьвера. Не попала – пуля лишь задела его нос. Как ни странно – отделалась oна легко, eе признали ненормальной и быстренько отправили в Великобританию.

Aнглийский паспорт – и английский флот, полностью господствовавший в Средиземном море, – в то время пользовались в Италии таким уважением, что даже покушение на итальянского премьер-министра было спущено на тормозах, причем распорядился на этот счет как раз сам премьер-министр. Но, понятное дело, со своими можно было разобраться покруче.

Заглянем, по установившемуся у нас уже обыкновению, в энциклопедию:

« 8 ноября 1926 года за революционную деятельность фашисты арестовали Грамши и сослали на остров Устика. В 1928 году фашистский трибунал приговорил его к 20 годам тюремного заключения (затем в результате нескольких амнистий этот срок был сокращен – он истекал в 1937 году). Там и были написаны почти три тысячи страниц, составивших ядро творческого наследия Грамши – знаменитые «Тюремные тетради».

Как ни странно, Антонио Грамши был действительно освобожден в 1937-м, но умер буквально через несколько дней после освобождения от кровоизлияния в мозг. Так что, как правильно сказано в энциклопедии, ядро созданного им – это его «Тюремные тетради».

И вот в них есть работа, посвященная нашему старому другу, Никколо Макиавелли.