Оппозиция: выбор есть

Эта бескорыстная часть не является социальной базой режима. Даже напротив, отказав ему в доверии, такие люди станут его самыми бескомпромиссными противниками – они пополнят «Трудовую Россию». Один испанский журналист, который был 1 Мая на пл. Гагарина (за спинами ОМОНа), сказал потом, что он не видел раньше ничего подобного, хотя после смерти Франко демонстрации в Испании избивали круче, но – бегущих. Никто никогда не шел, как в Москве, с голыми руками под удары дубинок, никто не шел сам под струю водомета.

То, что доверие к Ельцину не подкупленных людей тает постепенно, а не лавинообразно – благо для страны. Душевный надлом и метания – вот необходимые условия для насилия.

– Ельцина и весь разрушительный проект либерализации России твердо и бескорыстно поддерживает большая часть интеллигенции – утопически мыслящая часть народа. Для нее это проект самоубийственный, наука и культура гибнут в первую очередь. Но об этом не стоит много говорить, эту душевную патологию изучал и Достоевский, и русские философы-эмигранты. Нашего голодающего интеллигента с горящими в идеологическом экстазе глазами можно только пожалеть, да беда, что он тянет с собой в пропасть мирных людей.

– Значительная часть поддержавших Ельцина воспринимает его как зло, но как меньшее зло. Она и рада была бы иметь более просвещенного и умеренного президента, да боится, что противостоящая ему радикальная оппозиция может ввергнуть страну в еще более страшный хаос. Это – тоже инстинктивная боязнь. Так ребенок прячется от пожара под кровать. Но этот стереотип поведения – реальный фактор в нашей политике. Большинство членов КПСС в начале 1991 г. уже были уверены, что Горбачев ведет дело к ликвидации партии и развалу СССР – но ЦК послушно подтверждал его полномочия генсека («а кто же, если не Горбачев?»).

Даже если бы оппозиция не давала для таких страхов никаких оснований, современное телевидение имеет достаточную силу, чтобы создать отталкивающий образ. Не будь монополизации средств массовой информации, Ельцин бы не выиграл – это совершенно очевидно, и сами «демократы» это прекрасно знают.

Каким же может быть ход событий после референдума и зловещего 1 Мая? Вариантов немного, и все они очевидны.

Распределение голосов на референдуме говорит о том, что в обществе установилось нестабильное равновесие сил. Заметного перевеса режим не имеет, и было бы безрассудством идти в этих условиях напролом, применять силовое давление и тем более репрессии. Это – путь к гражданской войне. Но Ельцину, который хвастает тем, что в детстве разбивал гранаты молотком, безрассудства не занимать. Думаю, однако, что если режим выберет этот путь, он потеряет поддержку раньше, чем сделает конфликт необратимым. Другими словами, будет устранен до разгорания пожара.

Может показаться странным, но мы сейчас, на мой взгляд, имеем гораздо более сильный иммунитет против вируса гражданской войны, чем в 1991 г. Один «соблазн» мы миновали, и экономические трудности нас не раскололи, а сплотили. Но, как показали события 1 Мая, нынешнюю верхушку политического режима так и тянет искусственно разжечь «братоубийство малой интенсивности» как надежное средство отвлечь общественное внимание от своих действий в сфере экономики. Поэтому нас ожидает второй «соблазн». Не исключено, однако, что здесь «заграница нам поможет» и приструнит своих адептов – югославский пожар уже всерьез беспокоит европейских бюргеров. «Ах, зачем мы его разжигали!» – уже стонут они за обедами в своих закрытых клубах (говорю, как пару раз с ними пообедавший).

Другой вариант действий режима – пойти на реальный диалог с оппозицией и открыто объясниться о смысле реформ. Ведь, честно говоря, никто этого смысла не понимает, и ни один искренний «демократ» не может дать связной версии. Пока что единственное разумное объяснение действий Гайдара-Бурбулиса – разрушение России как сильного геополитического субъекта, конкурента наших западных друзей. Никакого капитализма режим не строит, это можно показать с научной строгостью.

Судя по всему, что-то мешает верхушке режима пойти на объяснение с обществом. Что – мы можем только гадать. Может быть, действительно с коррупцией перебрали и теперь стесняются? Приходилось видеть этих мультимиллионеров от демократии – очень ранимые натуры. Чуть затронешь вопрос об источнике их капиталов, краснеют, смущаются, впадают в истерику. Хотелось бы, чтобы Ельцин перешагнул через это смущение – было бы лучше всем. Но пока симптомов такого выбора нет.

Третий вариант событий – расширение базы оппозиции, созревание альтернативного проекта реформ и постепенное «выгрызание» почвы под режимом, его смена эволюционным путем. Опасность заключается в том, что социальная поддержка радикальной оппозиции может начать расти быстрее, чем умеренной и конструктивной. Существенная часть доведенных до отчаяния людей уже думает о борьбе и даже о социальной мести. Вина за такое развитие событий будет лежать прежде всего на режиме, порождающем большевизм, как свою тень. Ведь русский большевизм вырос из Кровавого Воскресенья, а не из рассуждений Плеханова. Для избитого под памятником Гагарину русского человека идеология не существенна – он подберет ту, которая служит ему, как каска. А запугать его – в носе не кругло у наших «демократов» (не примите это за намек, это просто пословица).

Но вина будет лежать и на умеренной оппозиции, упустившей инициативу, не давшей людям знамени для неразрушительной борьбы. Главная задача каждого человека сегодня – освободиться от старых и новых идеологических мифов. Перестать гипнотизировать себя совершенно абстрактными понятиями типа «демократия», «цивилизация», «рыночная экономика». Надо говорить о реальной жизни и о том, какие у нас остались возможности, чтобы восстановить хозяйство, мирную совместную жизнь, нормальную рождаемость. Чем дальше мы заходим в разрушении всех устоев жизни, тем тяжелее будет режим восстановительного периода, тем больше будет насилия над строптивыми. Разруха и демократия несовместимы. Чем глубже революция, тем жестче диктатура после нее – это общий закон. Неужели история ничему не учит?

Какой образ будущего предлагает нам нынешний политический режим? Начали со сладких утопий: будет как в Швеции! Нет, как в США! Теперь уже и Бразилия кажется недосягаемым идеалом. Не будет ничего этого. Искусственное создание класса частных собственников путем наделения их отнятым у общества достоянием к возникновению капитализма не приводит. Это известно из всех теорий капитализма. Капитал основан на естественном праве, признаваемом подавляющим большинством общества. То есть, он должен быть накоплен путем, приемлемым с точки зрения данного общества (в соответствии не столько с формальным правом, сколько с традиционными, органическими представлениями о допустимом и запретном). Наши созданные Гайдаром нувориши таким правом не обладают – и сами это знают. В России разбойник с большой дороги, рискующий своей шкурой, и то накапливает первичный капитал более приемлемым способом, чем коррумпированный партократ, захватывающий капитал в ходе криминальной приватизации, сидя в кабинете или сауне.

Интеллектуальные силы оппозиции должны быть направлены на глубокое осмысление причин краха того социалистического проекта, который осуществлялся в СССР. Пока эти причины не будут вскрыты, в принципе невозможно сформулировать новый проект реформ, сплачивающий общество. Ведь очевидно, и референдум это показал, что большинство сограждан от «реального социализма» отказалось, и собрать людей под лозунгом его реставрации невозможно. Убедительных объяснений этому не дано, но всеобщим было интуитивное ощущение, что тот проект исчерпал себя и требовал глубокого, принципиального обновления. Нынешний режим предложил утопический, но простой вариант – якобы «вернуться в капитализм». В него мало кто верит, но он, по крайней мере, опирается на доходчивые идеологические лозунги и пример изобильного Запада.

Оппозиция отрицает этот вариант, но выглядит неубедительно, ибо совмещает привычные социалистические лозунги с заверениями в приверженности реформам. Каким реформам? Тем же, но более медленным? Не получив ясного ответа на этот вопрос, люди резонно предполагают, что, получив власть, оппозиция вернется на привычные рельсы и попытается реставрировать отвергнутый социальный (а за ним и политический) порядок. А эта попытка действительно чревата опасными конфликтами. Вызывает страх и распространяемая прессой фальшивка – о том, что, якобы, оппозиция намеревается силой восстанавливать СССР. Искренние и простодушные ораторы «красных» дают повод для того, чтобы эта фальшивка воспринималась всерьез.